Золотой Сын - Пирс Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Юлиан. Лия. Пакс. Куинн. Скелет. Гарпия. Колючка. Тактус. Лорн. Виктра. Все они заслуживали большего, чем смерть ради раба! – презрительно бросает он, оставляя меня наедине с Роком.
В саду стоит звенящая тишина, нарушаемая лишь рыданиями раненых и воем сирен. Лежащая рядом со мной Виктра смотрит Кассию вслед, жить ей остается недолго. Ее умные глаза глядят на меня в полной растерянности.
– Надо торопиться, – выходит в центр лужайки Айя. – Они знают, что мы здесь. Забирай отца, и уходим отсюда!
– Минуту, с вашего позволения, – кивает ей Шакал.
В паре метров отсюда трое официантов прижимают к земле Августуса. Шакал подходит к ним, перешагивая через обезображенное тело Лорна, и они тут же поднимают лорда-губернатора на ноги.
– Неужели тебе не понравилась моя маска, Дэрроу? – кричит он мне. – Я сделал ее специально для тебя, после того как ты прокололся в Аттике! Что скажешь, отец? – поворачивается к Августусу Шакал. – Неужели это ничтожество и правда было достойно носить твое имя?
– Чудовище! – Августус плюет ему в лицо. – Что ты натворил?
– А я думал, ты будешь мной гордиться, – вытирает щеку Шакал и смотрит на свои пальцы. – Черт!
– Останови это! Сын, ты погубил всех нас!
– Адриус, – нетерпеливо окликает его Айя, – нам пора!
– Значит, теперь ты называешь меня сыном? – прищелкивает языком Шакал, поправляя одеяния отца. – А кем я был, когда ты оставил меня на скале на волю судьбы? На три дня! Я был еще малышом! Бюро стандартов даже не требовало такой процедуры. Но я был таким слабым, а Клавдий таким сильным! Куда же делась его сила, когда я подговорил Карнуса убить его?
– Что?! – дрожащим голосом спрашивает его отец.
– Я заплатил Карнусу Беллона семь миллионов и дал шесть розовых, чтобы скомпрометировать девушку Клавдия. Я прекрасно понимал, что Клавдий такого не потерпит и потребует дуэли. А знаешь, что самое забавное? Это были твои миллионы! Я попросил их у тебя, чтобы сделать инвестиции на будущее. Так оно и вышло! Отец, ты правда думал, что десятилетнему мальчику есть дело до игр на бирже? Тебе следовало быть более внимательным!
– Ты убил Клавдия, – надтреснутым голосом шепчет Августус, повисая в руках удерживающих его официантов. – Ты убил моего мальчика! – повторяет он, содрогаясь от горя.
Если Мустанг узнает, то ее сердце будет разбито.
– Я – твой мальчик! – ухмыляется Шакал. – Я был тебе хорошим сыном! Я боготворил тебя, боялся тебя, во всем тебя слушался! Учился тому, чему ты хотел обучить меня, ездил туда, куда ты меня отправлял! Всегда выполнял твои приказы, но никогда не был достаточно хорош для тебя!
Августус качает головой, с трудом сдерживая гнев, а преторы выкручивают ему руки и надевают магнитные наручники. Он поднимает взгляд, чтобы еще раз посмотреть в глаза монстру, которого он создал, и тихо произносит:
– Надо было удавить тебя еще в колыбели!
– Пойдем, отец…
– Ты мне не сын!
Адриус морщится, как от пощечины. Слова Августуса попали точно в цель, и та крошечная часть Адриуса, в которой жила надежда заслужить любовь отца, растаяла без следа. Человек исчез, остался лишь Шакал.
– «Прощай, надежда! Заодно прощай и страх, прощай, раскаянье, прощай, добро! – шепчет он этой умирающей, затухающей навеки части себя, а потом ленивым движением поднимает импульсовик и направляет в лоб отцу. – Отныне, зло, моим ты благом стань!»
– Стой! – бросается к нему Айя. – Адриус, во имя верховной правительницы…
Она не успевает договорить, и Шакал стреляет отцу между глаз.
Человек, убивший Эо, падает на землю, и в моей душе воцаряется звенящая пустота. Смерть порождает смерть, которая, в свою очередь, снова порождает смерть, – вот о чем предупреждал меня Танцор. Вот почему Мустанг просила меня не доверять брату. Вот почему мои друзья обречены. Вот почему обречен и я. Просто мне нечего противопоставить такому злу.
Да и кто на такое способен?
– Ах ты, гаденыш! – кричит Айя. – Он был нужен правительнице для переговоров с окраиной! Черт тебя побери!
Она поднимает глаза к темному небу, расчерченному огненными вспышками. Чьи-то корабли входят в верхние слои атмосферы. Огонь импульсных орудий озаряет цитадель – преторы наконец засекли первые сигналы бедствия Августуса и Лорна.
– Я сделал тебе подарок, – кивает в мою сторону Шакал, – так что нечего ныть! Скоро здесь будут Телеманусы, – говорит он, взглянув на планшет, и показывает на небо. – Если ты не хочешь поиграть с ними, предлагаю убраться отсюда, и поскорее!
– Лорн и Августус мертвы, – согласно кивает Кассий. – Их армия разбежится сама.
Айя приказывает преторам вернуться на корабль. Они поднимают меня с земли. Стиснувшие мою ногу пальцы Виктры разжимаются, и рука безжизненно падает на землю.
– Рок, – из последних сил сопротивляясь действию яда, шепчу я, – брат…
– Нет. Нет, – повторяет он, ни на секунду не изменяя себе, как всегда тихий и спокойный, хоть и ужасный в своем горе. – Ты сын алых. Я сын золотых. Тот мир, в котором мы были братьями, уже потерян.
Он подходит ко мне, нагибается и аккуратно наклоняет своими холеными руками шкатулку из слоновой кости, чтобы мне было видно ее содержимое.
– А в этом мире власть золотых будет длиться вечно.
У меня внутри все обрывается.
Все, что я сделал, все мои планы и чаяния разбиваются в одну секунду. Мечте Эо не суждено сбыться! Севро, Мустанг, Рагнар – где бы вы сейчас ни были, не возвращайтесь в этот ужасный мир! Здесь слишком много боли, слишком много горя, и ничего уже нельзя исправить.
Из шкатулки на меня смотрит голова Фичнера – глаза выколоты, рот набит виноградом. Арес, наша единственная надежда, человек, который помог мне выжить, когда я был на волосок от смерти, и дал мне шанс совершить нечто большее, чем просто месть, пал жертвой этих мясников. Теперь я знаю, что все кончено.