Любовь надо заслужить - Дарья Биньярди

Отец попрощался со мной, цитируя «Энеиду» Вергилия. Он сравнил маму с Ютурной, нимфой источников и сестрой Турна, царя рутулов. Ютурна пыталась защитить брата в поединке с Энеем, но по приказу Юпитера была вынуждена предоставить судьбе исход битвы.

— Она чувствует свою вину за то, что осталась жить. Ютурна проклинала себя за то, что бессмертна. Вечную жизнь для чего ты мне дал? Почему у несчастной отнят смерти удел?[6]— в отчаянии спрашивала Юпитера бедная Ютурна. В тот момент, когда она поняла, что не может предотвратить смерть брата, божественный дар превратился для нее в приговор, — вот что сказал отец, целуя меня в висок, и сел в автобус, увозящий его к послеобеденному чтению в любимом кресле.

В кармане пальто звонит телефон, это Лео.

— Что сказал твой отец? — спрашивает он, без приветствия.

— Что очень надеется на меня. И что нужно прочесть двенадцатую книгу «Энеиды».

— Я‑то думал, он тебя отговорит… А что в двенадцатой книге «Энеиды»?

— Потом объясню, дома. Когда тебя ждать? Звонил коллеге из Феррары?

— Приду в шесть. Коллегу зовут Луиджи Д’Авалос, дам тебе номер телефона.

— Луиджи как?

— Д’Авалос. Обещал поискать дело в архиве и выяснить, кто занимался этой историей, если тот человек еще жив. Кстати, он неаполитанец.

— Кто неаполитанец?

— Мой коллега.

— И что?

— То, что он очень любезен. Хотел прислать за тобой на вокзал машину. Но я сказал, что не знаю, в котором часу ты приедешь, и что ты сама позвонишь ему, когда устроишься.

— Жаль, я‑то мечтала подкатить к гостинице с воем сирен.

— Хулиганка!

— Любовь моя! До скорого.

— Тони?

— Да.

— Я не решился сказать ему, что ты беременна.

— Сделаем ему подарок. Киндер–сюрприз.

— Он подумает, что мы сумасшедшие.

— Мы и есть сумасшедшие.

— Смейся, смейся! Когда я вернусь, будь, пожалуйста, дома.

— А куда я денусь?

— Я хотел сказать… будь дома. Ну, ты меня поняла.

Ничего я не поняла, но буду дома, конечно.

Я так ничего и не спросила у папы. И он, как обычно, ничего мне не рассказал. Ни про то, как они с мамой познакомились, ни про то, что он знает о ее брате. Не подсказал мне, кого искать в Ферраре, куда идти. Никакой информации, кроме «Энеиды».

Когда раздался выстрел, я разговаривала по телефону. Посмотрела в окно — голубое небо, ни единого облачка. Ослепительный солнечный свет. Было четыре часа.

Каждый день я ждала, что это случится, с того момента, когда он заплакал за столиком в ресторане в день моего последнего экзамена. Я знала, где хранится охотничье ружье, и просила маму спрятать его, но она сказала: не говори глупости.

Я бросила трубку, не прощаясь, закричала: «Маммаа» — и побежала в ванную, закрылась там.

А мама уже спешила в комнату, где был отец, в их спальню. Я слышала ее крик, слышала, как она побежала вниз, звонить. Прислушивалась из–за дверей, не хотела видеть того, что произошло: нет, только не это.

«Скорая помощь» приехала из поселка через десять минут. Наш дом стоит отдельно, у дамбы на реке По. Я ждала, сидя на земле, за воротами, и наблюдала за муравьями — одни выползали из трещин на тротуаре, другие ползли обратно.

— Наверху, вторая дверь направо, — машинально произнесла я, указав на лестницу.

И пошла за сарай, под навес с глициниями, где мы в детстве играли с Майо в семью. Я была мамой, а он — папой, я готовила ужин, раскладывая на перевернутом деревянном ящике цветочки, камушки, листики. «Вот тебе спагетти, дорогой. А еще я сделала котлеты», — и протягивала ему листок с травинками. «Ням–ням, очень вкусно, дорогая!» — Майо поглаживал живот. После котлет — гальки с соусом из маковых лепестков — я протягивала веточку: «Вот твоя сигара, дорогой». Сигара нравилась ему больше всего, и если я про нее забывала, он спрашивал: «А моя сигара, дорогая?»

Не знаю, где мы услышали или прочитали, что муж и жена обращаются друг к другу «дорогая» и «дорогой», может быть, в каких–то комиксах, но это было смешно. Мы и подростками продолжали так обращаться друг к другу.

Собирая полевые цветы, маки и лютики, я почувствовала, что на руку сел майский жук — они приносят удачу. Затылком я чувствовала холод, мне очень хотелось в туалет, но идти домой я не решалась.

Я знала, что случилось. Знала, что он покончил с собой, и каким образом, и еще знала, что мама хочет побыть с ним одна, без меня. Думаю, они любили друга, по–своему любили. Во всяком случае, я не смогла привязать его к жизни и больше ничего не могла сделать, ни для него, ни для мамы. Она болела, уже давно, только он покончил с собой не из–за этого, я знаю, он покончил с собой из–за Майо.

Мы перестали быть семьей в тот день, когда Майо пропал. Не удержались, не выжили. Наша семья — это мы четверо, вот в чем штука, а потом в одночасье не стало ничего.

— Дорогая синьора Капассо…

Голос коллеги Лео звучит не просто любезно, он словно обволакивает.

— Нет, не стоит приезжать сюда, я буду в гостинице в мгновение ока, — сказал он по телефону.

В мгновение ока?! Ну и выражение!

Мы сидим за одним из трех круглых столиков небольшого бара во внутреннем дворике отеля. Д’Авалос заказал два кофе.

Моего живота он как будто не замечает. Должно быть, он чуть старше меня, но младше Лео. Красив, но красота эта слишком банальна: ярко–голубые глаза, густые черные завитки волос на шее, ослепительно белые зубы. Если бы он был выше ростом, его можно было бы принять за актера, одного из тех, кто страдает от собственной привлекательности и непременно цитирует в интервью книги и театральные пьесы.

— Ваш муж рассказал, что вы пишете детективы, я бы хотел почитать, — первое, что он говорит, пожимая мне руку.

— Их издает небольшое издательство в Болонье, тиражи скромные, — начинаю я, — но, думаю, в Ферраре найти можно. Они продаются только в Эмилии, потому что именно там происходят все события… — и добавляю, пожалев, что невольно намекнула, будто он должен купить мою книгу, — но вот досада, у меня с собой нет ни одной, а то подарила бы.

Значит, вот как Лео преподнес ситуацию: не запутанная семейная драма, а профессиональное любопытство. И правильно, с этим типом так и надо.

— Нет, нет, книги нужно покупать, а не выпрашивать у автора, — рисуется Д’Авалос. И потом: — Должен сказать вам, что, увы, следователь по делу, которое вас так интересует, скончался два года назад. Но я знаю человека, который был в то время помощником инспектора дежурного отдела полиции. Он живет в Ферраре, я могу договориться с ним о встрече.