Бабник - Стелла Чаплин

Может, на позапрошлой неделе? Я ничего не могла вспомнить. Точно! После дня рождения Джил, в июне.

– Какое сегодня число, Дебби?

Она посмотрела на свой «Ролекс».

– Пятое июля.

Ничего себе! С тех пор прошло уже больше четырех недель. А я даже не заметила.

Найгел Нэпьер жил в огромном красивом доме в Элдерли-Эдж, в Чешире. Автоматические ворота, два «Мерседеса» на подъездной дорожке и магнолия перед фасадом. Для уволенного диктора совсем неплохо. Дебби проехала мимо очень медленно, щурясь, чтобы хоть что-то разглядеть через железную решетку и свои солнечные очки с диоптриями.

– Как думаешь, он дома?

– Мне плевать. Нам нужно развернуться и ехать домой. Это идиотизм.

– Что с тобой?

– Что со мной? А с тобой? Ты что, веришь в пророческие сны Элейн? Даже если это так, думаешь, это нормально – слоняться вокруг дома незнакомого человека и ждать, пока он покончит с собой? Что ты сделаешь, если мы будем проезжать мимо и увидим, что Найгел Нэпьер повесился на магнолии? Ты дождешься, пока он перестанет дрыгать ногами, затем соберешь всю семью и подпишешь с ними контракт на эксклюзивное право использования материала? Или побежишь его спасать?

Я была в бешенстве. Не могла поверить, что приходится вести такой идиотский разговор.

– Ну, наверное, это не совсем этично.

– Нет, это просто сумасшествие! Тут не о чем рассуждать. Не может быть, чтобы ты не понимала этого. Неужели тебе до такой степени хочется увидеть свою фамилию напечатанной в газете?

Мы объехали вокруг квартала и как раз поворачивали на улицу, где жил Найгел Нэпьер.

– Послушай, мы просто поставим машину, будем наблюдать за домом и ждать, пока что-нибудь не случится. Вот и все.

Дебби говорила со мной спокойно и ласково, как будто я была ребенком, который раскапризничался в магазине игрушек. Соблазняла меня пакетиком леденцов.

– Отлично. Как скажешь, – ответила я. – А когда его найдут мертвым и полиция начнет опрашивать соседей, не видели ли они чего-нибудь подозрительного в последнее время, они скажут: «Да, две странные женщины сидели в красном «Гольфе» у его дома всю последнюю неделю».

Пока я говорила, Дебби припарковалась напротив дома Найгела Нэпьера, выключила мотор и уставилась на дверь так, словно пыталась открыть ее с помощью взгляда. В соседнем доме шевельнулись занавески.

– Я позвоню Элейн, – сказала Дебби, доставая мобильник.

– Делай, что хочешь.

Я открыла журнал «Хелло!», валявшийся на заднем сиденье, и начала читать. Я в этом участвовать не собираюсь. По разговору Дебби с Элейн можно было решить, что мы шпионы, заброшенные за линию фронта. Надо признать, что это было правдой – в какой-то степени.

– Да, сейчас мы у его дома. На парковке две машины, но объект не появлялся.

Объект? Где она набралась этой чепухи?

– Нет, других журналистов здесь нет.

Удивительно! Особенно если учесть, что ничего не произошло. И вряд ли произойдет.

– Да, это наш эксклюзив. Пока. Если кто-нибудь появится из других изданий, мы найдем выход. Не волнуйся, Элейн, мы будем держать тебя в курсе.

Через десять минут я закончила рассматривать фотографии в «Хелло!» и заскучала. На заднем сиденье лежал «Стандарт», и я взяла его так осторожно, словно оттуда мог выпрыгнуть Ник собственной персоной. Когда я увидела его подпись под одним из снимков, я слишком испугалась, чтобы рассматривать фотографию. Я сдавленно вскрикнула и судорожно сунула журнал в сумку.

– Можно, – я возьму его на время? – спросила я у Дебби.

Она пожала плечами. Там было полно других журналов. Из них Дебби заимствовала идеи своих статей. Я заметила черно-белое фото угрюмого Брэда Питта на обложке чего-то с названием «Сливки» – что-то новое.

– Я этого раньше не видела, – сказала я, показывая Дебби журнал.

– Это новое издание. Я достала сигнальный экземпляр.

– Это американский журнал?

– Нет, кажется, английский.

Я полистала страницы с обычной мешаниной из кинозвезд, косметики и моды. На развороте они дали показ купальных костюмов, снятый на вершине вулкана в Бали. Модели выглядели, как инопланетяне на поверхности мертвой планеты. На фоне застывшей ядовито-желтой пены. Я посмотрела на подпись, чтобы узнать автора, и расстроилась, увидев фамилию парня, который учился в моем же колледже, курсом младше. Тогда его работы особенно не впечатляли, а теперь он освещает показ мод для нового журнала, а я фотографирую воображаемое самоубийство, потому что моя редакторша сошла с ума. Найдите десять ошибок на этой картинке.

Я вспомнила, как мы с Ником трепались о работе и как мне было стыдно за маразматические задания, которые я выполняла. Как бы мне хотелось небрежно бросить: «Ну да, я только что вернулась с Бали – фотографировала коллекцию купальных костюмов на вулкане» или: «Я уезжаю делать серию снимков подводного плавания с пингвинами на Галапагосских островах». А вместо этого: «Я сфотографировала содержимое шкафчика в ванной Ванессы Фелтц».

Дебби включила свой портативный магнитофон и принялась диктовать статью.

– Ничего на тихой трехполосной улице не предвещало страшной трагедии, которая должна была случиться с ее самым известным и самым ярким обитателем, – завела она. – Бывший диктор новостей и телеведущий Найгел Нэпьер называл эту улицу своим домом. Он жил здесь в своем роскошном особняке с шестью спальнями стоимостью два миллиона фунтов с женой и детьми – вставить их имена – такого-то возраста – узнать, сколько им лет. Их считали одной из самых счастливых пар в шоу-бизнесе, а ее и его «Мерседесы» с номерами НЭП1ЕР и НЭП2ЕР доказывали их привязанность друг к другу. Сад с ухоженными газонами и клумбами цветов был одним из его главных хобби наряду с гольфом и ужением рыбы – потом проверить. Перед домом он своими руками посадил глицинию.

– Это магнолия, – перебила я, сама не понимая, зачем мне это нужно.

– Блестящая карьера Нэпьера претерпела сильный удар в начале девяностых, когда он пострадал от обвинения в сексуальных домогательствах со стороны своей коллеги…

Вот оно наконец, подумала я.

– …очаровательной блондинки с ярко выраженными формами, ассистентки режиссера Тани Викери, которая в настоящее время ведет передачу «Позвони и получи деньги». Таня обвинила похотливого репортера в том, что он схватил ее за грудь и сказал, что хотел бы ее трахнуть. Он тут же уволился, чтобы не заставлять семью проходить через ужасы служебного расследования. В то время как карьера Тани резко пошла вверх, Нэпьер почти десять лет оставался в тени, энергично занимаясь благотворительностью. Однако в прошлом году он вернулся в шоу-бизнес с новой дневной программой «Вот моя собака!», в которой хозяева соревновались со своими питомцами.