Соль. Судьба первородной - Марина Александрова

— Да постой же ты, — давно сорванным голосом прохрипел Киран, по инерции падая и утаскивая за собой Рэма. — Очнись, Рэм! — переворачиваясь так, чтобы заглянуть в лицо другу, пробормотал он и тут же неверяще замолчал.

Цветок Двуликого, что был на затылке Рэма… это было невероятно, но он расползся по лицу и телу брата. Странные, мерцающие огненно-красным гирлянды «цветов» покрывали теперь его шею, лицо, руки, ту часть груди, которую мог видеть Киран в вороте рубахи. Эти гирлянды будто бы тревожно вздрагивали и пульсировали, наливаясь все более темным, кровавым цветом.

— Рэм…

— Отойди, — прерывисто выдохнул Рэм, смотря на Кирана глазами, в которых не осталось больше ни зрачка, ни белка, лишь кровавая пелена. — Отпусти меня, — корчась от боли, просипел он, после этих слов из уголка его рта побежала кровавая дорожка.

Киран уже перестал понимать, что происходит, и просто стал делать то, что и всегда, когда нужен был его дар: он привычно обратился к нему, смотря за тем, как нежно-голубые нити проникают в тело родного ему человека.

То, что он ощутил… Он не мог поверить в это! Как если бы внутри Рэма каждый орган начинал трескаться и кровоточить.

— Да что же это?!

Он пытался заживлять раны, но на их место приходили новые. Они были крошечными, почти микроскопическими, но повсюду, как если бы организм вдруг треснул, словно дорогая фарфоровая ваза, и трещины эти лишь расползались с каждой секундой! А самое ужасное — Рэм больше не был тем, кем родился. В нем больше не жила сила…

— Отец заберет меня теперь, — захлебываясь собственной кровью, проговорил мужчина. — И тебя заберет, если не отпустишь меня… Мы все найдем покой у его сердца… — как-то жутко улыбнулся Рэм, но Киран все равно даже не думал останавливаться. С каждой секундой его нити все глубже проникали в тело друга, все теснее переплетались с ним. Пока в один моментбагряные «цветы» не вспыхнули как-то особенно ярко, а Киран не ощутил болезненную судорогу, которой прошлась по организму Рэма эта вспышка, и пространство вокруг не схлопнулось, выбрасывая их в самом сердце Элио…

Их выбросило у места, где некогда стоял величайший оплот магии мира, в котором они были рождены. Дворец королевской четы, источник силы, породившей их. Маги Эйлирии знали, в каком месте строить дворец. Тысячелетия назад в этой точке сходилось сразу несколько энергетических рек. Дворец, в котором родился и сам Кир, сейчас выглядел как огромная скалистая гора. Единственное место в мире, способное их укрыть ото всех, внутри которого, в самом сердце, все еще тлел магический огонек прошлого. Место, куда они мечтали однажды уйти, когда смогут скинуть клейма со своих душ, чтобы скрыться от тех, кто сковал их.

Что произошло? Как они оба оказались здесь? Да и что, в конце концов, происходит? Вопросы, которые без конца повторял он про себя, не имели ответов. Этот болезненный, совершенно противоестественный перенос лишил его последних сил. Сознание его померкло, стоило ему осознать, где они.

Он очнулся потому, что его бил сильный озноб. Надо сказать, он не помнил, когда в последний раз ему было настолько холодно. В новой империи, на землях бывшей Аттавии, а ныне Алании, были мягкие теплые ночи. Но в Элио, стоило солнцу лишь поцеловать горизонт, яростный зной сменялся лютой стужей. Не сразу он вспомнил, где именно находится, как не сразу взорвались в памяти картины недавних событий. Все казалось настолько невозможным, что больше всего напоминало кошмар. И сон быстро воплотился в реальность. Стоило ему только повернуться и попытаться встать, как взгляд уперся в распростертое тело, что недвижимо лежало рядом. Ему не было никакого смысла подходить к человеку, чтобы понять, кто он, как и то, что он мертв. Его состояние он чувствовал своим естеством, его личность… Он знал этого человека не первую сотню лет. Любого из членов своей семьи он мог узнать даже в сумерках, не видя лица, просто по очертаниям тела.

— Рэм, — потерянно прошептал Киран, даже не пытаясь встать, просто подползая к другу. И стоило ему оказаться рядом с мужчиной, как от увиденного у него помутнело в глазах. Рядом с Рэмом был Там-Там, чуть дальше Зорис, еще через несколько шагов — Шимус, державший за руку Катлин, рядом Джо, Айрин, Ксандр, Сорэйя, Айтон и Эмма… Они все были здесь. Он брел сквозь это недвижимое море из человеческих тел, словно сам был где-то на грани между жизнью и смертью. И явственно понимал, что с каждым своим шагом, с каждым опознанным телом он все ближе к этой самой грани. Стоит ему увидеть лишь одно самое дорогое, родное и любимое лицо на свете, как он тут же исчезнет. Просто сорвется в эту неведомую пропасть.

Он не нашел ее. Ее здесь не было. Эта мысль была принята сердцем, размышлять над этим он даже не пытался. Он боялся сделать подобную глупость. Это могло значить лишь конец. Он слишком привык, что все, что связано с их жизнями, не имеет конца. И сейчас, сидя на песке в эту лютую ночь, среди мертвых собратьев, каждого из которых он знал… Нет, он не просто знал, он ощущал их всю свою жизнь как некую часть себя, что заставляла его чувствовать себя живым, полноценным, он держался лишь на одной последней ниточке. Ее здесь не было, значит, она могла быть жива! Он прикрыл глаза, мысленно потянувшись к ней, но в ту же секунду, когда не смог ее ощутить, отстранился.

— Чушь! Я просто не в себе, потому не могу услышать! Конечно, — шептал он себе под нос, стараясь не смотреть по сторонам, — иначе и быть не может! Я должен встать и сделать еще немножко, но изо всехсил. Совсем чуть-чуть… только здесь есть то, что сможет мне помочь! Только здесь…

На этих словах Киран резко поднялся, и хотя его тело уже онемело от холода, царящего вокруг, поступь его была тверда, как никогда. Он поднимался по узкой тропе, что вела ко входу во «дворец». У самого входа в небольшую пещеру он лишь слегка повернул голову, чтобы сказать всего несколько слов:

— Я найду ее — и тогда мы вернемся к вам, потерпите еще чуть-чуть, мы обязательно вернемся…

Легко миновав несколько галерей пещеры, что служили чем-то вроде гостевой части для тех, кому не полагалось знать об истинной сути на вид самой обычной горы, он подошел к ничем ни примечательной стене, с силой прокусил собственное запястье, после чего провел обычную линию на стене. Каменная поверхность глубокого коричневого цвета вдруг истончилась, а вместо нее возникла мерцающая золотым паутинка. Он легко шагнул вперед, привычно сделав глубокий вдох. Здесь все еще пахло его родиной, домом. Его дворец, ныне пустынный и тихий, точно уснувший глубоким сном, но все еще живой. Стены внутри привычно налились теплым светом, будто бы приветствуя долгожданного гостя и завлекая его в свои объятия. В каждом коридоре, комнате, зале чувствовались легкость, изящество и воздушность форм и отделки. Мебель, вышедшая из-под рук лучших мастеров Эйлирии, все так же сияла, будто ее продолжали ежедневно полировать и ухаживать за ней. Идеально начищенные полы изящной мозаикой стелились под ноги, точно искусная кокетка, они не могли выдать свой истинный возраст. Серебристые фонтаны, вода в которых всегда считалась целебной, все так же струились, а кое-где даже слышалась музыка, как и мелодии давно минувших лет. Это было страшное место. Слишком живое, наделенное осмысленной силой магов, и в то же время уже давно умершее и замершее на вдохе существо. Слишком страшно здесьбыть одному, помня, каким все это было когда-то. Слишком притягательно тут остаться раз и навсегда, растворяясь в собственных воспоминаниях былого. Киран знал, что стоит отдаться собственной памяти, как дворец подчинится, воскрешая для него иллюзии прошлого, а учитывая то, что произошло, ему было страшно подумать, что с ним станет, если он остановится хотя бы на секунду.