В Желании Сиять - Утау Лир

месте, куда направлялась. Цин Вэньцзи же еще долго стоял, закрыв глаза, с какой-то неясной грустью размышляя о том, что еще ни одна его попытка наладить отношения с Тинг не закончилась успешно. Точнее, в какой-то момент он просто забывал, зачем пришел к ней, зачем так долго искал её, и ради чего в очередной раз прервал процесс поглощения Тэн Хуаюаня.

Наконец, открыв глаза, он бросил брезгливый взгляд на Ло Сюэчжаня. Этот мелкий культиватор был противен ему. Цин Вэньцзи ясно ощущал его отвратительные мысли, словно его силой окунули в бочку с грязью, а потом долго давили, чтобы он погрузился в неё с головой. Он не знал точно, о чем тот думал, но судя по тем ощущениям, что испытал, он мог предположить, что это были мысли о черном предательстве кого-то, приходящегося ему близким родственником.

У Цин Вэньцзи не было родни. Бабушка, единственная его семья, и то давно была мертва. Он не знал, что такое родственные чувства, но понимал, что для того, чтобы предать кого-то из них, воткнуть нож в спину в самый ответственный момент, нужно быть той его мразью.

Разумеется, Цин Вэньцзи не знал, как бы он относился к своим родственникам, будь они у него, однако как раз из-за того, что родни у него не было, он упорно верил в то, что семья — это люди, ради которых он готов был бы пожертвовать собой.

Закрывая глаза, он часто думал о том, что бы было, если бы его родители не умерли. Цин Вэньцзи представлял, как он, его мать и отец, лиц которых он никогда не видел, спокойно жили в маленьком городке, а каждый их день был наполнен морем смеха и искренних улыбок. Подобные мечты о жизни с семьей были тем, что Цин Вэньцзи берег столь же ревностно, как воспоминания о Тинг. Он бы никому не позволил как-либо очернить эти наивные, детские мечты.

Но в то же время он понимал, что если сейчас убьет Ло Сюэчжаня, то Тинг напрасно тратила силы, спасая его из ставшего небезопасным каньона. Единственное, что он мог сделать…

— Никогда не забывай сегодняшний день. Иначе однажды уже кто-то другой перешагнет через твой труп.

Глава 20.1

Внешнее кольцо континента богов, окрестности духовного леса, деревня Осеннего Клена.

Зимняя деревенька, совсем недавно пестрящая обилием осенних красок, словно погрузилась в длительный сон. По улочкам не спешили прохожие, в окнах домов не горели свечи, даже собаки, в прочие сезоны с азартом старающиеся перекричать друг друга, сейчас лишь изредка тихо поскуливали от холода.

Покрытые снежными шапками домики, казалось, натужно поскрипывали, изо всех сил стараясь выдержать свой тяжёлый груз, чтобы не похоронить под собой тихонько сидящую внутри семью.

Тинг неспешно прохаживалась по тихим деревенским улочкам, рассматривая потрепанные домики. Да, за эти семь лет деревня обветшала еще больше. Иногда птице даже казалось, что очередной домик может рухнуть лишь от одного её неосторожно брошенного взгляда. Может, именно из-за этого чувства девушка старалась смотреть по сторонам искоса, краем глаза, как бы невзначай.

Тинг не знала, зачем она прилетела сюда, хотя планировала уединиться на поляне короля Златорогого Оленя. А правда была в том, что пролетая мимо деревни Осеннего Клена, птица почувствовала странный зов. Он был одновременно похож на завывание ветра, натужный треск стекла и плач маленького ребенка. Словно что-то или кто-то молил о помощи. Этот зов не был слышен человеческому уху, а словно раздавался в самом сердце девушки, а потому она не могла пройти мимо.

Однако сейчас, прохаживаясь по заснеженным улочкам, Тинг не ощущала ничего, как-либо связанного с тем зовом. Лишь в её сердце монотонно пульсировала слабая, чужая боль, как бы говоря: тебе не показалось. Поэтому птица не спешила уходить из деревни. Даже помня о нависшей над ней и Цин Вэньцзи угрозе она попросту не могла отвернуться от существа, что молит о помощи.

Приняв решение, Тинг кивнула самой себе и, чуть ускорившись, направилась к дому, что пятнадцать лет назад принадлежал семье Юй.

Подойдя к избе, стоящей на отшибе, аккурат неподалеку от озера, что так и не замерзло в зимнюю стужу, Тинг увидела в окне, неплотно закрытом шторами, еле заметный огонек свечи. Он колыхался из стороны в сторону, то скрываясь за шторой, то вновь показываясь девушке. В конце концов, словно заметив, что чей-то взгляд проник в дом сквозь щелку, шторы окончательно задвинули.

На лице Тинг тут же появилась чистая, лишенная напряжения последних семи лет, улыбка. Культиваторы ощущают время совсем не так, как простые смертные. А духовные звери и вовсе проживают тысячу лет как один день. И сейчас Тинг совсем не ощущала давления времени. Ей казалось, что еще вчера она покинула это место и вступила в секту Небесного Облака, сегодняшним утром навестила Сяо Мина и сотворила Передачу Судьбы. И вот, весь день культивируя сжигание крови, к ночи вернулась домой.

Вот только… стоило Тинг вспомнить о Цин Вэньцзи, и безмятежная улыбка пропала с её лица. Она вновь вспомнила все события этих пятнадцати лет, и они показались ей вечностью. Как много отличает её сегодняшнюю от той девчонки, пришедшей пятнадцать лет назад в деревню? Одни лишь знания являют собой эти различия? Или изменилась она сама?

Тинг больше не была той наивной дурочкой, как в день своего совершеннолетия. Она не верила в исключительно добрые человеческие порывы. Будучи девятой старейшиной секты Небесного Облака, ей не раз доводилось быть свидетелем подлости и злобы. Она поняла, что большинство людей ради своей цели пойдут на всё. И знала, что Цин Вэньцзи так или иначе относится к этому большинству.

Но были и положительные моменты её «взросления». Она стала более спокойной и сдержанной, научилась глубже вдумываться и анализировать чужие слова и поступки и, как следствие, планировать собственные действия.

— «Есть ли во вселенной что-то более могущественное, чем Время? — невольно задумалась девушка, стоя под падающим снегом и глядя на таящийся в темноте деревенский домик, — Оно способно изменить человека, вылечить или усугубить любые раны… и уничтожать целые миры… Однако, если этой силой смогу овладеть я, возможно, у меня получится исправить ту ошибку…»

Она вновь погрузилась в унылые мысли о её с Цин Вэньцзи ближайшем будущем, если у неё не выйдет обратить собственное заклятье.

Сейчас, вспоминая собственный поступок, она могла лишь печально рассмеяться, понимая, что это сделал никто иной как она сама. Теперь же Тинг была готова практически