Кофе за поцелуй - Елена Солт

Значит ли это, что она первая, кого он привёл в квартиру? Нет, конечно, ничего это не значит! Может, с другими он сразу приступал, как там он сказал – к главному блюду.

Катя засунула пиццу в духовку и внимательно всмотрелась внутрь. В этот миг что-то бабахнуло, и девушка вскрикнула. Алексей уже разливал по высоким бокалам игристое. Сотни пузыриков спешили наверх. Катя залюбовалась на их оживлённый танец и автоматически приняла бокал. Алексей коснулся её бокала своим и сказал:

– За этот вечер.

Они сделали по глотку и отставили бокалы.

Звякнула духовка, сообщая, что пицца готова. Они с аппетитом поели, хотя и сошлись во мнении, что замороженная пепперони так себе, в кафе вкуснее.

Алексей поднялся из-за стола и сказал:

– Иди сюда, – приобнял девушку и отвёл к панорамному окну.

Вид ночного города завораживал. Далеко внизу проносились огни машин, и мерцал свет рекламных вывесок.

– Я влюбился в эту квартиру за вид из окна. Когда смотрел её в первый раз, тоже был вечер.

– Вид волшебный, – Катя кивнула и склонила голову ему на плечо.

Алексей развернул её к себе и осторожно поцеловал. От него приятно пахло мятой, и Катя послушно прикрыла глаза, отдаваясь новым ощущениям.

Он неспешно, пуговица за пуговицей, расстегнул её рубашку, и проложил дорожку из поцелуев до ключицы. Медленно стянул лифчик, целуя каждый освобождающийся сантиметр кожи. Катя потянулась к его пуговицам. Всё оказалось, как она и думала – кожа на его груди была горячая, твёрдая и совершенно гладкая. Когда они переместились на кровать, не удержалась от того, чтобы пройтись губами по его груди.

Алексей ловко сменил позицию, оказываясь сверху и забирая всю инициативу, жадно целуя её грудь, живот, спускаясь всё ниже. Катя дёрнулась, чтобы отстраниться, но он не дал, удержав её на месте одной рукой.

Происходило что-то невероятное, самый настоящий пожар зарождался там, расходясь по всему телу миллиардами огненных искр. Что он вытворяет? Катя уже не могла сдерживать стонов, чувствуя, что надвигается какое-то разрушительное цунами, томясь от чего-то неизведанного, неясного, чего-то, что вот-вот случится.

Алексей резко поднялся, оказываясь снова рядом, и Катя поняла: вот сейчас всё случится. Сейчас всё будет по-взрослому. Распахнула глаза и задержала дыхание. Парень всмотрелся в неё и нахмурился:

– Что-то не так?

Катя сглотнула, отчаянно помотала головой и зажмурилась. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Говорят, что в первый раз бывает больно, и может быть кровь. Она чувствовала сильное давление там, внизу. Чёрт, простыни же белые! Распахнула глаза – аккуратистка до мозга костей не нашла ничего лучше, чем в самый ответственный момент ляпнуть:

– Принеси полотенце.

Алексей остановился и непонимающе на неё посмотрел:

– Чего? – постепенно в его глазах мелькнуло осознание. – Ты… что – девственница?

– Да, – тихо пискнула в ответ.

Кретов тут же отстранился, но вовсе не за тем, чтобы сбегать за полотенцем. Алексей лёг на спину и накинул на себя простынь, затем потёр переносицу. Катя не сводила с него ошеломлённого взгляда, затем услышала:

– Так и знал, что плохая идея.

– Что? – не сразу поняла, о чём он.

– Знал ведь, что нельзя мешать работу и личное. Какого чёрта. Спи спокойно, Орлова, я тебя не трону. Будем считать, ничего не было.

Что она должна была чувствовать в этот момент? Облегчение? Успокоение? Возможно, так и было бы, не зайди они чересчур далеко. Душу захлестнули разочарование, обида и, чёрт возьми, любопытство! Мысленно она уже стала женщиной! Причём не с кем попало, как у большинства подружек на какой-то пьяной вечеринке, а с любимым мальчиком, пусть из прошлого, но была в том своя перчинка. И что в ответ?

Брезгливо отстранился от её девственности, словно ненужную валентинку вернул. Ну, уж нет! Она не та, что раньше, сейчас она решила, что хочет его заполучить, и доведёт дело до конца, поставит эту чёртову галочку. А там пускай этот Кретов проваливает на все четыре стороны!

Катя спрыгнула с кровати, и, сердито шлёпая, прошла в ванную. Сдёрнула с крючка первое попавшееся полотенце, вернулась и швырнула его на кровать. После этого перебросила бедро через ошарашенного Алексея и склонилась над ним, прошептав ему в губы:

– Я хочу тебя, Кретов. Очень хочу. Я просто побеспокоилась о твоих простынях, вот и всё. Не забивай себе голову, – поцеловала парня в шею, спускаясь рукой ниже, чтобы впервые потрогать, ощутить мужчину там, но Алексей не дал, перехватил её руку:

– А вдруг, ты пожалеешь наутро? Если бы я знал, что ты девственница, то не тащил бы в постель, уж будь уверена.

– Слушай, – Катя перемежала слова, которые говорила шёпотом, с поцелуями, спускаясь всё ниже, хотя парень пытался её удерживать. Пусть у неё никого не было, но фильмы для взрослых она смотрела, и примерно знала, что и как. – Если тебе так легче, представь, что у меня было сто мужчин до тебя, хорошо?

Алексей прорычал нечто невразумительное, и резко перевернулся, подминая девушку под себя и расправляя под ними полотенце:

– Ну, нет. Никаких других мужчин.

Его губы были повсюду, дыхание смешалось и сбилось. Давление внизу усилилось, и Катя почувствовала резкую боль. Его губы забрали её вскрик. Они соединились, стали единым, и всё вокруг перестало иметь значение.

Ночь ушла, и магия близости исчезла, испарилась, словно роса под лучами солнца. Катя молчала, а Алексей был странно задумчив, и больше не разряжал обстановку своими шуточками.

Вместе доехали до кофейни на Большом перекрёстке, где Кретов высадил девушку, а сам уехал. Всё это происходило в молчании. Настроение было странное. Но, покопавшись пару минут у себя в голове, Катя решила, что никакого повода для грусти у неё нет.

Наоборот, намечается солнечный февральский денёк, надо отработать фирменный напиток на 14 февраля и заранее завести в программу праздничную акцию, которая ежегодно проходит во всей их сети в День всех влюблённых.

Улыбнулась сама себе в витрине и толкнула дверь служебного входа. Внутри уже собрались первые посетители. Включила ноутбук, проверила открытие смены и отметки в чек-листах, прибрала волосы, надела фартук и вышла в зал.

Утро – горячая пора, и каждая пара рук на счету. Тем более, ей это нравится. Сегодня за кассой стояла Маша, Катя захотела готовить. Шум кофемолки успокаивал. Выверенные движения, отточенные годами, не оставляли возможности для ошибки. Постепенно образ Алексея ушёл из мыслей и заслонился работой.

– Эй, Катюш, – Гена шепнул ей на ухо, нагревая молоко по соседству.

– Ммм? – ответила Катя, сосредоточенно рисуя пенкой сердечко в стакане.