Кофе за поцелуй - Елена Солт

И расхохотался.

Катя едва не выплеснула горячий чай прямо ему в лицо.

– Ну, ты и придурок!

– Ты бы себя видела! А-ха-ха. Ладно, не дуйся. Оцени, как я для тебя расстарался с завтраком.

– Угу, – Катя принялась за сэндвич и погрузилась в смартфон. На парня она больше не смотрела.

Алексей, напротив, без всякого стеснения её рассматривал. Чистая кожа, красивая даже без косметики. Пальчики с аккуратными маленькими ноготочками без лака. И чего он так за неё зацепился? Настоящая – она была настоящая, вот в чём дело. Не пыталась ему понравиться. Не строила глазки и не делала попыток флиртовать. Он отвык от этого – от нормального общения и от простых девчонок без пафоса и длинного списка «хотелок».

Но он вовсе не лгал ей, когда говорил, что против отношений на работе. А Катя слишком ценный сотрудник, чтобы «Старкапс» мог её потерять. Допил остатки чая и отошёл к раковине, чтобы помыть кружку.

Катя и Алексей бродили в лабиринте гипермаркета для оптовых закупок. Как и предполагал Алексей, в такую рань народу почти не было. Глаза разбегались. Алексей тряхнул головой:

– Так, ладно. Какие самые крупные статьи расходов? Что мы покупаем больше всего?

– Кофе, молоко, сливки, стаканчики, крышки, салфетки…

– Стоп, стоп. Вот, с кофе и начнём. Кажется, нам сюда.

Они остановились перед огромной витриной, снизу доверху заполненной пакетами с кофейным зерном разных цветов и размеров.

– Ох ты, смотри-ка! – Алексей взял огромный пакет красного цвета. – Всего четыреста рублей за килограмм. Берём?

Катя забрала пакет из рук парня, внимательно осмотрела со всех сторон и вчиталась в мелкий шрифт на обратной стороне. Затем сказала:

– Не пойдёт.

– Почему? Кофе он и есть кофе, какая разница?

– Во-первых, это тёмная обжарка, будет горчить. Во-вторых, здесь смешанное зерно, арабика и робуста. Вкус испортится, все клиенты разбегутся, если начнём готовить из этого.

– А этот? – Алексей вчитался в пакет. – Здесь стопроцентная арабика.

– Обжарка светлая, будет кислить.

– Да что ж такое! А какую надо?

– Среднюю, – Катя улыбнулась. – Чтобы троечка была из пяти, обычно вот здесь пишется, смотри.

Девушка показала пальчиком в правый нижний угол пакета с кофе и передала его Алексею. Их руки соприкоснулись, и прошёл разряд тока.

– Ай, – парень отдёрнул руку.

– Прости. Пуховик электризуется. Вот этот нам должен подойти, – Катя перевела взгляд на стеллаж, затем показала пальчиком на тёмно-зелёный пакет с кофе. – И этот, и тот. Но по стоимости то на то и выходит, учитывая скидку продавца. Сам смотри, конечно, но мне кажется, здесь нужное зерно может закончиться, и придётся брать другое. Гости не скажут нам спасибо за такие качели в привычном им вкусе зерна.

– Ладно, – Алексей сфотографировал стеллаж и сделал какие-то пометки в планшете. – Пойдём, посмотрим молоко. Ого, какое дешёвое!

– Здесь только полтора процента жирности.

– И? А сколько надо?

– 3,2 и выше, чтобы пенка была вкусной и пышной.

Катя стала брать один за другим пакеты с молоком:

– Здесь мало белка, будет плохо взбиваться. Здесь углеводов мало, будет несладкая пенка. Вот это подходит, на первый взгляд, и это тоже. Но всё равно надо тестировать самим в кофейне.

– Так, ладно, давай возьмём несколько образцов.

– Давай и кофе возьмём, как владелец кофейни ты должен разбираться в элементарных моментах. Хотя бы немного. Я объясню.

– Давай.

Когда ехали обратно в кофейню, Алексей спросил:

– Почему не тебя назначили управляющей сетью? Зачем взяли Петра? Он ведь даже не из ваших, а просто со стороны?

Катя пожала плечами и ответила, продолжая смотреть в окно:

– У Петра высшее экономическое и опыт работы. А я так и не поступила.

И было что-то в её голосе, какая-то затаённая горечь, что Алексей даже не захотел насмешничать. Вместо этого спросил:

– А куда ты хотела поступать?

– На экономический, – Катя быстро посмотрела на парня и опустила глаза на свои руки. – Родители сказали: или поступай на бюджет, или иди работай. Я трижды завалила вступительные. А вот с работой как-то сразу сложилось.

Алексей бросил на девушку быстрый взгляд и сосредоточился на дороге:

– Да уж, бывает.

В кофейню они вернулись вдвоём с пакетами молока и кофе. Несколько пачек Катя несла в руках. Завидев их вдвоём, Гена нахмурился, но тут же поспешил к девушке и забрал пакеты:

– Это ещё что? – осмотрел с подозрением одну из пачек.

Катя улыбнулась:

– Будем дегустировать.

Посетителей почти не было – затишье перед обедом, идеальное время для экспериментов.

Алексей едва не скрипнул зубами от досады, когда увидел, как Гена помог Кате снять пуховик и что-то прошептал девушке на ухо, чуть приобняв. А та, вместо того, чтобы треснуть по рукам и крикнуть «отвали, качок», мило улыбалась и что-то отвечала.

Подошёл прямо к ним, вклиниваясь между голубками, и поставил пакет с молоком прямо на барную стойку:

– Эй ты, – бросил Гене, – там кофе-машина заляпана, иди-ка протри.

Гена нахмурился, но подчинился. Кретов облокотился на барную стойку, полностью завладевая вниманием Кати и сказал:

– Я весь в нетерпении узнать, так ли ужасен кофе за четыреста рублей.

Катя присела и достала что-то из ящика. Алексей увидел, что это фартук, такой же, как у остальных. Катя расправила его и надела парню на шею со словами:

– Тогда поехали.

Катя высыпала зёрна из разных пачек, и они с Алексеем склонялись над каждой кучкой, голова к голове. Катя перебирала тёмные зёрнышки кончиками пальцев, объясняя, как отличить качественное зерно от некачественного, тёмную обжарку от светлой, арабику от робусты. Её щёки раскраснелись, а глаза горели, она говорила и говорила, и по всему было видно, что она в родной стихии.

А вот Алексей понял, что ни черта не отражает. Он не мог сосредоточиться. Ноздри щекотал запах мужского геля для душа, смешавшийся с тёплым запахом девичьей кожи и волос. Представил Катю в своей ванной, в своей кровати и нервно сглотнул. Моргнул и попытался усилием воли вникнуть в то, о чём она говорит.

Потом без остановки работала кофемолка, а Катя разливала темную жидкость по стаканчикам, объясняя что-то про кислотность и плотность, эластичность кремА. Он опять ни черта не понял, только послушно кивал и соглашался с тем, что говорила она. Да, эти зёрна не годятся. Да, их зерно лучше. Да, менять не будем.