Африканский ветер - Кристина Арноти

— Вы быстро восстановитесь, — сказал Третий — Ну, так как, Эрик, вы приедете?

Он был уверен, что с моей помощью сможет победить остальных, и, все больше и больше возбуждаясь, ждал положительного ответа. Наконец-то передо мной открывалась дверь в одну из самых закрытых сфер.

Я сказал, словно делал усилие над собой:

— Что ж, если это доставит вам такое удовольствие, почему бы и нет?

— Здорово! — воскликнул он. — В таком случае…

И посыпались советы.

— Возьмите с собой любимые ракетки, привозите даже старую рухлядь. Иногда люди возвращаются к отвергнутой ракетке, чтобы примириться с ней.

Нас окружали мягкие звуки разговоров посетителей ресторана, кто-то смеялся. В застекленные окна заглядывал парк. Надо будет выбить из старого Жана деньги на эту дорогостоящую вылазку.

— Я покажу вам свою великолепную коллекцию ракеток… Вы их попробуете… даже те, что… которые…

Словно запущенный компьютер, мой мозг распределял в две колонки доводы за эту поездку и аргументы против нее. А не пошатнется ли мое служебное положение, если я попрошу предоставить мне месяц отпуска за свой счет? В конторе меня недолюбливали, но я был им полезен. Не используют ли они эту возможность, чтобы избавиться от меня? Если я не смогу остаться в США, то по возвращении рискую попасть в число безработных. Поиск другой работы мог стать изнуряющим и унизительным. Даже один перелет влетит в копеечку. В компании калифорнийских миллионеров обносков не носят. Мне придется купить дорогие ракетки и пару шикарных чемоданов. Еще раз придется пустить кровь старому Жану. Если он откажется дать в долг, придется обращаться в банк. Но зато в США я смогу попытать судьбу. Я женюсь на ком угодно, лишь бы она была американкой. Даже на бедной девушке, если благодаря женитьбе смогу получить вид на жительство. Тогда через пять лет я смогу получить гражданство. Стоя, положив ладонь правой руки на сердце, я буду петь «Америка, Америка», как иммигранты в фильме Элиа Казана[3]. Прощай, Париж. Прощай, Европа.

— Чем раньше вы приедете, тем ценнее это будет для соревнования, — сказал Рой, — Мои друзья будут счастливы познакомиться с вами.

Раз уж я смог понравиться Харту, стать его европейским другом, доверенным лицом, шикарным типом, с которым не хочется расставаться и которому дарят положение в обществе, пусть временное, пусть хоть на полгода…

— Я познакомлю вас с моей подружкой Катариной, — сказал он, — Она сумасшедшая, но приятная сумасшедшая.

Одной заботой меньше: он любил женщин. Я тоже люблю женщин, когда они богаты, ухожены, утонченны и нежны, как их нижнее белье. Я сделаю все, чтобы всем понравиться. Добиться успеха… любой ценой!

Мне принесли счет на серебряном подносе, я выписал чек. Мое путешествие уже началось. Мы обменялись визитными карточками. После некоторого колебания он взял назад свою карточку и нацарапал несколько деталей в дополнение к указанному адресу.

— Вы ведь знаете полуостров Монтеррей? Мой дом находится в секторе Херст Кастл. У меня, правда, не столь шикарно, как здесь.

Он шутил, а это значило, что все шло хорошо. Я дружески ему улыбнулся. Мы вышли из ресторана, немного задержались под доброжелательным взглядом портье, чтобы поболтать. Рой наслаждался парижской весной. Он задрал голову и нюхал воздух: ему предстояло идти пешком в отель «Крийон».

— Спасибо, Эрик, рад был составить вам компанию. И это место достойно своей репутации. До скорой встречи…

— Может быть, я вас провожу?

— Нет, не стоит. «Крийон» отсюда всего в нескольких шагах, и я люблю прогуляться в одиночестве в больших городах. Первое солнце размягчает бетон… Итак, Эрик, до свидания и до скорой встречи!

Он сделал танцевальное па в стиле Джина Келли[4]времен фильма «Американец в Париже», но, сбившись с ритма, немного расстроился. Так мне показалось.

Наше короткое прощание обеспокоило меня. Он вдруг сделал вид, что придавал мало значения нашей встрече, своему приглашению. А если он забудет обо мне? А вдруг завтра отменит приглашение? Со смешанным чувством беспокойства и радости я увидел, как он развернулся и снова подошел ко мне.

— Чуть не забыл, Эрик. Надо будет заказать машину в аэропорту Лос-Анджелеса и предупредить меня по телефону, в котором часу вы будете в имении. Дорога до Сан-Симеона займет часа три с половиной. Очень много времени уйдет на то, чтобы выехать из Лос-Анджелеса.

Рой посмотрел на меня, прищурившись:

— Еще одно слово. Я рассеян, потому что думал только о теннисе и, вероятно, забыл поблагодарить вас за приглашение. Мы вас побалуем у нас дома… Моя подруга Кэти будет без ума от вашего английского акцента. Спасибо, Эрик…

Мы расстались. Я медленно пересек Енисейские Поля и стал подниматься по другой стороне улицы, направляясь к авеню Георга V. Это приглашение было главным, возможно, последним шансом в моей жизни. Но надо было еще найти деньги для покрытия этих расходов. Когда спустя несколько минут оказался перед агентством компании TWA, я немного поколебался, но все же зашел, поскольку хотел заставить себя поверить в это путешествие, похожее скорее на сон. Народу было немного, поэтому ждать мне не пришлось, и я сразу же прошел в зал, где меня выслушала сидевшая за столом внимательная молодая женщина.

— Я хотел бы узнать стоимость билета туда и обратно до Лос-Анджелеса…

— Какой класс?

— Туристический.

— Когда вы хотите вылететь?

— Через пару недель. Скажем, 15 мая…

— Сейчас я проверю, есть ли свободные места.

Она отправила запрос по компьютеру.

— Вы желаете забронировать билет сегодня?

— Да, но с открытой датой возвращения…

Мне оставалось выкупить билет накануне вылета. Выйдя снова на Елисейские Поля, опьяненный собственной смелостью, я стал размышлять о том, как мне получить согласие на этот отпуск. Директор конторы, некто по фамилии Гарро (удавка) — я больше уже не насмехался над его фамилией, — держал меня на коротком поводке. Скоро должно было исполниться два года, как я составлял за него отчеты, он пользовался, как хозяин, моими идеями, моими связями, а чтобы лучше меня использовать, возвел стену между высшим руководством и мною. Я также писал некоторые выступления и переводил на английский и немецкий фразы главного босса Дюпюи. Он цитировал меня в ходе своих поездок за границу.

Придя в контору, я был так любезен со своей секретаршей, что она решила: он болен. Я искал случая, чтобы обратиться к Гарро. Ни при каких обстоятельствах он не должен был знать о моих планах и о том, какое я придавал значение этой поездке. Такой случай представился около кофеварки. Я сказал ему, что хотел бы переговорить по поводу одного проекта, и он пригласил меня к себе в кабинет. Я объявил, что хочу съездить в США по личным делам, и напомнил о возможности выхода на новые рынки благодаря моим связям.