Я – хакер! Хроника потерянного поколения - Дмитрий Артимович

позволяет получать реалистичные эффекты вторичных отражений, неточечных источников света, мягких теней и т. д.

Half-LIfe получился настолько удачным, что к нему создали даже несколько модов, некоторые из которых показывали сюжетную линию глазами других персонажей. Один из самых удачных модов для игры по сети — это Counter-Strike.

Несколько лет спустя вышел Half-Life — 2. И опять разработчики из Valve сделали прорыв — они добавили реалистичную физику на движке Havok. Теперь брошенная банка из-под газировки не просто падала и прилипала к полу, а реалистично отскакивала, ящики плавали на воде, а убитые противники эффектно перекатывались по ступенькам лестницы. Олимпиада

10-й класс. Мы сидим в кабинете физики, ждем начала урока. Заходит Виктор Валентинович, наш учитель: «Ребята, сегодня вы будете решать олимпиадные задачки. Кто наберет больше баллов, тот пойдет выступать за школу в район».

Задачи я решил достаточно быстро. А вот будущие золотые медалисты осадили меня и чуть ли не вырывали тетрадь: «Дай списать! Дай списать!». Внутренний голос завопил: «Это же не контрольная! Это олимпиада!». И тут я во весь голос закричал: «Отстань! Решай сам!». Сработало. Учитель обратил на нас внимание. А я заработал больше всех баллов в школе и в районе. Мне предстояла поездка в Питер на Ленинградскую областную олимпиаду.

В областной центр нас отправили группой на «девятке» — трое детей с 9 по 11-й класс и учитель. Было это зимой. Выезжали мы рано утром. Всю дорогу мело — видимость почти нулевая. Олимпиада проходила два дня — теория и практика. В первый день вечером мы возвращались домой, на следующий опять ехали в Питер. Ко второму дню остался только я и мой учитель физики. Ехать туда было страшно, внутренний голос постоянно нагнетал, что я не справлюсь и что хочу домой к маме. Позже, в следующем году, я ездил туда на олимпиаду и по информатике, и по физике.

Два раза я занимал призовое третье место в Ленинградской области по физике и четвертое место — по программированию. Места по программированию обычно занимали ребята из Выборга. Причем победитель прошлогодней олимпиады приезжал вне конкурсного отбора, поэтому от Выборга было два претендента, так они и спихнули меня на четвертое место.

На следующий день я увидел в холле школы поздравление с призовым местом. Это была моя личная победа. Я вспомнил все те же слова — «такого дурака взяли». А может, и не дурака?

Борода — так мы с одноклассниками называли учителя информатики, потому что тогда еще не каждый второй выглядел лесорубом, и густая растительность на лице была скорее исключением, чем нормой.

Ла́мер (от англ. lame «увечный, хромой») — на компьютерном сленге так называют человека, плохо умеющего обращаться с компьютером, неспособного или принципиально не желающего хорошо освоить работу на компьютере.

Сисоп — системный оператор.

«Червы» — популярная карточная игра для четырех игроков, главной задачей в которой является набрать наименьшее количество очков. Каждая игра состоит из нескольких раундов, и количество очков, полученных игроком в раунде, определяется количеством черв во взятках, собранных данным игроком. Для игры используется обычная колода из 52 карт.

Итерация в программировании — в широком смысле организация обработки данных, при которой действия повторяются многократно, не приводя при этом к вызовам самих себя (в отличие от рекурсии). В узком смысле — один шаг итерационного, циклического процесса.

type — вывести содержимое файла под MS-DOS.

Университет - ПУНК

В конце августа 2002-го я вместе с матерью стоял на крыльце общежития № 14 Петергофского учебно-научного комплекса (ПУНК). Светило солнце, погода была хорошая для конца лета. Мне было страшно. На крыльце мы ждали, когда закончится обед, чтобы попасть на распределение в общежитие к коменданту. Вокруг суетились другие студенты, вернувшиеся с каникул. Мой брат уже переходил на третий курс, а мне только предстояло пойти на первый.

Моя мать часто говорила обо мне в детстве: «Он маленький и несамостоятельный». Вот и сейчас я был скромным, застенчивым ребенком, покидающим родной дом и вступающим в самостоятельную жизнь. Мы добрались в ПУНК на старой машине моего отца, когда-то купленной в кредит под космические проценты Сбербанка — за $700–800. «Жигули»-тройка были 75-го года, желтого цвета, модель «финка» — для экспорта. Что стоит отметить, кузов был сделан из толстенной стали, с которой даже рядом не стояли те консервные банки, которые делают многие автопроизводители сейчас.

Поступил я на физический факультет Санкт-Петербургcкого государственного университета в 2002 году без экзаменов. Меня взяли за мои дипломы с областных олимпиад по физике. Я просто отправил сканы по электронной почте на адрес приемной комиссии, и мне ответили, чтобы я приезжал.

Наш студенческий городок состоял из комплекса общежитий: шесть четырнадцатиэтажных домов, стоящих кругом, и несколько сооружений поменьше. Замыкал кольцо общежитий Дворец культуры и науки, который студенты называли коротко — «шайба». Там крайне редко проводили мероприятия или дискотеки. Здания самих факультетов — физического (физфак), химического (химфак), прикладной математики и процессов управления (ПМПУ) и математико-механического (матмех) — находились чуть дальше, через небольшую зеленую зону.

Студенты физфака располагались в четырнадцатиэтажном здании общежития с цифрой 14. Корпус № 15 занимал ПМПУ, № 16 — семейное общежитие и т. д.

Общежития практически не ремонтировались, стояли они так с 80-х. В основном ремонт комнат делали сами студенты. Картина была удручающая: обшарпанные стены, старые лифты, половина из которых не работает.

На каждом этаже четырнадцатиэтажки было три крыла. В них находилось несколько блоков по две комнаты (на троих и на двоих человек) и общий раздельный санузел. Если комнаты студенты ремонтировали сами — клеили обои, красили шкафчики, то туалет и душевая были просто страшные. Старая пожелтевшая плитка на стенах, жуткая плитка на полу, проржавевшие краны и решетки, сливы в черной масляной грязи.

На всё крыло одна кухня, ключ от которой нужно было еще достать. Обычно старшекурсники пользовались кухней, а первокурсники готовили прямо у себя в комнате на электрической плитке. Запах еды стоял по всему блоку.

Кровати в комнатах были железные, советские, односпальные, с провисшей сеткой. Такие кровати ставились повсеместно — в детских лагерях, на турбазах, а также на зонах. Спать на ней было практически невозможно — сетка не держала вес. Поэтому под матрас на железный каркас кровати подкладывали либо доски, либо двери, оставшиеся после ремонта. Мне отец привез листы ламинированного ДСП. По-моему, это были боковины старых парт.