Преследуя нас - Кэт Т. Мэйсен

есть кое-какая работа, которую ему нужно закончить, поэтому я пользуюсь возможностью и отправляюсь в местную пожарную станцию. Здание выглядит точно так же, его изношенный кирпич придает ему историю, построенное где-то в начале 30-х годов, если я правильно помню из уроков истории. Ярко-красные грузовики стоят горизонтально перед зданием, а изнутри доносятся звуки шумных мужчин, орущих и ругающихся в телевизор.

— Поговорим о производительности, — говорю я вслух.

Они все оборачиваются, чтобы посмотреть на меня. Лицо Финна озаряется, он подбегает и хватает меня, поднимая высоко в воздух, как будто я легкая, как перышко.

— Чарли, ты шутишь? Это действительно ты?

— Во плоти, — я ухмыляюсь.

— Как… почему?

— Нам нужно долго поболтать. Когда ты уходишь?

— Примерно через два часа… Я заеду за тобой, скажем, около трех?

— Это свидание.

Улыбаясь, я прощаюсь и отправляюсь обратно в город.

Ровно через два часа раздался звонок в дверь. Я не могла бежать быстрее, Лекс и мой отец ругали меня за то, что я чуть не споткнулась на лестнице. Когда я открываю дверь, меня встречает глумливая ухмылка моего лучшего друга детства, Финна Родригеса.

— Привет, девочка, — Финн обхватывает меня руками. Я скучаю по его удушающим объятиям, хотя и не скучаю по его мужскому поту.

— Марк, Алекс, — кивает он.

О, он назвал его Алексом. Лекс не поправляет его. Более того, Лекс улыбается ему, что странно. Я что-то упускаю? Мистер Она-сама-и-никого-не-может-трогать-включая-этого-Родригеса-ребенка?

— Хочешь перекусить? — спрашивает Финн, глядя на Лекса.

— Конечно, пойдем, — целую Лекса на прощание и благодарю Бога, что он понимает, что мне нужно побыть наедине с Финном. Вчера вечером, когда я подняла эту тему, я думала, что он сойдет с ума, требуя, чтобы он был там, но, к моему удивлению, он пожал плечами и сказал «веселиться». Повеселиться? Ладно, серьезно, что-то случилось со Вселенной.

Когда мы сидим в местной кофейне, я понимаю, что нет лучшего времени, чем сейчас, чтобы рассказать обо всем открыто.

— Давай, задавай мне свои миллион вопросов, — говорю я, запихивая в рот самый аппетитный шоколадный торт.

— У меня нет вопросов. Ты порвала с Джулианом, и ты снова вместе с Лексом.

— Да, наверное, это главный… подожди, ты только что назвала его Лексом?

Он шаркает ногами, но смеется над этим: — Прости, я услышал, как ты назвала его так однажды, и это, должно быть, прилипло.

— Когда это я его так назвал? — спрашиваю я, смущаясь.

— Наверное, Джен, тогда, я не знаю. В любом случае, значит, Алекс и ты снова вместе.

— Разве ты не хочешь узнать, что произошло?

— Чарли, я парень, нас не интересуют грязные подробности. Если только это не грязно, но поскольку я смотрю на тебя как на сестру, это просто неправильно. Вообще-то, это просто откровенно неправильно, что я назвал тебя сестрой, когда мы делали это дважды.

— Ящур, добро пожаловать в мой мир, — хихикаю.

— Ладно, я хочу сказать, что если ты счастлива, Чарли, то остальное уже неважно.

— Я беременна, Финн, — промурлыкала я.

Он чуть не выплевывает свой клубничный молочный коктейль. Его лицо покраснело, а глаза стали жесткими. Черт, неужели я только что испортила наше счастливое воссоединение?

— Только не говори мне, что ты с ним из-за этого?

— Финн, правда, ты думаешь, меня воспитывали в 1950-х годах?

Он молчит, и я даю ему мгновение, чтобы ему осмыслить сказанное.

— Ты знаешь, что дети плачут всю ночь, — сообщает он мне.

— Я знаю.

— И тебе нужно менять их подгузники тридцать раз в день.

— Я в курсе их кишечных движений, да.

— И вы не можете заниматься сексом около шести недель после родов.

— Да, я знаю… — осознание того, что он сказал, ударяет по мне как кувалда, — Подождите! Шесть недель? — спрашиваю я слишком громко, и старушка позади Финна оборачивается.

Он ухмыляется, ублюдок. Никки никогда не упоминала об этом, вероятно, потому что занималась чем-то другим, чтобы компенсировать это. Мысленная заметка — спрошу ее позже.

— Все будет хорошо, Финн, и, кроме того, ты всего лишь на расстоянии телефонного звонка. Такой опытный родитель, как ты, должен быть в состоянии ответить на все мои вопросы.

— Поздравляю, Чарли, — он улыбается.

Я кладу свою руку поверх его и крепко сжимаю ее.

— Эй, у меня есть идея, ты хочешь немного повеселиться с нарушением закона? — спрашивает он с озорным выражением лица.

— Конечно, почему бы и нет. Я всегда могу представлять себя сама.

* * *

— Когда ты сказал «веселье с нарушением закона», я не думала, что ты имел в виду проникновение в «Кармел Хай», — вздыхаю я.

— Чарли, разве ты не скучаешь по средней школе? Нам было так весело, — напоминает мне Финн.

Мы стоим в коридоре, и я даю себе время осмотреться. Это нереально — снова быть здесь, идти по тому же коридору, по которому я ходила каждый день. Мало что изменилось, шкафчики все те же, но, возможно, стены покрасили. Витрина с трофеями по-прежнему стоит здесь во всей своей красе. Неосознанно я иду к своему старому кабинету биологии. Дверь не заперта, и, не раздумывая, я нахожу свою старую парту — ту, что стояла у окна рядом с аквариумом. Я провожу пальцами по столу, вспоминая, сколько раз я сидела здесь и смотрела в окно, мечтая о Лексе. После выпускного я сидела здесь и мечтала о том, как он трахал меня на этом самом столе. Я осторожно приподняла крышку, и вот, пожалуйста, в углу, где только я могла видеть, выгравированы инициалы «CM & AE». Все это было очень по-юношески, но я не могла не испытывать ностальгию по этому крошечному напоминанию.

— Финн, нам надо убираться отсюда, пока нас не арестовали.

— Да. Но позволь мне отвести тебя еще в одно место.

Он взял меня за руку и повел по коридору, пока мы не оказались перед спортзалом. Боже, я ненавидела это место. От того, сколько раз меня ударили мячом для доджбола, у меня остались шрамы на всю жизнь.

— Не обижайся, Финн, но спорт тогда был не по мне… мы же не собираемся заново проводить урок физкультуры?

— Может, ты заткнешься хоть на секунду?

Я закатываю глаза, пока он открывает двери.

— Добро пожаловать на выпускной вечер, — объявляет он.

Мои глаза расширяются от увиденной передо мной сцены. Гимназия превратилась в выпускной вечер точно так же, как и девять лет назад. Дискотечный свет сияет по всему залу, прожекторы фокусируются на массивной Эйфелевой башне, стоящей в углу, точно такой же, какой я ее помню. По всей комнате расставлены указатели парижских улиц. Адриана, должно быть,