Нефритовый Грааль - Аманда Хемингуэй

— Я жил тут всегда.

— А всегда — это сколько?

— Точно не знаю. Наверное, не очень долго. Но я не помню, чтобы жил где-нибудь еще.

— А родители у тебя есть?

— Родители?..

— Мама и папа. У меня есть мама, а папа умер. И еще есть дядя Барти и Гувер. А у тебя?

Похоже, у Лесовичка никого не было.

— Тогда у тебя могу быть я, — предложил Натан.

С тех пор они вместе пробирались через просветы в густом подлеске в глубь леса, где вымышленный друг открывал Натану тайные миры в дуплах деревьев или под слоем прошлогодней опавшей листвы; вместе следили за тем, как тянутся вверх побеги, и наблюдали за крошечными насекомыми. Порой неожиданно налетали птицы: они садились на пальцы Лесовичка, длинные, коричневые и узловатые, или на плечо — словно он был всего лишь ростком, пробивающимся меж корней деревьев.

Узнав о приключениях сына, Анни пришла в ужас.

— Ему ни в коем случае нельзя разгуливать вот так одному! Ведь может стрястись что угодно!

— Похоже, за ним приглядывают, — заметил Бартелми. — Не стоит так волноваться. Здесь с Натаном ничего не случится.

И она ему отчего-то верила.

Когда дружба Натана с Хейзл окрепла, он рассказал ей о Лесовичке — но и ей не довелось встретиться с ним. Постепенно, уделяя все больше внимания школе и прочим занятиям, сам Натан стал все реже и реже видеться со своим удивительным товарищем; и Лесовичок начал растворяться в прошлом, в раннем детстве, пока наконец Натан не поверил в справедливость маминого определения: леший — плод воображения, не имеющий собственной сущности.

* * *

Когда Натану сравнялось одиннадцать, он поступил в частную школу при аббатстве Ффилде, находящемся примерно в часе езды от Иде. Преподавали там монахи. Анни откопала где-то давно забытый католический катехизис времен своей юности, чтобы Натан мог подать документы. Одна из лучших школ в округе, она славилась тем, что обучала детишек богатых и привилегированных, но также давала превосходное образование тем, кто желал его получить, и отличные возможности для занятий спортом — всем остальным. Натан жил в пансионе: добираться домой каждый вечер было слишком далеко. Ребята из шайки Джексона Викса сперва поддевали его, называя зубрилой, потом устали от собственной шутки: Натан, похоже, не замечал их издевок и не поддавался на провокации.

В новой школе мальчик обзавелся новыми друзьями и все реже виделся с ребятами из деревни; только дружба с Хейзл и Джорджем оставалась нерушимой. По выходным они по-прежнему собирались в книжной лавке, в особом месте встреч, именуемом Логовом. В магазине между двумя рядами полок имелось что-то вроде кладовки, похожей на высокий узкий шкаф, и дети обнаружили, что если пробраться внутрь и вскарабкаться по стремянке наверх, то очутишься на малюсеньком, придавленном крышей чердачке, откуда через окошко можно выбраться наружу. Здесь была их тайная штаб-квартира, где они придумывали игры и приключения — или же просто сидели и болтали о том о сем, недосягаемые для взрослых. В Логове у них была припрятана металлическая коробка из-под печенья с провизией, три кружки для «колы» или лимонада и фонарик с цветными стеклами по бокам — чтобы зажигать его темными зимними вечерами. Натан даже соорудил из картонки специальный заслон для чердачного окошка, дабы никто из случайных прохожих не заметил наверху свет. Время от времени Анни, убедившись, что детей поблизости нет, тайком пробиралась в Логово и протирала там пыль — чтобы не слишком пачкались. Она справедливо полагала, что родители Хейзл или Джорджа вряд ли обрадуются, если каждый раз после общения с Натаном дети будут возвращаться домой в грязной одежде.

Иногда безоблачными ночами ребята тушили огонь в фонарике и открывали окошко, чтобы смотреть на звезды.

— Вот если бы у нас был телескоп, — говорил Натан, — тогда мы разглядели бы их гораздо ближе и лучше. — Он изучал основы астрономии в Ффилде. — Смотрите, вон там — Большая Медведица.

— Она никогда не казалась мне похожей на медведицу, — заметила Хейзл. — Скорее уж на кастрюлю с погнутой ручкой.

— А может, мы увидели бы комету, — с надеждой произнес Джордж. — Дэвид (так звали его старшего брата) однажды показывал мне ее в бинокль, но я так ничего и не разглядел. Я думал, она будет яркой-яркой, с хвостом, как фейерверк, а увидел просто клочок тумана.

— А где Орион? — Хейзл назвала единственное созвездие, о котором где-то слышала.

— Я покажу. — Забравшись вместе с ней на ящик и прислонившись к косяку окошка, Натан указал пальцем вверх. — Там. Вот та цепочка звезд — его пояс.

— А где все остальное?

— Точно не знаю… — Указательный палец дрогнул. Никто из друзей не заметил, как Натан нахмурился. — Любопытно.

— Что любопытно? — спросил Джордж. На ящике места уже не осталось, потому он безуспешно пытался разглядеть созвездие, всунув голову между друзьями.

— Там, чуть ниже Ориона, — еще одна звезда. Раньше ее не было, я совершенно уверен. Я поднимался сюда только вчера вечером.

— Покажи мне, — попросила Хейзл. — Может, ты неверно запомнил? Или ее заслонило какое-нибудь облако?

Небо было ясное.

— А может, там комета! — взволнованно воскликнул Джордж.

— Если бы это была комета, о ней сообщили бы в новостях, — отозвался Натан. — К тому же она выглядит именно как звезда.

— Она не очень сверкает, — пояснила Хейзл.

Натан спустился, включил фонарик и раскрыл карту звездного неба.

— Здесь ничего нет. Не должно быть никакой звезды.

— Наверное, это НЛО! — провозгласил Джордж. — Иногда они выглядят как звезды. Дайте-ка мне посмотреть. — Остальные слезли, так что он взгромоздился на ящик. — Сейчас инопланетный корабль пронесется по небу за одну минуту и исчезнет!

Но звезда не исчезала.

— Это может быть совершенно новая звезда, — предположила Хейзл. — Я слышала, в космосе происходят сильные взрывы, и появляются новые звезды.

— Сверхновая, — со знанием дела сообщил Натан. — Если так, то о ней точно будет рассказывать Патрик Мур.[1]

Однако ни по одной программе не говорили ни о какой звезде. Следующим вечером Натан взглянул на небо — звезда исчезла. Он не обсуждал случившееся с друзьями, хотя про себя не переставал удивляться; а порой поздно ночью тайком взбирался по стремянке, чтобы взглянуть на небо — на всякий случай. И только следующей весной, когда Натан почти забыл историю со звездой, он увидел ее вновь.

* * *

В ту зиму из Лондона приехала новая пара, вызвав некоторое оживление среди наименее гламурных местных жителей. Обоим было за тридцать: он преподавал историю в университете Восточного Суссекса и писал романы для избранных — достаточно популярные, чтобы их продавали в большинстве магазинов; она была актрисой интеллектуального типа, довольно регулярно появлялась на сцене по телевидению, Его звали Майкл Аддисон, ее — Рианна (предположительно сокращенно от «Марианна») Сарду; их считали мужем и женой, хотя ее часто не бывало дома: она то выезжала на гастроли, то отправлялась на съемки очередной телевизионной мелодрамы или эпизодической роли в кинофильме. Майкл же большую часть времени проводил здесь; деревенские жители сошлись во мнении, что человек он приятный и дружелюбный, и стали звать его Майком, Случалось, он пропускал вечерком пинту пива в пабе или заходил поболтать с Лили Бэгот в гастрономии и с Анни в книжной лавке. С виду Майкл был мужчина довольно привлекательный, с небрежным видом и кривоватой улыбкой, которая могла бы быть неотразима, если бы того пожелал ее хозяин. Носил он подходящую для загородной жизни одежду: вощеные куртки, высокие сапоги, кроссовки — и очки для чтения и вождения. Его супруга, напротив, при ближайшем рассмотрении скорее разочаровывала. Помятый, неухоженный вид, что так шел Майклу, — вовсе не то, чего ждали в деревне от актрисы, в особенности с именем Рианна; кроме того, здешнее общество нашло ее надменной и неприветливой. Что до ее внешности, то правильной формы скулы казались скорее резкими, нежели красивыми; волосы, длинные и темные, обычно были зачесаны назад и собраны в тугой пучок, а свободные концы торчали во все стороны от макушки. Ходили слухи, что Рианна пренебрегала Майклом, и его появление среди местного населения неизменно вызывало некое невысказанное сочувствие.