Горящий тур - Владимир Колычев

– А почему мы мусора? – наседал на быка Дымов.

– Так это, я думал…

– На киче будешь думать! – Дымов снова брякнул наручниками.

– Эй, за что?

– За все! Потому что Батогова плохо охраняешь!

Дымов окинул взглядом внешнюю ограду. Чтобы попасть к Батогову, нужно было преодолеть как минимум два забора. Дом такой, что издалека виден. Если у него проблемы возникли, то он мог бы отсидеться здесь, но нет, подался в Краснодар. Вот и спрашивается, почему у Оглобли Батогов чувствовал себя в большей безопасности, чем здесь? Вдруг он прятался от своих?

– Я не охраняю. Я здесь просто…

– А кто Батогова должен охранять?

– У него там охрана. – Парень махнул рукой вглубь поселка.

– Не было с ним охраны.

– Это у Кузьмича надо спрашивать.

– А он здесь?

– Ну да.

– Где здесь?

– В доме. Я ему звонил, он уже должен подъехать.

– Почему не подъехал?

– Не знаю.

– Нет, знаешь! Тебе известно, что ты нам голову морочишь! Давай, в машину его! – скомандовал Лопатников. – В отдел отвезем! Там с ним поговорим!

– Так это, вы же к Батогову! Я вас пропущу! – Детина окончательно расклеился.

– Все равно в машину! – заявил Лопатников.

Кто-то же должен был провести их к дому Батогова.

Дом этот и вблизи напоминал крепость. Забор высокий, гладкий, зацепиться негде. По всему периметру видеокамеры. Через ворота без шеста не перепрыгнуть. Сам дом стоял на высоком фундаменте, двери мощные, бронированные, на окнах крепкие решетки. Но Батогова эта неприступность не спасла.

Тут же выяснилось, что не уберегла она и начальника его охраны. Кузьмича нашли в доме, он сидел на диване с простреленной головой и держал в опущенной руке пистолет. Вокруг ни единой живой души. Ни хозяйки, ни детей, ни прислуги. Из охраны только Кузьмич, да и тот уже покойный.

Рана свежая, кровь еще не совсем свернулась.

– Странно. – Дымов присел перед покойником, провел рукой сверху вниз, показывая, какой путь должен был проделать пистолет, падая после выстрела.

«Беретта» – штука тяжелая, под килограмм веса. Покойнику такой пистолет в руке не удержать, если, конечно, пальцы не вцепятся в него мертвой хваткой. Но они разжаты, не скрючены. По всем законам физики оружие должно было упасть на пол, но этого не произошло потому, что стрелял из него совсем другой человек. Он слегка согнул уже мертвые пальцы и прицепил к ним пистолет, который держался сейчас на честном слове.

– Похоже, ствол был вложен в руку после выстрела, – сказал Дымов. – Для большей наглядности.

– Кто это сделал?

– Тот человек, который оставил дверь открытой.

Калитка и входная дверь были не заперты. Преступник будто бы приглашал полицию на место преступления.

– Могу поспорить, что видеокамеры не работают.

– Я тебе даже больше скажу, Костя. Возможно, пистолет тот самый.

Экспертиза установила систему оружия, из которого был убит Батогов. Стреляли в него из «беретты», которая исчезла вместе с киллером или таковыми.

– Это многое прояснит, – сказал Лопатников, поворачивая к выходу.

Системный блок находился в сторожке у ворот, дверь была открыта, заходи, кто хочешь. Но ведь ее мог открыть преступник, когда заходил в караулку, чтобы вынуть блок записи. Не было в компьютере памяти, видеокамеры работали, но изображение не записывалось. Объяснение мог дать тот же самый детина Миша Мельниченко, документы которого уже находились в кармане у Лопатникова.

Однако парень и сам ничего не понимал. Он вместе с сотрудниками полиции зашел в дом, увидел мертвого шефа и остолбенел. Его вывели на крыльцо. Там он сейчас и стоял, как будто в штаны наложил, развел руки и смотрел куда-то в небо, ворон считал. Дымов проследил за его взглядом. Вдруг на самом деле он за беспилотником наблюдал?

– Значит, мусора к вам подъехали? – сказал Дымов, пристально глядя на Мишу.

Какое-то время парень тупо смотрел на него, возвращаясь в реальность, потом наконец-то сообразил, о чем разговор.

– Да, сказал, не подумал.

– Кому сказал?

– Кузьмичу, понятное дело.

– А Кузьмич в это время мертвый был.

– Нет! – Парень дернулся так, как будто на коровью лепешку наступил.

– Да как это нет, если да!

– Живой он был. Сказал, что сейчас подъедет. – Мельниченко показал на бордовый внедорожник, который стоял у самых ворот.

– Кто с ним был?

– Серега с Лехаимом.

– Где они?

– Не знаю.

– А живут где?

– В Березовской.

– А здесь где могут прятаться? – Дымов кивнул в сторону ближайшего дома.

– Если только у Шишкова.

– Кто такой?

– Да уже никто. Мало кто. Раньше да, он шишкой был, а потом… – Миша щелкнул себя по горлу. – Просто Шишков. Если переночевать надо, берешь пузырь и к нему.

– Пузыря у нас нет, – глянув на Лопатникова, сказал Дымов. – Но сходить нужно.

– Сходим. – Лопатников бросил взгляд по сторонам, вынул из кобуры пистолет, дослал патрон в патронник.

Дымов кивнул. У него тоже возникло такое желание, причем давно. Кузьмича упокоили совсем недавно. Убийца вполне мог находиться где-то рядом. Причем не один.

За Батогом вчера охотились трое. Один оставался в машине, двое пошли к Оглобле. Но самого Батога застрелил именно водитель. Он увидел, как тот спрыгнул с балкона, и пошел за ним.

Возможно, эта троица прячется где-то здесь. Но как она попала на охраняемую территорию? Вряд ли это дело обошлось без участия Мельниченко. Парень стоял на воротах, обеспечивал пропускной режим.

– Давай! – Дымов больно ткнул его пистолетом в бок.

– Эй! – Миша вдруг вспомнил, что круче него здесь только яйца.

– Пристрелю! – цыкнул на него Дымов.

– Да я ничего! – Парень мигом вспомнил, что яйца могут быть и всмятку.

Дома были поставлены по кругу. В центре находился особняк синьора, справа, слева, спереди и сзади от него стояли дома вассалов. Огороженные участки плотно примыкали один к другому, между ними не было проулков. К общему забору можно было выйти только по дороге, которая окружала главный особняк, начиналась у контрольно-пропускного пункта, к нему же и возвращалась. Мельниченко просто обязан был держать эту дорогу под наблюдением.

– А ведь ты знаешь, кто убил Кузьмича, – сказал ему Дымов.

Он шел по улице, осматривая дома, укрывавшиеся за высокими сплошными заборами. Поселок будто вымер, людей не видно. Слышно было только как гавкают собаки. Хоть бы на балкон кто вышел или просто из окна выглянул. Боятся люди. Видимо, закончился праздник на их улице.