Сага о булимичке - Paolina Fox

Книги должен был доставить домой к Софии молодой курьер. София уже представляла эту сцену. Вот он звонит дверь, она медлит. Наверное, она принимает душ. Вот сейчас она отожмет волосы полотенцем, встряхнет ими, чтоб они красиво рассыпались по плечам. Вот она открывает дверь. Стоит он — красив как Аполлон. Внезапно ее шелковый халатик (черный с красными иероглифами) распахивается, он роняет книги. Да к чертям их! Она тащит его на кухню, он кидает ее на стол, гаснет свет и… она слышит, как он чавкает. "А у тебя на кухне отличные яблоки! Антоновка? Где покупала?".

Нет, только не это! Прочь эту чушь из головы! Вот-вот и впрямь придет курьер. Наверное, надо ему что-то предложить. Чай? Удобно ли это? Или это совсем не обязательно? Надо было спросить у редактора. Хотя как у нее такое спрашивать!

На пороге стоял молодой человек в черной спортивной куртке, который прокуренным голосом быстро попросил расписаться за доставку и, вскинув на плечо рюкзак, вероятно, с книгами, быстро шагнул в лифт и умчался в направлении первого этажа.

София вошла в зал и разложила на диване книги. Первая — психотерапия — представляла собой толстое пособие, которое вряд ли можно было бы назвать интересным чтением. Поэтому это научное произведение девушка решила оставить напоследок. Далее шел роман. Привлекательная обложечка. Целующаяся пара на белом фоне в рамке из полевых цветов. Немного слащаво, но в общем-то мило, и если текст будет не полным отстоем, может даже будет неплохо продаваться. Такое чтение для пляжа. Наконец, сборник стихов. Стихи читаются быстрее всего, а потому, неплохо начать именно с них.

Налив себе чаю, усевшись поудобней в кресло, София открыла сборник. Первое стихотворение называлось довольно красиво: "Мелодия белых лилий". Какой романтик! Сейчас такие мужчины — редкость. А вдруг, ей понравятся все его стихи? Она напишет о нем потрясающую рецензию. А он, молодой автор, юное дарование, захочет непременно ее отблагодарить. Сначала пошлет великолепный букет белых лилий, потом напишет стихотворение и посвятит именно ей, потом закрутится роман. Это будут самые красивые отношения, которые когда-либо она знала. Огненное сияние ее имени на снегу. Лимузин с ее фотографией. Серия открыток, где будет ее портрет и его стихи. Их будут дарить друг другу влюбленные на день Святого Валентина.

София опустила глаза и принялась читать. "Мелодия белых лилий".

О ты, которая как Солнце! Как белых лилий нежный цвет!

Прошу я, выгляни в оконце! Пошли улыбку мне в ответ!

Тебя объять желают руки! Твой стан мне снился в эту ночь.

Утешь любви безумной муки! Иль прогони навеки прочь!

Что ж, неплохо! Но причем здесь "мелодия белых лилий"? Про лилии — одна строчка! София перечитала еще два раза. Может, это какой-то образ, который надо угадать между строк? Может она чего-то не понимает в поэзии? Если она напишет, что это прекрасные стихи, станет вопрос, какая связь названия и лилий. И она не найдется, что ответить. Если она раскритикует это творение, она может выдать полную свою некомпетенцию в современной поэзии. А этот мальчик, поэт! Он ведь так чувствителен, вероятно, его может просто убить любая неосторожная критика. И тогда она станет губителем зарождавшегося таланта.

София вспомнила, что это лишь первое стихотворение. А таких произведений еще целый сборник! И если каждое она начнет так разбирать, анализировать, переживать над тем, обидится ли на нее автор и что подумает кто-то еще, она далеко не уедет. В конце концов, она рецензент, человек, у которого есть свое мнение. А несогласные найдутся всегда. Даже если бы она была самым выдающимся критиком, всегда нашелся бы кто-то весомый в мире искусства, кто назвал бы ее абсолютно несведущим в поэзии человеком.

София решила не читать каждый стих, а просто пролистывать книгу и останавливаться на избранных страницах. Кстати, такую же тактику она решила применять и к последующим произведениям — психологическому трактату и любовному роману. В последнем, как она помнила по сериалам, вообще не важно, с какой страницы читать — все равно кто-то будет в кого-то влюблен, кто-то кого-то бросает, как в "Санта-Барбаре".

Страницу двадцать шесть открывало стихотворение "Единственной" и посвящено было некой Жанне М. Судя по тому, что в сборнике, как гласило содержание, было еще как минимум десять посвящений разным женским именам, Жанна была далеко не единственной. Так что какая разница, что подумает о ней какой-то начинающий романтик-лжец, который предавал женщин, говорил им, что они единственные и писал стихи другим. Стихотворение "Единственной" было, к счастью, тоже коротким:

Моей Единственной и нежной,

Моей любимой и родной,

Моей подруге безмятежной,

Что сердцу милой лишь одной.

Я до тебя не знал такую,

С тобой лишь понял я любовь.

Тебя я каждый миг целую,

И целовать готов я вновь.

Да, этот романтик далеко не уедет. Да у него же стихи один на другой похожи! И вообще, эти стихи уже навевают скуку. Ну что ж, в конце концов, сборник оправдывает свое название — "Безумная печаль". Действительно печально читать такие нудные стихи! Что же будет с тем, кто осмелится постичь весь сборник целиком! Скука, как известно, у Софии лечилась единственным способом. В тот же вечер холодильник не досчитался омлета с сырным соусом и большой шоколадной вафли.

Заправившись едой, и даже особо этого не заметив, София перешла ко второй книге — любовному роману "Перо Жар-Птицы". Если честно, утомившись после чтения стихов, София уже не была настроена на любовный лад, с которым надо приступать к чтению такого произведения. Поэтому ничего, кроме гастрономической ассоциации с жареной птицей, название романа у девушки не вызвало. Однако отдельные главы (благо, они были короткие) София прочитала целиком. Речь шла о неком Антоне, юноше, верившим в чистую и светлую любовь, его любимой сказкой с детства была "Жар-Птица", и потому свою любимую, когда он ее встретил, он с гордостью называл именно так. Его возлюбленная была писательницей, отсюда и перо, как орудие ее труда.

Наконец пришло время перейти в последней книге — психологической. Из психологии София знала (точнее, слышала) про Фрейда. Отсюда решила и отталкиваться. "Если бы Фрейд, великий Зигмунд Фрейд, взял бы на себя труд изучить эту книгу, он бы…". София заранее придумала это предложение. На месте многоточия