Разоблачение - Дженнифер МакМахон

Уинни слушала и приговаривала «м-м-м», показывая, что она все слышит и понимает.

– Есть еще кое-что. Перед пожаром я пробрался в студию Тесс. Она забрала фотографии, которые я унес из хижины, где мы все вместе. А в ее альбоме были образы того лета. Рисунок Сьюзи в озере, когда она уходила на дно.

На другом конце линии воцарилось молчание. Генри гадал, слышала ли Уинни его слова или незаметно заснула. Он стал кусать щеку.

– Не знаю, что бы я делал, если бы ты не вернулась, – почти шепотом продолжил Генри. – Ты – единственная, кто все понимает. И я думаю, что если…

– Генри, – перебила Уинни, судя по голосу, совершенно проснувшаяся. – Я тоже много думала. Мне претит говорить об этом, но если Сьюзи действительно вернулась, то вряд ли у нее добрые намерения. Подумай о том, что с ней случилось той ночью. Что, если она хочет отомстить? Ты помнишь, какой жестокой она бывала в прошлом, так что подумай, на что она способна теперь, когда ей на самом деле нечего терять. Я любила Сьюзи больше жизни, и ты знаешь об этом. Но думаю, что если она вернулась, то все мы находимся в страшной опасности. Нам нужно придумать, как остановить ее.

Было два часа ночи, и Тесс лежала в постели, ворочаясь с боку на бок и думая о событиях прошедшего дня: Клэр, пожар в студии, ключ в кармане у Генри. И кукла дочери, в которую, по заверениям Генри, каким-то образом вселилась душа Сьюзи. О господи! Что дальше?

Эмма сказала, что идея создания собственной скульптуры посетила ее после вчерашней работы над лосем. Черт бы побрал этого лося. Тесс до сих пор не верилось, что Уинни заново собрала его; что она замышляет? Не лучше ли было забыть об этом и оставить беднягу в покое, чтобы куча палок и гнилого холста мирно лежала за хижиной?

Тесс вспомнила, как он выглядел после завершения: высокий и гордый, деревянные суставы готовы к движению, холщовая шкура натянута и раскрашена заботливыми руками. Сьюзи называла его «величественным животным» в подражание словам Спенсера.

Теперь, когда он был собран заново и обернут новой шкурой, помнит ли его тело, некогда распавшееся на куски, свое прошлое воплощение?

Старая Тесс, принадлежавшая к «Сердобольным Разоблачителям», могла бы поверить, что создаваемые нами предметы обладают душой и воспоминаниями.

Помнит ли лось, как в ту ночь Сьюзи забралась внутрь, и в нем забилось живое сердце. Они находились на обочине дороги. Лося доставили в пикапе и начали аккуратно снимать общими усилиями. Тесс прищемила пальцы между его задней ногой и дверью пикапа.

– Вот тварь! – выругалась она и отпустила ногу, отчего лось опасно накренился.

– Мы его теряем! – крикнул Генри. Он стоял рядом с Тесс и держал другую ногу, упираясь грудью в лосиный зад.

– Там все в порядке? – окликнула Сьюзи. Они с Уинни находились в пикапе и направляли голову и передние ноги лося.

– Готово, – сказала Тесс, снова ухватившись за ногу ноющими пальцами. Вместе они вытащили лося и опустили его.

В это время по шоссе промчался огромный лесовоз, почти не снижая скорости. Как будто не было ничего странного в группе людей, выгружавших неподвижного лося из автомобиля и устанавливавших его на обочине, словно километровый знак или предупреждение об опасном повороте.

Генри отогнал пикап на край небольшого поля дальше по дороге. Сьюзи открыла дверцу в туловище лося и забралась внутрь. Они тихо ждали. Стрекотали сверчки; комары с тонким жужжанием садились на спину лося и улетали, сбитые с толку отсутствием крови.

Потом они услышали благую весть.

– Он едет! – громким шепотом крикнул Генри, который сидел в дозоре немного впереди. Тесс нырнула за дерево, когда увидела, как Спенсер выезжает из-за поворота на своем велосипеде с одной маленькой фарой, тускло горевшей на перекладине руля.

Сьюзи немного сместилась внутри лося.

– Спенсер, – позвала она низким рычащим голосом. – Спенсер!

Спенсер замедлил ход и наконец остановился, все еще сидя на горном велосипеде. На нем был черный шлем с прикрепленным зеркальцем заднего обзора, который делал его похожим на жука с одним усом. Он выглядел совершенно ошеломленным.

Тесс, наблюдавшая из-за дерева, закусила губу, чтобы удержаться от смеха. Она представила торжество, которое они потом устроят в хижине, как они будут хлопать друг друга по спине и спрашивать: «Ты видел его лицо?»

– У меня есть загадка для тебя, – сказала Сьюзи, и ее приглушенный голос странно и зловеще прозвучал в темноте. – Ты находишься в бетонной комнате без окон и дверей. Только четыре стены. Еще есть большое зеркало и стеклорез. Как ты выберешься наружу?

Спенсер прилип к своему велосипеду и уставился на лося, который заговорил с ним. Такие вещи случаются не каждый день.

Тесс подумала, что лось, каким бы прекрасным он ни был, не мог показаться Спенсеру настоящим даже в темноте. Но, возможно, это не имело значения. Он застыл на месте, завороженный абсурдностью зрелища перед своими глазами.

Комар опустился на руку Тесс. Опасаясь пошевелиться, она позволила ему остаться там и пить ее кровь.

– Отвечай на загадку, Спенсер! – прорычал лось.

Тот еще несколько секунд стоял в молчании, потом прыгнул в седло и схватился за руль.

– Неверный ответ! – объявил лось. – Уинни!

Из леса вышла Уинни с ружьем в руках.

Спенсер облегченно выдохнул, когда увидел ее, но потом до него дошло, что она целится из ружья ему в голову, и облегчение сменилось тревогой. Сьюзи распахнула дверцу в туловище лося и выбралась наружу.

Тесс тоже вышла из укрытия. Что еще за чертовщина? Это не было частью розыгрыша, который они задумали. Они предполагали отпустить его, сконфуженного и, может быть, слегка напуганного. Она почесала комариный укус на руке.

– Генри, отправляйся за пикапом, – велела Сьюзи. – Когда он вернется, мы загрузим Спенсера вместе с велосипедом.

Никто не двинулся с места.

– Что вы собираетесь сделать со мной? – поинтересовался Спенсер.

– Ты не нашел правильный ответ, поэтому мы похитим тебя, – объяснила Сьюзи. – И будем держать, пока не получим выкуп.

– Похоже, ты шутишь, – сказал Спенсер.

– Заткнись, – отозвалась Уинни и поднесла ствол ружья к его голове.

– Это не входило в план, – возразила Тесс и посмотрела на Сьюзи. – Мы не собирались похищать его! Ты говорила, что мы только напугаем его.

– Великое искусство – это всегда импровизация, – сказала Сьюзи.

Тесс закатила глаза и посмотрела на Генри, который стоял как вкопанный с ключами в руке.

– Скажи ей, Генри. Скажи, что это уже слишком.

Хотя бы возрази ей. Хотя бы один раз выбери меня.

Генри со свистом втянул воздух, посмотрел на землю и пошел по дороге к своему автомобилю.