Годы привередливые. Записки геронтолога - Владимир Николаевич Анисимов

руку несчастного, немного потянул и – о ужас! – вывихнул плечо снова, заслужив уже не одно крепкое слово из богатого лексикой родного языка. Пришлось вправлять руку снова, затем зафиксировать руку простыней и сделать инъекцию чего-то обезболивающего – наверное, пантопона.

И вот снова в степи стоит эшелон, к которому со всех сторон съезжаются в открытых грузовиках студенческие отряды. Загорелая, с выгоревшими светлыми волосами, с облупившимся носом, необыкновенно красивая Люська Антоневич чуть не сбивает меня с ног, обнимает и целует.

– Вовка, как я соскучилась!

Сзади стоит какой-то парниша и мрачно смотрит на эту сцену.

– Познакомься, Володя! Это – Герман. Герман – это Володя Анисимов, «пионерчик», я тебе о нем рассказывала, – знакомит Люся меня со своим будущим мужем, с которым мы на долгие годы стали добрыми друзьями. Собственно, с Германа Коропальцева у меня началась дружба с лэтишниками. Элла Брускина – ближайшая подруга Люси – вышла замуж за ближайшего друга Германа – Григория Черницкого, через них мы познакомились с Володей Сивковым, удивительно музыкально одаренным парнем, игравшим на гитаре и трубе, прекрасно певшим и знавшим множество песен. Их друг Лёнечка Осиновский тоже прекрасно пел и играл на гитаре. С Володей они состояли в хоре ЛЭТИ, слава которого гремела в Ленинграде.

Целина-1964

Чем занять лето после 2-го курса, у меня раздумий не было: конечно, ехать на целину. В комитете комсомола, где шла запись в ССО (студенческие строительные отряды), висело объявление: в ССО других вузов города требуются отрядные врачи, годятся студенты младших курсов, имеющие дипломы медсестры или фельдшера. Когда я подал заявление, то в анкете указал, что имею среднее медицинское образование. Мне предложили поехать отрядным врачом с каким-либо отрядом Ленинградского политехнического института им. М. И. Калинина. Я приехал в комитет комсомола Политеха, нашел штаб ССО, где меня познакомили с командиром ССО физико-механического факультета ЛПИ. Так я во второй раз поехал на целину, но на этот раз не со своим институтом.

В поезде познакомился с новыми товарищами. Хорошо пели, но песни были другие, которых не пели мои друзья-медики и лэтишники. Привезли нас в голую степь, где стояло несколько больших, на 20 человек, палаток, которые успели установить приехавшие несколькими днями раньше квартирьеры. Где-то в километре от нашего палаточного лагеря виднелся казахский поселок. Было жарко. Первоочередной моей задачей было обеспечить отряд питьевой водой. Местный бригадир-казах подвел меня к трактористу, к колесной «Беларуси» которого была прицеплена цистерна с насосом.

– Вот, доктор, поезжай с Мишей в посёлок, там колодец хороший, наберешь воды.

Подъезжая к колодцу, я стал свидетелем потрясшей мое медицинское сердце картины: на телеге, запряженной неопрятной лошадкой, к колодцу лихо подкатил казах в лохматой шапке, снял с телеги ведро, сбил со дна комок грязи или навоза, привязал к ручке навозную веревку и забросил ведро в колодец. Набрав воды, он отпил из ведра, отвязал веревку, остальное вылил в какой-то жбан и лихо укатил, разогнав стадо гусей.

– Миша, – обратился я к трактористу, – здесь мы воду брать не будем. Нет ли поблизости другого колодца?

Миша сказал, что в трёх километрах за прудом находится пионерский лагерь, где есть чистый колодец. Приехали в лагерь. Начальник лагеря объяснил мне, что дебет колодца невелик и воды едва хватает для нужд пионерлагеря. Видя мое разочарование, он рассказал, что есть недалеко старый заброшенный колодец, в нем была хорошая вода, но его нужно почистить. Колодец был с крышкой и воротом, но бревенчатые стены его были темны и склизки. Миша откачал насосом всю воду из колодца, я спустился в него на старой цепи, выгреб со дна весь мусор и скопившуюся грязь, которую в ведрах вытаскивал наверх Миша. Дно мы засыпали чистым песком, благо его было много поблизости, навесил на крышку замок, который одолжил мне начальник лагеря, и запер его на ключ. Он разрешил нам набрать немного воды из действующего колодца. Вечером мы с Мишей снова поехали в пионерлагерь, открыли колодец, который уже заполнился водой, откачали всю воду, я бросил на дно горсть таблеток с дезинфицирующим составом для питьевой воды, которыми нас снабдили еще в Ленинграде. Наутро воду уже можно было пить. Я передал ключ от колодца Мише, и он снабжал нас отличной питьевой водой – ни одного случая гепатита или кишечной инфекции в отряде не было.

Строили мы рядом с казахским поселком ферму – два коровника из бутового камня. Политехи не имели опыта работы с камнем, который я приобрел на своей первой целине. «Давайте сделаем щиты для кладки, нас армяне научили», – сказал я командиру и мастеру отряда. «Мы это обсудим на заседании штаба», – сказали мне, но на заседание не пригласили. По правилам ССО врач был членом штаба, куда входили также командир, комиссар, мастер и завхоз. Но мне объяснили, что все члены штаба являются членами КПСС, и они представляют собой партячейку, и заседания штаба – это заседания партячейки, куда не членов партии могут приглашать лишь при особой надобности. Я удивился, но не стал спорить: «В каждой избушке – свои погремушки». У меня была своя небольшая «медицинская» палатка, где я оказывал помощь нуждавшимся в ней товарищам по отряду. Отрядный врач мог не работать в бригадах на строительстве, как и бывало во многих отрядах. Однако мне сидение без дела, поскольку собственно медицинской работы было немного, не нравилось, и я работал в одной из бригад наравне со всеми. Решение штаба было такое: сделаешь один щит, тогда посмотрим, как пойдет с ним у тебя работа. На следующий день, когда наша бригада, используя два щита, существенно перевыполнила норму по кубатуре кладки, партячейка одобрила мою инициативу. Уже из других бригад приходили «перенимать передовой опыт», в который раз свидетельствуя о направляющей и руководящей роли партии в строительстве светлого будущего для казахских коров.

Нужно сказать, что мое решение проблемы с питьевой водой было довольно удачным. В отряде никто не болел, чего нельзя было сказать о жителях казахского поселка. В течение месяца, который мы провели, строя коровники в этом месте, несколько раз за мной приезжали из деревни, чтобы я осмотрел заболевших детей, взрослых и стариков. Обычно это были кишечные инфекции, простуды, пневмонии, отиты. Я оказывал помощь, назначал лечение, давал лекарства из своих запасов, направлял, когда требовалось, больных в районную больницу. После визита каждый раз хозяин дома предлагал рюмку водки или кумыса. Отказаться было нельзя – обидишь. Водки я не пил и даже к тому времени еще и не пробовал, да и не хотелось – жара стояла