Осень в Шотландии - Карен Рэнни

Как странно, что музыка продолжала играть. Диксон рассмотрел, конечно, и фигуру. Да и как могло быть иначе? Его воздержание было и так слишком долгим.

– Джордж, – проговорила она негромким низким голосом. – Разумеется, мне следовало этого от тебя ждать. – И, не дожидаясь ответа, она вышла в коридор. Диксону не оставалось ничего иного, как последовать за ней. Мэтью не отставал.

– Мадам, вы ошиблись, – проговорил Диксон, раздраженный тем, что она приняла его за кузена.

Она улыбнулась двум припозднившимся гостям, подождала, пока они пройдут в зал, и лишь тогда снова повернулась к Диксону:

– Ошиблась? В чем? В том, что ты все-таки вернулся? Или в том, что ты выбрал самый неподходящий момент за все пять лет? Где ты был? Ради всего святого, скажи, зачем ты возвратился?

– Мадам, я вынужден вам возразить, – начал было Диксон, но она опять его прервала:

– Почему сейчас, после стольких лет? Тебя здесь не ждут, Маккиннон. Мне ни к чему муж, особенно такой, как ты. – Она сжала кулаки и вытянула их перед собой, словно отстраняя его, как в детской игре. Возможно, ей хотелось его ударить, и она с трудом удержалась.

Диксон из осторожности отступил на шаг.

– Неужели все мои деньги кончились, Джордж? И поэтому ты вернулся? У меня нет для тебя лишних средств, и ты ничего не получишь из школьной кассы. Школа пока не приносит дохода, она едва окупается.

Это уж слишком!

– Ни один Маккиннон никогда не был вором, мадам.

Она ответила презрительным фырканьем, так несвойственным истинной леди.

– Очень жаль, что я не знала этого пять лет назад, когда ты исчез с моим приданым через неделю после свадьбы.

– Поступки человека раскрывают его душу, – вмешался Мэтью.

Диксон бросил быстрый взгляд на Мэтью, не понимая, отчего тот именно сейчас решил надеть непроницаемую восточную маску.

– Кто вы такой? – спросила Шарлотта и тут же покачала головой, словно упрекая себя за излишнюю грубость, но не стала смягчать вопрос.

Мэтью спрятал руки в рукава и отвесил ей поясной поклон.

– Я Матфей Марк Лука Иоанн, – полным именем представился он, выбрав традиционные его формы.

Шарлотта потрясенно смотрела на собеседника, но так было с каждым, кто узнавал полное имя Мэтью.

– Мэтью был воспитан миссионерами, – пояснил Диксон. – Они никак не могли решить, из какого Евангелия выбрать его имя, и взяли из всех четырех.

– Вам повезло, что в то время они не читали Ветхого Завета, – с насмешкой произнесла графиня. – Имя Софония произнести труднее.

Мэтью улыбнулся. Диксон смотрел на него, не веря своим глазам. Юношу не так-то легко было очаровать, а это явно удалось рыжеволосой амазонке.

– Может быть, все дело в волосах? – усмехнулся Диксон. – Это от них у вас такая пламенная натура? А может быть, вы родились блондинкой, а ваш темперамент окрасил их в цвет огня?

– Ты как-то уже заявлял, что тебе нравятся мои волосы, – сузив глаза, проговорила Шарлотта.

– То, что было реальным пять лет назад, теперь может измениться. – К примеру, личность самого человека.

– Я не смогла с тобой развестись, Джордж. Возможно, стоит тебя просто убить. Мне надо это обдумать.

С этими словами она развернулась и пошла прочь, а Диксон стоял и смотрел ей вслед.

Оркестр играл. Звуки веселой музыки летели по коридорам Балфурина, внося новую жизнь в древние стены. Лунный свет проникал в недавно застекленные бойницы. Казалось, все наслаждаются волшебным праздником. Угощение на буфетах исчезало с поразительной быстротой. Вина тоже. Даже огромный кувшин с чрезмерно сладким пуншем для самых юных воспитанниц пришлось наполнять дважды.

Шарлотта шествовала по бальному залу, улыбаясь и кивая гостям. Она с громадным трудом удерживала на лице приветливое выражение. На самом деле ей хотелось встать посреди зала, раскинуть руки и закричать что есть силы.

В приемной стояла группа девушек. Шарлотта испугалась, что с ней заговорят, а ей так нужно было несколько минут побыть одной, успокоиться, вернуть самообладание и опять стать истинной хозяйкой замка Балфурин.

«Чтоб его черт побрал!»

Она прикрыла глаза, глубоко вздохнула, но это не помогло. Гнев бушевал в ней.

«Будь он проклят за то, что явился именно сегодня, что не исчез навеки! Что погубил самый лучший вечер в моей жизни. Будь он проклят за то, что вмешался! За то, что жив!»

Постепенно Шарлотта пришла в себя, заметила, что в дальнем конце приемной шушукаются воспитанницы. Если этим трем девушкам требовалось уединение, им следовало оценить высоту потолков и то, как хорошо здесь распространяется звук.

– …сто лет было у них в семье… у нее сердце разрывается…

– Мэрибелл тоже не может найти кольцо. Ей бабушка подарила.

– Мама никогда меня не простит. Она не разрешала брать его в школу. Если я скажу, что его нет, она все разнесет. Она всегда так, когда права.

Перед лицом этой новой беды Шарлотта отбросила все мысли о Джордже, быстро подошла к девушкам и спросила:

– Что пропало?

Никто из этих троих не хотел раскрывать тайну. Шарлотта ждала и молчала. Она давно поняла, что молчание – прекрасный аргумент при расспросах.

– Моя брошка, – наконец призналась Анна. – Вчера она была, а когда я сегодня хотела ее надеть, она пропала.

Она золотая, а внутри локоны родителей.

– И кольцо Мэрибелл. И ожерелье Джессики, – сообщила вторая девочка.

– Почему вы сразу не сказали? – спросила Шарлотта, хотя сама знала ответ. Украшения не найдут, как и все то, что пропало в этом семестре.

К несчастью, какая-то из воспитанниц была склонна к воровству. Шарлотте оставалось лишь надеяться, что это одна из выпускниц, которая больше не вернется в школу.

– Пусть мисс Томпсон до вашего отъезда составит список пропавших вещей, – распорядилась Шарлотта. Девочки кивнули и вышли из приемной, а Шарлотта, глядя им вслед, попыталась надеть на лицо приятную улыбку.

Что еще? К счастью, вечер скоро закончится. Она так радовалась этому дню, а сейчас мечтала только о том, чтобы скорее оказаться в постели.

– Ваше сиятельство. – Шарлотта обернулась на голос Мейзи. – Могу я оказать вам какую-нибудь услугу?

«Поверни время вспять на пять лет. Я бы тогда не вышла замуж за Джорджа».

Шарлотта отрицательно покачала головой и стала ходить из угла в угол приемной. Что же теперь делать? При каждом повороте одно из перьев касалось ее губ. Наконец это ей надоело, и она резким движением сорвала перо с плеча. Затрещали нитки.

Мейзи подошла ближе.