Преследуя нас - Кэт Т. Мэйсен

Я сделаю все, что в моих силах, чтобы дать ей ту жизнь, которую она заслуживает. Все, что я прошу взамен, это чтобы вы поддержали нас в этом пути, потому что без вашей поддержки Шарлотта не будет чувствовать себя целой, а я не могу этого допустить. Не могу смотреть, как она испытывает боль и страдания, от которых я могу ее избавить.

Он поглаживает рукой свою бороду. Как и у моего отца, у него покерфейс. О чем, черт возьми, он думает?

— Я знаю, что ты больше не причинишь ей боль, ведь каждый, кто когда-либо встречал Чарли, знает, что он должен любить ее. Никто не стал бы намеренно причинять этой девушке боль.

— Подождите, — я потрясен его ответом, — Это значит…

— Я не глупый, Эдвардс. Я знаю, каково это — любить кого-то. Я понял, ты любишь мою дочь и хочешь жениться на ней. Ты думаешь, Чарли позволит мне не одобрять эти отношения? Пожалуйста, они с Дебби набросятся на меня со всеми своими «я-женщина-слушайте-мы-рычим». И в довершение всего, моя бывшая жена была бы на следующем самолете, возможно, колола бы куклу вуду булавками, скандируя уничтожь Марка.

Я неожиданно смеюсь. Что еще я могу сделать в такой ситуации? Он понимает. Он хочет лучшего для своей дочери, а я и есть лучшее для его дочери.

Я бессвязно рассказываю о своих намерениях, о точном плане. Да, наконец-то у меня есть план, и он идеален.

— Столько всего происходит за один день. Как, черт возьми, ты собираешься все это провернуть?

— У меня есть наши друзья, которые работают над этим. Все, что мне нужно от вас, это сделать вид, что этого разговора не было.

Я сказал «наши друзья». Вот что значит быть нормальным?

Черт, Лекс, ты чертовски мягкий член, думаю я про себя.

— Договорились, но вы будете спать в разных комнатах, пока находитесь под моей крышей.

— Если Шарлотта согласится.

Она никогда не согласится. Она ходячая собака с рогами, но, эй, кто я такой, чтобы жаловаться?

Он встает и подходит к своему столу, выдвигает ящик. Он тянется внутрь, чтобы достать что-то. Это его чековая книжка: — Скажи мне, сколько стоит свадьба, и я заплачу.

— Сэр…

— Хватит говорить «сэр», Эдвардс. Я все еще трахаюсь три раза в неделю со своей девушкой. Я не так уж стар.

Точно. Неловко.

— Ладно, Марк… слушай, тебе не нужно платить ни цента. Обо всем позаботимся.

— Это традиция, отец невесты платит.

— Я не хочу показаться высокомерным, но я могу оплатить свадьбу за час работы. Я не хочу тебя обидеть, но для моего банковского счета это мелочь.

Он выглядит обиженным, чего я не понимаю, поскольку это означает, что ему не придется брать вторую закладную на свой дом.

— Если ты хочешь помочь, есть много дел, например, объяснить все твоей бывшей жене и проследить, чтобы она приехала вовремя.

— Черт, это слишком много. Мария и Дебби в одном доме? Боже, а если они начнут сравнивать мою технику и прочее дерьмо? — жалуется он.

Мы оба одновременно смеемся, прежде чем он протягивает руку, и я пожимаю ее.

Я покидаю дом Марка, довольный тем, что он у меня на борту «Проекта женитьбы Шарлотты Мейсон». Есть еще один человек, которого я должен увидеть, прежде чем покинуть Кармель — Финн Родригес.

Я стучу в дверь, делая глубокий вдох, так как знаю, что это будет битва. Открывает привлекательная женщина, которую я помню по выпускному.

— Могу я вам помочь? — она пристально смотрит на меня, уверенная, что узнала меня.

— Мне нужен Финн.

— Алекс? Я имею в виду Лекс? То есть… простите, я не могу вспомнить, что Чарли…

Я улыбаюсь, она расслабляется почти мгновенно: — Я предпочитаю Лекс. Прости, я не хотел просто так, без предупреждения, заявиться.

— Прости! Простите мою рассеянность, пожалуйста, проходите внутрь. Кстати, я Джен, — она держит дверь открытой.

— Мы познакомились на выпускном. Ты уверена? Наверное, будет лучше, если я подожду снаружи.

— О, Финн будет дома только через полчаса. Пожалуйста, заходи, но предупреждаю, дети не оставят тебя в покое.

Я следую за ней и сажусь в гостиной, пока Джен предлагает мне различные напитки. Через несколько минут входит маленькая девочка. Ей, наверное, лет пять.

— Это моя дочь, Микайла. Микайла, это парень Чарли.

Парень — слово звучит по-детски. Еще больше причин объявить всему миру, что она моя жена.

— Ты красивый, — говорит Микайла, стоя передо мной.

— Спасибо. Как и ты, Микайла.

— Мой папа говорит, что маме не разрешается разговаривать с красивыми мужчинами, потому что они могут украсть ее.

— Микайла! Извините ее, пожалуйста, это шутка про «мамочку и папочку». О, и извини за то, что назвала тебя ее парнем. Я не уверена, какое слово лучше использовать.

— Надеюсь, недолго, — говорю я.

— Вы серьезно? Вот это да! Я разговаривала с Чарли несколько дней назад. Она так счастлива, Лекс. Я рада, что вы снова нашли путь друг к другу.

— Как много она тебе рассказала?

— Только то, что вы живете вместе, но скажи мне, Лекс, не желаешь ли ты смерти, желая поговорить с Финном?

Как только она произносит эти слова, дверь захлопывается, и Финн кричит своей семье. Он входит в комнату, его глаза внезапно обращаются ко мне, в них ясно видна ярость. Его высокий рост затмевает невысокую Джен, а одежда выглядит громоздкой. По ним я догадался, что он пожарный. Я не из тех, кто неуважительно относится к тем, кто помогает нашему обществу, но…

— Джен, что он здесь делает? — спросил он горьким тоном, почти выплевывая слова.

Она стоит перед ним, положив руки ему на грудь, чтобы успокоить его. Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы объяснить ему причину. Я не боюсь этого придурка, и никогда не боялся. На самом деле, я презираю его по очевидным причинам.

— Финн, я хотел поговорить с тобой.

— Мне нечего тебе сказать, Эдвардс. Может, Чарли и простила тебя, но я так просто не забываю, — отвечает он.

— Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы, особенно на глазах у твоей семьи.

Он просит Джен отвести детей на задний двор.

— У тебя хватает наглости появляться здесь. Думаешь, люди не начнут снова говорить гадости?

— Финн, мне все равно, что думают люди. Я здесь, потому что по какой-то причине ты что-то значишь для Шарлотты.

— Чертовски верно, значу! Она моя чертова лучшая подруга. Что ты собираешься делать? Подкупить меня?

Почему мне не пришла в голову эта идея? Вот только теперь я — тот