Четвертая обезьяна - Джей Ди Баркер

Миссис Толбот кивнула:

— Четыре года назад. За месяц до того, как ее снимали, ей исполнилось двенадцать лет. Она тогда заняла первое место.

Портер не отрываясь смотрел на волосы девочки. До сих пор Обезьяний убийца похитил только одну блондинку; все остальные его жертвы были брюнетками.

— Патриша, в чем дело?

Они обернулись.

На пороге стояла девочка-подросток в футболке с изображением «Мотли Кру», в белом халате и тапочках. Светлые волосы были растрепанны.

— Пожалуйста, не называй меня Патришей, — отрезала миссис Толбот.

— Извини… мама!

— Карнеги, эти джентльмены из Чикагского полицейского управления.

Девочка побледнела.

— Патриша, зачем здесь полицейские?

Портер и Нэш смотрели на нее во все глаза. Оба уха у Карнеги были на месте. Там, где им и положено быть.

Заморосил дождь. Каменные ступеньки были мокрыми и скользкими; Портер и Нэш выбежали из особняка Толботов и поспешили к стоящей у обочины машине. Оба запрыгнули внутрь и захлопнули дверцы, глядя на надвигающуюся грозу.

— Только грозы нам сегодня и не хватало, — вздохнул Портер. — Если дождь усилится, Толбот отменит партию в гольф, и мы его потеряем.

— У нас проблема посерьезнее. — Нэш что-то набирал на своем айфоне.

— Опять капитан Долтон?

— Нет, хуже. Кто-то уже твитнул.

— Что сделал?!

— Твитнул.

— Что такое за «твитнул»?

Нэш протянул ему телефон.

Портер прочел надпись мелким шрифтом:

«@У4О — Обезьяний убийца?»

Под коротким текстом шел снимок утреннего покойника, лежащего ничком на асфальте. В углу снимка виднелся капот автобуса.

— Кто разрешил публиковать снимок? — нахмурился Портер.

— Сэм, ты безнадежно отстал от времени. Никто ничего не разрешал. Никто ничего не просил. Кто-то снял произошедшее на камеру телефона и выложил на всеобщее обозрение, — вздохнул Нэш. — Так устроен «Твиттер».

— На всеобщее обозрение?! То есть… сколько народу это увидело?

Нэш уже снова что-то набирал.

— Снимок запостили двадцать минут назад, и его лайкнули три тысячи двести двенадцать раз. Ретвитнули больше пятисот раз.

— Лайкнули? Ретвитнули? Нэш, что за белиберда? Говори по-английски!

— Портер, это значит, что фото разошлось по Сети, как вирус. Весь мир в курсе, что он погиб.

Зазвонил телефон Нэша.

— А вот и капитан. Что ему сказать?

Портер завел мотор, включил передачу и покатил по Дирборн-Паркуэй в сторону шоссе.

— Передай, что мы отрабатываем версию.

— Какую версию?

— Толботов.

Нэш бросил на него озадаченный взгляд:

— Но Толботы ни при чем, они все дома.

— Речь не о тех Толботах. Мы должны побеседовать с Артуром. Готов поспорить, что жена и дочь — не единственные женщины в его жизни, — объяснил Портер.

Нэш кивнул и ответил на вызов. Из крошечного динамика доносились крики капитана. Через минуту, несколько раз повторив: «Да, сэр», Нэш прикрыл трубку рукой:

— Он хочет с тобой поговорить.

— Передай, что я за рулем. Разговаривать по телефону во время езды небезопасно. — Портер резко выкрутил руль влево, объезжая минивэн, который еле полз по сравнению с их ста сорока километрами в час.

— Да, капитан, — сказал Нэш. — Включаю громкую связь. Погодите…

После того как Нэш подключил айфон к аудиосистеме машины, голос капитана из металлического и еле слышного стал громким и звучным:

— …в управление через десять минут, чтобы мы собрали опергруппу и были на шаг впереди. Репортеры буквально раздирают меня на части!

— Капитан, говорит Портер. Вы знаете, как все было, с точностью до минуты — как и я. Утром он собирался послать ухо по почте. Значит, он похитил очередную жертву день или два назад. Хорошо то, что он никогда не убивает их сразу, так что она, скорее всего, еще жива… и он ее где-то прячет.

Мы не знаем, сколько времени у нее осталось. Если он вышел ненадолго, только для того, чтобы отправить посылку, скорее всего, он не оставил ей ни еды, ни воды; он ведь рассчитывал быстро вернуться. Средний человек может продержаться без воды три дня, а без еды — три недели. Капитан, времени у нее мало. В лучшем случае у нас три дня на то, чтобы найти ее, а может, и меньше.

— Поэтому я и приказываю вам приехать, — отрезал капитан.

— Сначала нам нужно проверить свои предположения. Пока не выясним, кого он похитил, мы работаем вхолостую. Если вам что-то понадобится… дайте мне час, и, может быть, я назову журналистам имя. Вы покажете им фото пропавшей девушки, и они успокоятся, — сказал Портер.

Капитан ненадолго замолчал, а потом вздохнул:

— Час. Не больше!

— Больше нам и не нужно.

— Обращайтесь с Толботом осторожно; он близкий приятель мэра, — предупредил капитан.

— Понял вас, будем очень осторожны.

— И перезвоните после того, как поговорите с ним. — Капитан нажал отбой.

Они въехали на автомагистраль. Нэш набрал на навигаторе Уитон.

— Еще сорок пять километров.

Портер вдавил педаль газа в пол; они понеслись еще быстрее.

Нэш включил радио.

— «…хотя Чикагское полицейское управление еще не объявило ни о чем официально, ходят слухи, что пешеход, сбитый сегодня рано утром городским автобусом в районе Гайд-парка, не кто иной, как Обезьяний убийца, или Убийца четырех обезьян. Коробка, сфотографированная на месте происшествия, идентична тем, которые убийца рассылал в прошлом. „Обезьяньим“ убийцу прозвал Сэмьюел Портер, детектив Чикагского полицейского управления, один из первых, кто заметил в его действиях шаблон, кто, так сказать, разобрал почерк убийцы…»

— Это неправда; такое прозвище придумал не я.

— Ш-ш-ш! — зашипел Нэш.

— «Прозвище обязано своим происхождением резному панно над дверьми знаменитого синтоистского святилища Тосёгу в японском городе Никко. На панно изображены три мудрые обезьяны. Первая закрывает уши, вторая — глаза, третья — рот. Они олицетворяют принципы „не видеть зла, не слушать зла, не говорить зла“. Иногда в композицию добавляется четвертая обезьяна, которая олицетворяет принцип „не совершать дурного“. Шаблон убийцы остается неизменным с самого начала. Первая жертва, Калли Тремел, была похищена почти пять лет назад. Через два дня после похищения он переслал по почте ее родственникам ухо. Через два дня после уха они получили глаза. Еще через два дня — язык. Ее труп нашли в Бедфорд-парке еще через два дня после даты на почтовом штемпеле последней посылки; в ее руке была зажата записка со словами: „Не совершать зла“. Позже обнаружилось, что Майкл Тремел, отец жертвы, занимался подпольным игорным бизнесом и переводил миллионы долларов на офшорные счета…»