Золотой Сын - Пирс Браун

В запале я крикнул Року, что мне плевать на наше поражение, но это не так. Мне далеко не все равно, и из-за этого меня охватывает чувство вины, да и скорбеть мне есть по кому. Однако до сегодняшнего дня победы наполняли мою жизнь смыслом, ведь каждая из них на шаг приближала меня к осуществлению мечты Эо. Промах лишил меня этого. Сегодня я подвел ее.

Словно прочитав мои мысли, на руке вибрирует мини-планшет. Входящий звонок от Августуса. Снимаю с запястья тонкий дисплей, прикрываю глаза и вспоминаю его слова: «Даже если ты проиграешь, если победа достанется не тебе, ты ни в коем случае не должен допустить, чтобы Беллона стали первыми. Если они получат еще один флот, баланс силы нарушится».

Вот и все. Лежу в воде, в полусонном забытьи, до тех пор пока кожа на кончиках пальцев не становится сморщенной, а потом мне это все надоедает. Не создан я для моментов тишины и покоя. Вылезаю из источника, пора одеваться. Нельзя заставлять Августуса ждать слишком долго. Придется встретиться со старым львом лицом к лицу. Отосплюсь позже. Мне предстоит стоять и смотреть, как будут чествовать победителя Карнуса, а затем я наконец покину это отвратительное место и вернусь на Марс. Возможно, увижусь с Мустангом…

Одежда пропала, и лезвие тоже!

И тут я чувствую чужое присутствие.

Позади раздается топот армейских ботинок. Громкое, возбужденное дыхание. Кажется, их четверо. Незаметно поднимаю с земли камень, оборачиваюсь и вижу, что вход в сад перекрыт. Их семеро – все золотые из дома Беллона, мои заклятые враги.

Среди них Карнус Беллона, только что с корабля. Лицо утомленное, как и у меня, плечи раза в два шире. Он возвышается надо мной, словно какой-нибудь черный. Он вообще похож на черных, вот только кровь в нем течет золотая. Да и в уме ему не откажешь. Потирает подбородок с ямочкой, мускулистые предплечья будто выточены из дерева. Жутковато находиться рядом с таким колоссом – когда тот говорит, вибрации голоса доходят до самых костей.

– Похоже, что золотая рыбка Августуса выбросилась на берег. Приветствую, Жнец!

– Голиаф, – произношу я его позывной и едва заметно киваю.

Воин Голиаф. Голиаф, сыноубийца. Голиаф Чудовищный. Мустанг рассказывала, что однажды он сломал об колено позвоночник какому-то золотому с Луны из-за того, что тот осмелился плеснуть ему в лицо коктейлем в клубе «Жемчужина». Его мать дала взятку судье, чтобы сыночек вышел сухим из воды, и тот отделался штрафом.

Список штрафов за убийства длиннее, чем моя рука: серые, розовые, даже фиолетовый. Но репутацию он сделал на гибели Клавдия Августуса, любимого сына и наследника лорда-губернатора и родного брата Мустанга.

Вокруг Карнуса кольцом встают его родственники, как и он, рожденные под сине-серебристым знаком орла-завоевателя. Все из дома Беллона – братья, сестры, кузены и кузины Кассия. Густые кудрявые волосы, неземной красоты лица. Самая влиятельная семья Сообщества и самые безжалостные убийцы.

Один из них, постарше остальных, ниже меня ростом, но более крепкого телосложения, напоминает мне спиленное дерево, поросшее светлым мхом. Ему за тридцать. Вспоминаю, что его имя Келлан. Легат, доблестный рыцарь Сообщества. Даже он пришел со своими братьями посмотреть на мою смерть. От него за километр несет высокомерием. Делает вид, что зевает. Детский сад, честное слово.

От страха сердце гулко ухает в груди. Становится тяжело дышать. С улыбкой я пытаюсь нащупать функцию экстренного вызова на спрятанном за спину планшете.

– Семеро из дома Беллона, – хмыкаю я. – Зачем ты взял с собой целый отряд, Карнус?

– У тебя было семь кораблей против моего, поэтому я пришел продолжить нашу игру. – Карнус насмешливо смотрит на меня. – Думаешь, она окончилась с гибелью твоего корабля?

– Окончилась, ты победил, – произношу я сквозь зубы.

– Я победил, Жнец? – переспрашивает Карнус.

– Да. Ценой жизни восьмиста тридцати трех людей.

– Хватит скулить! – перебивает меня Кэгни, младшая среди кузенов и кузин, дальняя родственница отца Карнуса. У нее в руках лезвие-хлыст, которое мне подарила Мустанг. – А эту игрушку я оставлю себе, – произносит девчонка, взмахивая хлыстом в воздухе. – Ты, говорят, все равно ею не пользуешься. Да и то понятно, с нею надо уметь обращаться. Боюсь, это оружие не для безродных необразованных выскочек вроде тебя!

– Иди поиграй с братишками, – фыркаю я. – До чего же вы все похожи, кудрявые засранцы, даже странно!

– Карнус, долго мы еще будем слушать его тявканье? – стонет Кэгни.

– Знаешь, Жнец, когда-то я научил Юлиана ловить рыбу, – внезапно произносит легат Келлан. – В детстве он не любил рыбалку, говорил, что не хочет делать рыбкам больно. Считал, что это жестоко. Но хозяин приказал тебе убить нашего мальчика. Вот настоящая жестокость. Ну и как тебе с этим живется? Воображаешь, что ты – герой?

– Я не хотел убивать его.

– Зато мы с радостью убьем тебя! – ревет Карнус и кивает кузенам.

Двое из них ломают ветки с деревьев и раздают остальным. Лезвия у них при себе, но, судя по всему, они хотят вдоволь насладиться процессом.

– Если вы меня убьете, то пожалеете, – говорю я, дотрагиваясь до планшета, который прячу за спиной. – Это несанкционированная дуэль, я, как-никак, нобиль со шрамом! Закон на моей стороне. Олимпийцы доберутся до вас и заставят ответить за убийство. Сначала будут пытать, а потом казнят.

– Разве мы что-то сказали про убийство? – с ехидцей спрашивает Карнус.

– Ты принадлежишь Кассию, – встревает Кэгни, и ее лисье личико расплывается в широкой улыбке.

– Пока что ты под защитой Августуса, – невозмутимо продолжает Карнус. – Ходишь у него в любимчиках. Если мы убьем тебя, начнется война. А вот из-за небольшой взбучки никто войну развязывать не станет.

Кэгни немного прихрамывает на левую ногу – наверное, что-то с коленом. Ее двоюродный брат покачивается с носков на пятки, явно боится меня. Великан готовится к драке, ему плевать, буду я сопротивляться или нет. Келлан стоит спокойно и улыбается. Ненавижу таких людей, впрочем их тяжело осудить за то, что они делают. Прикидываю шансы. Потом вспоминаю о сломанной руке, трещинах в ребрах, контузии – да, дело труба…

Мне страшно. Они не могут убить меня, я не могу убить их. Не здесь, не сейчас. Мы все знаем, что у этого танца будет конец, но все равно делаем свои па.

По щелчку пальцев Карнуса все скопом кидаются на меня. Швыряю камень в лицо Кэгни, она падает. Бросаюсь к Карнусу, взвыв, словно обезумевший волк, уворачиваюсь от первого удара, молочу его по нервным центрам, вжимая локоть в его правый бицепс до разрыва мышечной ткани. Он с трудом удерживается на ногах, и я прижимаюсь к нему, пытаясь защититься от палочных ударов. Мне удается выхватить палку из рук одной из сестер Беллона, от души приложив ее локтем в висок. Поворачиваюсь и с размаху бью палкой Карнуса по лицу, но тот успевает закрыться. Кто-то ударяет меня по затылку, летят щепки, вонзаются в кожу головы, я с трудом сохраняю равновесие, и тут Карнус ударяет меня локтем в лицо с такой силой, что вышибает мне зуб.