Разоблачение - Дженнифер МакМахон

Она не могла сосредоточиться. Так или иначе, это дурацкое кино. Животные занимаются боевыми искусствами. Панда получает удар в пах, и зал взрывается от смеха. Эмма закрыла глаза.

Кто-то ущипнул ее за руку.

– Ох! – вскрикнула она.

– Ш-ш-ш! – прошипела женщина за ее спиной.

Кожу на руке Эммы жгло огнем; это называют «крапивкой». Эмма отвернулась и покачала головой.

– Уходи, – прошептала она.

– Это ты уходи! – сказала Мэл. – Ты сама решила пойти на этот дурацкий фильм!

– Я не тебе, – прошептала Эмма.

– Если вы не утихомиритесь, то я позову сотрудника, и он выведет вас отсюда, – сказала женщина сзади.

Дэннер рассмеялась. На ней зеленый купальник Эммы, очки для плавания и резиновая шапочка ее мамы, разрисованная цветами.

Эмма подумала, что, может быть, если она не будет смотреть на Дэннер, та наконец уйдет. Она упорно стала смотреть на экран, но не понимала, что там происходит. Сплошные цвета и формы, никакого смысла. Наверное, ей нужны очки. Она вжалась в кресло и закрыла глаза.

Дэннер рядом с ней издала хлюпающий звук, словно втянула ил через соломинку. Потом раздался отвратительный клекот, и Эмма зажмурилась еще крепче и начала качаться в кресле.

Этого нет. Только не здесь.

Это твое воображение, внушала она себе.

Она вспомнила слова Дэннер: Все твое – мое.

– Если мы одно и то же, то я создала тебя и могу заставить тебя уйти, – прошептала она.

Тут ее окатил запах гнили и стоячей воды. Что-то давно мертвое, извлеченное со дна колодца: пропавший котенок, нежеланный ребенок.

Прекрати, внушила она себе. Хватит.

– Уходи, – прошептала она Дэннер. – Это больше не смешно.

– Чертовски верно, – сказала Мэл.

– Ш-ш-ш! – гневно прошипела женщина сзади.

Эмма закрыла ладонью нос и рот. У нее заурчало в животе; батончики и попкорн просились наружу. Она приоткрыла глаза, посмотрела на красное сияние указателей выхода и представила, как выходит оттуда в прохладу кирпичного переулка. Но для этого ей нужно было пройти мимо Дэннер.

Ее снова ущипнули за руку, жестоко выкручивая кожу на запястье. Она посмотрела вниз и увидела белую руку с отвисшей кожей, вцепившуюся в нее. Эмма отдернула собственную руку, но Дэннер словно прилипла к ней. Когда она потянулась к Эмме, с ее руки сползла дряблая кожа, и появилась гнилая сочащаяся плоть.

Эмма закричала и вскочила с места. Она зацепилась за ноги Мэл и упала, ударяясь лицом о спинку переднего кресла, потом оказалась на заплеванном полу, липком от пролитой содовой воды, кукурузного масла и грязи. Она снова закричала. Рука потянулась к ней и на этот раз не отпустила. Эмма крепко зажмурилась: что-то потянуло ее вверх и привлекло к себе. Она лягалась, выставляла ногти, всеми силами отбиваясь от существа, которое схватило ее. Но это была уже не Дэннер. Все твое – мое.

Она услышала голоса, которые донеслись до нее как сквозь толщу воды, ровный гул слов: родители, врач, ранена, подруга. Потом она услышала, как кто-то произнес: Дэннер. Она открыла глаза. Это Мэл склонилась над ней и держала ее за руку. Ванесса и Эрин тоже были здесь, а также сотрудник кинотеатра с фонариком в руке.

Лишь после того как ее вывели в ярко освещенный вестибюль с плакатами кинофильмов, которые будут показаны в ближайшее время, она обратила внимание на лицо Мэл. Оно было все исцарапано, как и ее рука. Одна из буфетчиц передала Мэл влажное полотенце.

Пожилая продавщица билетов тоже была здесь вместе с дородным мужчиной в тесном голубом костюме, который спросил имя и телефонный номер Эммы. Она как будто застряла под водой, и все остальные столпились наверху и смотрели на нее. Слова доносились до нее с большой задержкой. Она была уверена, что если откроет рот, то оттуда выйдут лишь маленькие пузырьки, но никаких звуков.

– Эмма Дефорж, – сказала Эрин. – Я не знаю ее номер, но она живет в Лэнгли у шоссе номер два. Она чокнутая, совершенно серьезно.

– Боже мой! – воскликнула Ванесса. – Она описалась!

Нет, хотелось объяснить Эмме. Я просто промокла от воды. Оттого, что я под водой.

Мужчина в голубом костюме легко похлопал Эмму по руке, почти не прикасаясь к ней.

– У тебя бывали припадки, милая?

Эмма потрясла головой.

– Не беспокойся, я позвоню твоим родителям, – заверил он и ушел в служебное помещение в глубине вестибюля. Ей хотелось попросить, чтобы он не делал этого, хотелось пойти за ним и сказать: «Понимаете, мои родители находятся в размолвке, и если вы позвоните им, если они все узнают, это может оказаться последней соломинкой. Пожалуйста, не надо – сейчас им не нужно тревожиться еще и о чокнутой дочери».

Но он ушел и закрыл дверь за собой. Пожилая женщина и буфетчица с жалостью посмотрели на нее. Эрин и Ванесса перешептывались и качали головами. Ванесса достала из сумочки мобильный телефон, набрала номер и сказала:

– Привет, я в кино, и ты не поверишь, что сейчас произошло…

Эмма посмотрела на Мэл и на неровные красные царапины, покрывающие ее лицо и руки. Потом она посмотрела на собственные пальцы и увидела кровь под аккуратно подстриженными ногтями.

– Дай-ка я догадаюсь, – сказала Мэл и отступила от Эммы. Ее лицо было искажено от страха и отвращения. – Дэннер сделала это с тобой, да?

– Какова была роль Спенсера в вашей группе? – спросил Билл.

Они сидели за столом на кухне. Тесс сделала кофе и достала какие-то причудливые европейские печенюшки из синей жестяной коробки, которую она взяла вчера в супермаркете перед тем, как увидела цветы. Перед ее решением встретиться с Клэр.

Прекрати. Не думай об этом. Сосредоточься.

Она решила, что будет лучше не рассматривать Билла как судебного следователя, а относиться к нему как к обычному гостю.

– Со сливками? – спросила она и взяла маленький фаянсовый кувшинчик. Он покачал головой.

Когда Билл неожиданно появился после того, как она отвезла девочек в кино, Тесс мгновенно узнала в нем мужчину, который следил за ней в субботу на фермерском рынке. Если он продолжал наблюдать за ней в городе, то у него есть основания полагать, будто она что-то скрывает. А если он посетил колледж, то неизвестно, как много ему удалось узнать. Он называл их «группой», но пока не упоминал о «Сердобольных Разоблачителях», что казалось Тесс хорошим признаком.

– На самом деле Спенсер не был настоящим членом группы, – сказала Тесс, вспоминая слова Сьюзи: Ложь действует лучше всего, если в нее вплетены частицы правды. – Он держался на заднем плане и не был ключевым игроком.

Билл написал в своем блокноте «не ключевой игрок» и сосредоточенно кивнул. Тесс посмотрела на часы: 13:15. Она добавила в свой кофе ложку сахара, хотя обычно не использовала сахар. Ей нужно было чем-то занять руки. Она слишком долго размешивала напиток, ложка звякала о тяжелую чашку.