Внутренняя линия - Владимир Свержин

— Ты и так можешь делать это.

— Лун Ван, признайся, что это какой — то фокус!

— Когда — нибудь, Юй Лун, ты убедишься в моей правоте. И я молю небеса и нашего общего прародителя, чтобы в этот миг у тебя хватило силы принять ее, а не прятаться, как сейчас.

Середина мая 1924

В памяти генерала всплыла пражская аптека, ошеломленное лицо доктора с китайским лекарством в руках.

— Неужели Лун Ван не кривил душой? — с каждым шагом впечатывая слова, прошептал Владимир Игнатьевич. — Я — дракон Юй Лун! Я могу все, могу пронзать время и пространство, точно ватный шарик иглой… Хочу быть в Москве! На Красной площади! Как?.. Нет… Чушь! Небывальщина!

Згурский оглянулся. Вокруг благоухали китайские розы, удалялась группа школьников во главе с хрупкой большеглазой учительницей. Впервые в жизни сожалея, что старый мошенник врал, как сивый мерин, Згурский развернулся на каблуках и зашагал к заводоуправлению.

«Всякий, кто говорит «не могу», лжет».

Граф Калиостро

Август 1629

Бейджин ликовал — в распахнутые крепостные ворота на покрытом роскошным ковром скакуне въезжал грозный полководец владыки Поднебесной, У Сань — Гуй. Следом за ним на золоченой колеснице, в окружении личных императорских стражей под своды ворот вступил сумрачный, как февральское ненастье, Хранитель Пяти царств, опора трона Преславный и Всевеликий Юй Лун — Федор Згурский. Пришедшее с севера войско маньчжуров было разбито наголову, тысячи ограбленных до нитки мертвых тел остались на полях сражений кормом для воронья, толпы пленников следовали за гвардией владыки Поднебесной, и громадный обоз с трофеями, забивая дорогу в столицу, тянулся на много верст.

На площадке широкой лестницы перед императорским дворцом расторопные слуги водрузили золотой, усеянный множеством шелковых подушек, трон, на котором, встречая победителей, горделиво восседал Чун — Джень — Желтый император. Глядя на повелителя великой страны, кто бы сейчас осмелился сказать, что два с половиной века тому назад его предок — крестьянский сирота — по милости настоятеля одного из монастырей облачился в оранжевое одеяние монаха, чтобы собирать милостыню для обители. Сейчас на государе не сверкало золотом лишь то, что блистало и переливалось драгоценными каменьями.

Командир телохранителей поднял руку, и всадники эскорта остановились, не смея переступить запретной черты. У Сань — Гуй спешился и через двор пошел к трону. Лишь Юй Лун остановил колесницу у самых ступеней. Желтый император хлопнул в ладоши и несколько мускулистых невольников, возглавляемых осанистым казначеем, вынесли и поставили у трона два тяжеленных сундука. Казначей отпер их и поднял крышки. Сияние разлилось над сокровищами.

— Это лишь небольшой дар, который я преподношу вам, о храбрейшие и могучейшие из воинов, — в знак признательности за победу над маньчжурами. Моя благодарность не будет знать границ. Конечно, по древнему обычаю, кроме этого вам принадлежит десятая часть всех трофеев и право сделать выбор сразу после меня. Также я дарю вам треть маньчжурского полона — судите и милуйте по своему усмотрению. Если у вас есть еще какие — нибудь желания, я с радостью исполню их.

Повелитель Китая глянул на командующего, затем перевел взгляд на Юй Луна:

— Я жду твоих слов, мой друг.

— Владыка Поднебесной, государь — надежа! Я недостоин всех этих богатств. Ни в великом сражении, ни в малом бою, ни даже в схватке грудь в грудь — ни разу я не выехал во чисто поле, саблей не махнул на пути ворога. Точно вызолоченный столб, стоял в стороне, и даже когда гибли воины стражи моей, мне в сечу ворваться не дозволялось.

— Юй Лун, — владыка Поднебесной покачал головой, — то, что было по силам моим воинам, они совершили под мудрым командованием у Сань — Гуя. Твое же присутствие знаменовало победу. Ты сделал для нее не меньше, а даже больше всех моих людей, вместе взятых. Не отвергай предложенные сокровища! Скажи еще, что ты желаешь, дабы мог я тебя наградить на славу!

— Я желаю вернуться домой!

Император изобразил огорчение на лице:

— Зачем, Юй Лун? Разве там, в далеком северном краю твой дом? Разве там ты удостоен славы и почета большего, чем здесь? Скажи, что влечет тебя вдаль? Белый царь хотел торговать со мной, и я дал ему самые выгодные права и условия для торговли. Если ты скучаешь по друзьям — скажи: я велю написать Белому царю, чтобы он прислал их. Если там, далеко за Серединным хребтом, у тебя осталась женщина, я сделаю так, что повелитель московитов пришлет сюда и ее. А хочешь, можешь выбрать любую из здешних красавиц или десять, или сколько тебе будет нужно. Каждая будет рада взойти с тобой на ложе. Скажи только.

— Нет.

Насурьмленные брови императора чуть дрогнули:

— Что ж, пойдем со мной, Юй Лун. То, о чем мы говорим, не следует знать посторонним. — Он поманил к себе одного из евнухов, что — то шепнул ему, пересел с трона на крытые балдахином носилки и, оставив стоящую во дворе процессию ждать, направился во внутренние покои дворца.

Стражники закрыли за владыкой и могущественным Юй Луном тяжелые бронзовые двери и заслонили их собой, готовые убить любого, кто осмелится приблизиться.

— Скажи начистоту, мой драгоценный друг, — начал император, — разве тебе плохо здесь?

— Чего уж… Почета и славы тут с избытком. Богатства — и за год не счесть. Но только пойми — там я сам по себе. Бывало, что на удачу рассчитывал, но все более — на удаль свою, на руку крепкую, на ловкость и ратное умение. А в твоих землях» что ж? Ни дать ни взять — икона ходячая.

— Юй Лун, ты слишком драгоценен, чтобы подвергать жизнь свою опасности. Белый царь не понимает этого, но мы… — Он взял с сервированного лакового столика расписную фарфоровую чашечку с ароматным напитком. — Утоли жажду. Путь был долгим. Как у вас говорят, здрав будь!

Федор Згурский поднял чашу, сделал пару глотков и почувствовал, как Желтый император и комната в дорогом убранстве начинают расплываться.

— Опоил! — выдохнул он, пытаясь выхватить саблю. Но руки обвисли, точно у набитой тряпками куклы.

— Ты сейчас уснешь, Юй Лун, — продолжал Чун — Джень. — Напиток не опасен для тебя. Ты уснешь и проспишь целый день. Затем проснешься, мучимый жаждой. Этот волшебный подарок макового цветка дает возможность нашим мудрецам, умеющим заговаривать сны, рассказать, что здесь — твоя настоящая родина, и ты нужен ей, необходим. И пока не поймешь этого, Юй Лун, день за днем станешь утолять жажду этим напитком. Но лучше, если уразумеешь это скоро.

Он вновь хлопнул в ладоши, из — за украшенных павлинами шелковых занавесей беззвучно появились могучие императорские телохранители.

— Отнесите Юй Луна в его дворец! И пусть без моего личного повеления никто не войдет в его покои!

Он развернулся, теряя интерес к происходящему, открыл дверь и вышел на широкую площадку дворцовой лестницы.