Цвет крыльев. Черный. - Надежда Сакаева

– Я лишь хотел спросить, нужен ли еще тебе брелок?

Этого Анжела ожидала меньше всего.

– Эм... Я еще не успела показать его Дарси, но могу вернуть его, если хочешь. Все-таки он твой.

– Нет, не стоит, – Люцифер покачал головой, – пользуйся им столько, сколько потребуется.

– Что ж, благодарю, – Анжела помялась, но потом все-таки выпалила:

– Ты ведь солгал мне!

– Не знаю про что ты, но нет, крошка Беллз. Одно из моих личных и неизменных правил – это всегда говорить только правду. Меня считают первым лжецом на этой планете, но все совершенно не так. После того, как Он поступил со мной, как оклеветал меня, я предпочитаю действовать ровно наоборот. Поэтому, можешь быть уверена, что и тебе я никогда не лгал, и говорил только правду. Правду, в которую ты, видимо, все еще не желаешь верить. Впрочем, как и все остальные, – казалось, Люцифер был очень разочарован.

– Моя смерть поможет остановить Апокалипсис. В этом ты обманул меня, – почему-то Анжелу задело то, что он сравнивает ее с другими.

– Так вот ты о чем, – он фыркнул, – а я-то думал... и кто же тебе это сказал?

– Дэймон. Он точно не стал бы мне лгать.

– И что именно он тебе сказал? Только, вспомни дословно.– Люцифера ни капли не смутил ее разоблачительный тон.

Он по-прежнему казался уверенным в своей правоте.

– Ну, – Анжела замялась, увидев это, – что наверху не приняли бы этого решения без веских причин.

– Конечно, у них есть причины, – Люцифер расхохотался.

– Но вчера ты говорил совершенно другое, – Анжела скрестила руки на груди и выжидательно посмотрела на него.

– Что? Крошка Беллз, ты меня совсем не слушаешь. Я лишь говорил, что твоя смерть не поможет остановить Апокалипсис. Но это решение, безусловно, взвешенное, – он язвительно фыркнул, – и, конечно же, расчетливое, а так же имеет под собой веские основания. Я берег твои чувства, но если ты так настырна и действительно хочешь знать их причины...

– Хочу, – Анжела была непоколебима.

Люцифер вздохнул.

Некоторое время он молчал, точно надеясь, что девушка передумает, или же, все еще размышляя, стоит ли ей что-то говорить.

В итоге он, видимо решил, что стоит:

– Про какой способ остановить Апокалипсис я говорил тебе вчера?

– Надо, чтобы Всадник перестал быть им, изменив суть, или поменяв цвет, – это Анжела отлично запомнила.

– Правильно. А теперь подумай логически, крошка Беллз, – он постучал себе по лбу, – разве они могут добраться до меня, или же Дэймона?

– Не знаю, – девушка растерялась, – думаю, вряд ли.

– Не могут! Мы больше не в их власти. Красные крылья никогда не будут белыми вновь, равно, как и черные. Став Падшими, мы отринули их, и теперь они не могут влиять ни на наши эмоции, ни на наши мотивы. Мы свободны от их власти! Так кто же еще им остается?

– Крис и Самаэль, – послушно ответила Анжела, все еще не понимая, к чему он клонит.

– Да. Но разве у Самаэля есть хоть какой-то выбор? Нет! Он не может перестать быть Смертью, как бы сильно этого не хотел. И те, кто сидят наверху, тоже не могут его изменить. Смерть – это билет в один конец. Она постоянна, и от нее невозможно спастись, или убежать. Суть Смерти не изменить! А серым крыльям никогда не стать ни белыми, ни красными. Такого способа просто нет! И кто же у них остается теперь? – он посмотрел на Анжелу, ожидая ответа.

– Остается только Крис, – послушно кивнула она.

Дэймон когда-то говорил ей про то, что для Ангелов Смерти пути назад нет, и сейчас слова Люцифера звучали разумно.

– Именно. А какого Всадника представляет собой Кристиан? – ласково спросил Люцифер.

– Всадника на белом коне. Праведность, – Анжела почувствовала себя так, будто сейчас она в школе и отвечает особо сложный урок.

И вроде, она все говорила верно, но тон Люцифера заставлял сомневаться в своих ответах.

– Верно, крошка Беллз! Праведность. Отринуть сущность Всадника для него означает стать либо Падшим, либо же Ангелом Смерти. Ведь белые крылья так легко меняют свой цвет, – он усмехнулся, – однако все не так просто, как кажется. Для Смерти есть свои правила. Он не сможет ею быть, пока жив его последний подопечный, даже если тот откажется от Хранителя. Ведь у Смерти нет связи с землей, а человек, которого ты прежде хранил – это твой якорь.

Люцифер замолчал, и девушка уже хотела спросить, все ли это, когда он продолжил, заговорив тише, чем прежде:

– Кроме Смерти он может упасть. Но сейчас единственный доступный способ для него стать Падшим Ангелом, означает предать тебя. Не только допустить, но и способствовать твоей смерти. И, может он и смирился с решением, касательно твоей судьбы, но самому направить руку Ангела Смерти... самому завершить твою жизнь... перечеркнуть твое существование... нет, это выше его сил. И он на это ни за что не пойдет.

Анжела видела, как блестели в темноте его зеленые глаза, слышала, как искренне звучит его голос, и не перебивала его, наверное, впервые, за все это время.

А Люцифер продолжал рассказывать ей жестокую правду все тем же тихим, несколько печальным тоном:

– Но вот если тебя не станет, то все проблемы решатся. У Криса даже будет некое подобие выбора. Либо ему тут же назначают нового смертного для того, чтобы он хранил его. И тогда, может, он и согласится на такой поступок. Решиться попрать то во что верит, чтобы твоя смерть не оказалась напрасной. Он же все еще любит тебя, ведь любовь Ангела не имеет конца и никогда не стихает. Есть и второй вариант. В отчаянии, он сам решит отдать свои белые перья. Лишиться эмоций, чтобы больше никогда не чувствовать эту любовь, боль утраты. Не вспоминать тебя, то, как с тобой обошлись. Забыться, вычеркнув ту жестокость, которую он увидел, предавшись блаженному бесчувствию. В любом случае твоя смерть принесет им выгоду. Ведь ты простой человек для них. Душа, которая мало что значит, когда на кону стоит целый мир. Та, которой можно пренебречь, используя для своих целей, которые, разумеется, высоки. Лишь допустимая потеря, чтобы выиграть эту войну.

Анжела молчала, не зная, что сказать, даже не в силах говорить.

Это было так неприемлемо, манипулировать судьбами людей, для достижения своих целей. Так хитро, так... грязно. Это противоречило самому понятию добра, ведь добро должно быть смиренным, милосердным. Но никак не таким, без раздумий лишающим людей жизни, даже не спросив их согласия, в каких-то затуманенных целях. Это было так неправильно использовать чувства Ангелов и смертных во имя зыбкого будущего.

Но одновременно чертовски логично.

Договорив, Люцифер исчез, словно его и не было, оставив девушку одну, наедине со своими сомнениями.

Но Анжела этого даже не заметила. Она была так потрясена, что все пакеты с покупками, которые она держала, просто вывалились у нее из рук. Это было так ошеломляюще, и в голове у нее закрутилось тысяча вопросов, а мысли мелькали, сменяя друг друга быстро, точно в каком-то калейдоскопе.