В пасти новой войны - Виктор Поляков

– Хорошо, – довольная улыбка расплылась по его лицу. Саддараг накрыла его глаза своей вуалью, через которую не было видно света звёзд. Вообще ничего, кроме мрака.

Как только его душа покинула тело, перед ней открылась серая тропа среди серых скал. Вдали высился черный как смоль замок, над которым крутилась исполинская руна, начертанная на каждом доме молитв. Саддараг ждала его и его сыновей, он знал это, хотя и не видел их. У каждого своя тропа смерти, и путь у каждого свой.

Очень далеко от этого места Эсткарх вдруг застыл и согнулся как от нестерпимой боли. Одна из трёх рун отчаяния на стене резко вспыхнула и погасла, превратившись в оплавленный кусок железа. Эсткарх взял в руки мел, и жирный крест перечеркнул земли севера на карте Шаэдара.

Магия Смерти. Тёмное наследство, доставшееся людям от Сэга. Магия его детей – наг. Естественная для хладнокровных и бездушных созданий темной эпохи древних, и неприемлемая для людей. Любые реликвии, связанные с этим разделом силы, повсеместно искались хранительницами на протяжении всего существования ордена как такового. Тлен, смерть, разложение – десятки слов, десятки определений тому, что подчинить себе, значило подвергнуть свою жизнь немыслимой опасности. Неутомимые в поисках серебряные и хранительницы не знали пощады…

«… придёт человек и посеет смерть. Магия Сэга поможет ему. И наступит закат рода вашего…»

(Анналы Ордена. Пророчества. Т. I стр. 19)

Так сказал амулет Познания. Одна из самых важных реликвий хранительниц. Так сказали руны Веков, так говорили несколько прорицателей. Это должно случиться, это почти случилось в сорок седьмом до летоисчисления, когда Шандар осадил крепость Иллари – нынешнюю Резиденцию. Именно после этих событий, любой, уличённый в магии подобного рода безжалостно уничтожался, и исключений не было ни для кого. Даже хранительницам не позволялось приоткрывать завесы тайны этой могущественной силы, иначе проклятье ордена упало бы и на их голову. Впоследствии они начали использовать барьер наг, защищающий от магии Тлена.

Но немногим все же удавалось избежать наказания, найдя приют в тысяче с лишним километров от ближайшего пограничного столба Ахерона. Между пустыней Аргарис и империей пекхотов, в негостеприимных, не приспособленных для нормальной жизни местах, в окружении высочайших горных пиков Шаэдара, изгои построили город. Обрывочные сведения давали лишь смутное представление о бытующих там обычаях, но и этого было достаточно, чтобы отбить всякую охоту появляться там. Беззаконие в отношении любого иноземца, жизнь, не стоящая и ломаного гроша во владениях смерти, и многое другое отпугивало любителей приключений. Посылать армию туда было бессмысленно – это означало бы войну не только с проклятыми, которые в этих горах чувствовали себя гораздо вольготнее иноземцев. Пекхотам, через чьи земли пришлось бы миновать, такой поход уж точно бы не одобрили.

Можно было бы пройти и через пустыню, но это означало бы тотальную войну с её жителями. Пройти через горы, отделявшие Ахерон от земель проклятых, с армией хотя бы в тысячу человек не представлялось возможным – иногда и хранительницам не удавалось вернуться из этих мест. Одна за другой, долгие годы они пополняли список пропавших без вести, пока мать Хиэша не прервала череду смертей, перестав искать проход, по которому прошла в своё время Иллана.

Теперь настал момент, когда Ахерон остался в одиночестве перед лицом угрозы, страшнее которой доселе человечество не знало. И взоры матери Аннаа обратились в сторону изгоев. Или они будут уничтожены сейчас, или империи придётся сражаться ещё и с ними. Остаться в стороне в такой войне невозможно, а, значит, хаос получит ещё одного союзника (если уже не заполучил его). Единственный выход – упреждающий удар. Именно этот вопрос она поставит перед советом девяти послезавтра в день его образования. Или, всё-таки, минуя совет, сделать и союзниками? Посмотрим, что скажет минотос…

21 июня 6349 года Летоисчисления.

Эра Единения Миров. Утро.

Ахерон. Северные земли. Стоянка рода Марра

Огромная, в пару километров в поперечнике, стоянка рода Марра, была усыпана огнями десятков костров. Несмотря на раннее утро, вовсю шло пиршество, а по множеству торговых повозок можно было даже предположить, что в связи с возвращением их торговцев. Судя по буйным крикам веселья в такой час, можно было с уверенностью отметить, что и улов торговцы привезли не маленький.

Таррагад посетовал на беспечность жителей Марры, но спохватился – кому было нападать на одно из свободных племён? Когда его воины вышли на опушку леса и остановились, шум веселья в лагере стал постепенно затухать, пока не наступила мёртвая тишина. Только слышно было уханье какой-то ночной птицы, да ветер шелестел в кронах деревьев, напевая только ему одному известную мелодию. Через несколько минут из лагеря в кольце воинов вышел лорд, и вальяжно, не слишком твёрдой походкой, пошёл в их сторону. Отдавая дань уважения, Таррагад вышел ему навстречу.

Процессии остановились недалеко друг от друга. Показав пустые ладони, и не ожидая того же самого от Раддароса – главы этого рода, Таррагад подошёл к нему и, не забыв ни единого титула, с максимально возможной учтивостью поприветствовал. Раддаросу это явно понравилось – довольно молодой наследник, умершего от неизлечимой болезни отца, ещё не успел пресытиться лестью.

– Что ты ищешь в наших краях, воин? – несмотря на обилие выпитого, хозяин этой стоянки говорил чётко и внятно.

– Я пришёл к тебе, чтобы оспорить твою власть, Раддарос, – Таррагад написал на снегу «лорд Марры» и перечеркнул.

Такой резкий поворот событий застал Раддароса врасплох. Его глаза округлились. Казалось, они сейчас покинут предназначенное им природой место. Он начал хватать воздух, как выброшенная на берег рыба и Таррагад ждал, что он вот – вот задохнётся.

– Да как ты посмел – то, а? Ты желаешь оспорить мои права? Право наследования рода никогда не будет отдано человеку из другого рода! – схватка с главой дома воинов его соседа не сулила ничего хорошего и, будучи здравомыслящим человеком, Раддарос попытался найти выход из создавшегося положения.

– Скажи мне, твой род, как стал властителями Марры? – такое заявление нельзя было оставить без ответа, иначе собственные воины перестали бы уважать его, и Раддарос ответил.

– Какая тебе разница, ничтожество? Ты пришёл на мои земли и у меня же требуешь ответа на вопрос, который почерпнул в каких – то преданиях? – голос больше напоминал шипение змеи. – Ты, наверное, такой же выживший из ума старик, как те, кто поёт бредовые легенды!

– Ты боишься меня? Я готов сразиться с тобой только копьём. Даже щит я оставлю твоим воинам, чтобы ты не слишком трясся от страха за свою никчёмную жизнь, – насмешливо, с вызовом ответил Таррагад.

– Да как ты смеешь?!

– Хватит! Заладил тут смею, не смею! Шесть поколений назад твой предок предательским ударом отправил на тот свет тогдашнего лорда и занял его место! – Таррагад распалялся сам и распалял Раддароса. Месяц это слишком мало, чтобы воплотить задуманное, а, обещанная в запале клятва тёмным, это не шутки, – а теперь я пришёл лишить тебя этой власти!