Соблазненная дьяволом - Тереза Медейрос

Но когда дверь открылась, в зеркале отразилась мать Эммы. С волосами бледно-абрикосового цвета, веснушчатыми щеками и мягкими голубыми глазами Мария Марлоу некогда была так же прелестна, как пастельная акварель. Но время и постоянное переутомление оставили от прежней Марии одну только тень. За последние три года, когда отец Эммы все чаще искал утешения в бутылке и все реже в своей жене, казалось, что даже эти очертания стали расплываться. И только ее улыбка не растеряла своего прежнего обаяния.

— Ты очень красивая невеста.

Миссис Марлоу подошла к дочери, поцеловала ее в щеку и присела на краешек кровати.

— Спасибо, мама. Как сегодня утром отец?

Несмотря на вопрос, заданный мимоходом, обе понимали, о чем спрашивает Эмма.

— С твоим отцом все в порядке. Мне кажется, ты не удивишься, что после твоего похищения у него был очень сложный период. Но он не взял в рот ни капли ликера, с тех пор как пришло сообщение, что мы, возможно, потеряли тебя навсегда.

— Почему? У графа закончились напитки?

Эмма была почти уверена, что мать самоотверженно бросится защищать отца, но она всего лишь расправила юбки своего платья.

— Сегодня утром я пришла сюда не для того, чтобы поговорить о твоем отце, Эмма. Я пришла, чтобы поговорить о тебе.

Эмма вздохнула, подперла рукой подбородок, приготовившись выслушать обычную лекцию о том, какая это ответственность — быть старшей и как важно следовать долгу. Потом последуют знакомые уверения о том, что они все ценят жертву, на которую идет Эмма.

— Пока тебя не было, мне пришло в голову, что тебя могло заинтересовать, почему я так страстно хотела, чтобы ты приняла предложение графа.

— На самом деле, нет. Я всегда знала почему. — Эмма старалась, чтобы в ее голосе не было горьких ноток. — Чтобы отец не оказался в работном доме, а у других девочек был шанс найти себе достойных мужей.

— Возможно, это я заставила тебя поверить в это, но на самом деле я никогда не хотела, чтобы ты вышла замуж за графа ради нашей выгоды. Я хотела, чтобы ты вышла за него себе во благо.

— Как же брак с человеком, который годится мне в прадедушки, может быть мне во благо? — в замешательстве нахмурилась Эмма, выпрямившись на стуле.

— Я убедила себя, что его состояние и власть как-то защитят тебя от жизненных невзгод и неудач, — пожала плечами мать. — Кроме того, я знала, что он мужчина престарелый. Ну сколько он еще протянет?

Эмма не сдержала изумленного смеха. Она никогда не ожидала, что ее мать в точности, словно эхо, повторит те слова, что проносились в ее голове, когда она стояла с графом перед алтарем в первый раз.

— Конечно, тебе придется вытерпеть неприятную миссию — подарить графу наследника, — с недовольной гримасой на лице признала миссис Марлоу. — Но когда граф скончается, ты ни перед кем не будешь в ответе. Ты станешь хозяйкой своей судьбы.

— А тебе никогда не приходило в голову, что я могу захотеть выйти замуж по другим причинам? — Эмма на секунду прикрыла глаза. Она не могла смотреть на кровать, на которой сейчас сидела ее мать, не вспоминая того незабываемого блаженства, которое они всего несколько часов назад делили там с Джейми. — По любви, например?

Мать посмотрела ей прямо в глаза. Такого неуступчивого взгляда матери Эмма никогда не видела.

— Я не хотела, чтобы ты повторяла мою ошибку. Я вышла замуж по любви, а закончилось все тем, что нет ни любви, ни денег, одни сожаления.

Миссис Марлоу встала с кровати и с беспокойным видом отошла к окну. Она стояла спиной к Эмме, глядя на величественную тень горы.

— Последнюю неделю мы с твоим отцом жили и не знали, что у нас будет: твоя свадьба или твои похороны. У нас было много времени для разговоров. Мы пришли к выводу, что не станем принуждать тебя выходить замуж за графа против твоей воли. В этот самый момент твой отец находится внизу, совершенно готовый к тому, чтобы пойти к графу и сообщить, что мы разрываем помолвку.

— Но как же сумма, выделенная на уплату долгов? — прошептала Эмма. Она едва не потеряла дар речи, услышав такие слова матери. — Мы обе знаем, что отец уже потратил большую часть денег на уплату карточных долгов.

— Мы готовы вернуть оставшуюся часть денег графу немедленно. — Сцепив руки на груди, миссис Марлоу повернулась к дочери лицом. — И найдем способ вернуть остальное, все до последнего пенни. Даже если для этого придется продать собственность, которая уже два века принадлежит нашей семье. Если необходимо, твои сестры изъявили желание устроиться на работу в более состоятельные семьи в приходе оплачиваемыми компаньонками или даже гувернантками.

Эмма понимала, что нельзя на собственной свадьбе появляться с покрасневшим носом, но все равно не смогла сдержать слез.

— Они сделают это? Ради меня?

Мать кивнула, потом устремилась к Эмме и опустилась перед ней на колени.

— Еще не слишком поздно, дорогая моя, — умоляющим голосом произнесла она и дрожащей рукой погладила Эмму по волосам. — Ты не должна этого делать.

— Нет, мама, — прошептала Эмма, улыбаясь сквозь слезы и обнимая мать. — Должна.

Сквозь высокие арочные окна церкви проникали золотистые лучи солнечного света, дарившие надежду на лучшее будущее. Неудобные деревянные скамейки были до отказа забиты соседями графа и жителями ближайшей деревушки, все поспешно собрались здесь, чтобы отпраздновать счастливое возвращение невесты их лэрда и их предстоящее бракосочетание.

Многих из них привело сюда любопытство. Они сгорали от желания увидеть, как выглядит молодая невеста после такого сурового испытания в жизни. Ходило много слухов, некоторые весьма мрачные, о различных оскорблениях, которым она, возможно, подвергалась в руках такой безжалостной банды негодяев. Некоторые шептались, что граф, оказывается, намного благороднее и бескорыстнее, чем все о нем думали, если по-прежнему хочет жениться на этой девочке, после того как она провела столько ночей в компании такого молодого и сильного разбойника, как Джейми Синклер.

Когда невеста заняла свое место перед алтарем, шепот перерос в ровный гул голосов. Те, кто стоял позади, тянули шеи, чтобы получше ее рассмотреть.

Сейчас Эмма мало походила на то перепуганное создание, которое увезли прямо от алтаря на лошади Джейми Синклера. Она расправила плечи, высоко подняла голову, и на лице не было ни тени смущения или стыда насчет того, что она могла вынести в руках Синклера и его людей. Её кожа больше не была бледной, как алебастр, она светилась здоровьем. Из изящно уложенной прически выбилось несколько блестящих медных прядей, которые обрамляли ее веснушчатое лицо и нежно касались красивой шеи. Ее пухлые губы и притягательный блеск в глазах заставили многих жен в этой церкви щипнуть собственных мужей, чтобы не пялили глаза, куда не следует.

Прекрасно понимая, что все сейчас смотрят только на нее, включая ее семью на передней скамье, Эмма держала перед собой букет из сухого вереска. У нее больше не дрожали руки, они были такими же твердыми, как тогда, когда держали рукоятку пистолета Джейми.