Его любимая нечисть - Катерина Полянская

Осознав и прочувствовав, что она не отстанет, я послушно перевернулась обратно, еще разок зевнула и мстительно полыхнула красными огнями в глазах. Просто не удержалась.

Увидев их, в первый момент Кьяна дернулась и по-быстренькому сотворила охранный знак. Когда же он на меня не подействовал, придвинулась обратно и доверительно прошипела:

— Очень смешно!

— Видела бы ты сейчас свое лицо, — в том же тоне ответила я.

— Она в порядке, — с другого конца зала поставил диагноз Алескар.

Почуяв рядом с собой ведьму, я почему-то решила, что все лишние из библиотеки вымелись. Сейчас же обнаружила, что это даже близко не так. Но разбираться, как я к этому факту отношусь, времени не было. Пока подруга не пришла в себя и не завалила меня новостями, следовало разведать обстановку.

Итак: действующие лица — те же, что и вчера, в полном составе. Правда, вид был другой. Мррак куковал под потолком и носа вниз не казал, Веника тоже не было видно. Алескар радовал взгляд пленками на глазах и рассеченной щекой. Видимо, в процессе одной из драк напоролся на стеллаж. Раскрас Мелвина впечатлял куда сильнее: синяки, ссадины, кровоподтеки, царапины, разбитые губы, подпаленные волосы… еще плечо было странно вывернуто и руку он держал как-то неестественно. Красавчик! Как есть красавчик!

Проследив за моим взглядом, Кьяна кивнула.

Я почти почувствовала себя отмщенной.

Почти — потому что мерзкий маленький червячок неладного предчувствия никуда не делся. Напротив, принялся жрать меня изнутри с каким-то особым удовольствием.

С трудом оторвав взгляд от распрекрасного лица Мелвина, я обозрела уткнувшуюся в очередную книгу Багряну и переключила внимание на антураж. Учитывая все звуки, которые меня даже в беспамятстве достали, ожидала погрома, но… вокруг царил идеальный порядок. Если бы не доказательства на лицах «женихов», я бы решила, что их драка мне приснилась.

В библиотеке было убрано… как-то слишком убрано! Стулья плотно задвинуты, вся лишняя пыль изничтожена, воздух свеж, пол — идеально чист. Ни тебе крошек, ни забытой на столе чашки с остатками чая. И даже книги — мои злобные, кровожадные, непослушные книги! — стояли на полках смирно, корешок к корешку, и зубами щелкнуть не смели! Я наморщила лоб и всмотрелась в отлично знакомые переплеты внимательнее. «Марочка, миленькая, спаси нас от этого деспота блондинистого! — Слышать этого, разумеется, никто не мог, но как библиотекарь, я чувствовала. — И верни нашу пыль!»

Впервые я осталась абсолютно безучастна к мольбам своего полуодушевленного хозяйства. Саму бы кто спас! Но что-то смельчаков на горизонте не видно.

— Настоящее черное проклятие! Мелвин говорит, его купили у демонов и дополнили светлой магией, убивающей нечисть, — тараторила тем временем ведьма.

Понятно теперь, почему меня зацепило. Непонятно другое — с какой радости магия, способная кого-то угробить, пусть даже зловредную нечисть, называется светлой?

— И если бы не жу… в смысле, Алескар, — неизвестно, что бы с тобой было. А он быстро разобрался: поколдовал, дал тебе лекарство, и, пока ты отдыхала, смотался вниз. Вернулся с каким-то кулоном, повесил тебе на шею, и — бац! — ты здорова. Правда, здорово? А еще они с Мелвином помирились. Оказалось, что Алескар никого не убивал, представляешь? Багряну из ведьминской школы отчислили и…

— А второй раз они дрались за что? — спросила я, решив, что Багряна и всяческие побрякушки могут и подождать.

— Мы не дрались, — невозмутимо сообщил Алескар. — Я просто объяснял кое-кому, что шантажировать слабую девушку некрасиво. И для здоровья чревато.

— За своим здоровьем лучше следи! — отгавкнулся маг.

Но его будто и не слышал никто.

— То есть выходить за него замуж уже не надо?

Не то чтобы я собиралась, но разобраться в нынешнем положении дел не помешает.

— Нет, — успокоил меня Алескар.

— А что еще за кулон? — зацепилась за еще одно важное я.

— У тебя на шее висит.

На сей раз отвечала Кьяна, и что-то в ее голосе было эдакое… И все затихли так… Как будто ожидали как минимум проблем, а как максимум — злой меня! Вон как опасливо смотрят. Особенно темный целитель. И отсел подальше…

Неладное, которое я предчувствовала с самого момента пробуждения, нашлось. Я попыталась стряхнуть с себя оцепенение и пощупать, что там на меня навесили. А лучше — хорошенечко рассмотреть!

Амулетов и вправду оказалось два. Мой ключ от перехода на нижний уровень и гладкий камень овальной формы, заключенный в тонкую оправу из черненого серебра. Прохладный, хоть и соприкасался с телом. В мутно-фиолетовом омуте плавали черные разводы. Клубились, истончались, изображали какие-то таинственные фигуры. Должно было смотреться отталкивающе и неприятно, но почему-то украшение завораживало. Кажется, у кого-то прорезалась слабость к магическим побрякушкам. Интересно, что за камень?

Хотя нет, больше интересовало меня сейчас другое…

— Знакомая штучка. Где я могла его видеть? — Порылась в памяти и — о чудо! В смысле, вот влипла! Кажется… — Уж не тот ли это амулет, что носила покойная супруга князя Лазайри?

Ситуация мне заранее не нравилась, хоть я еще и не разобралась, в чем тут дело.

— Он, — все так же напряженно кивнул Фэй-Алескар. — Но она серьезно пострадала от боевых магов, ей он был постоянно необходим. Твое же заклинание амулет вытянет дней через пять, тогда можно будет снять.

Прозвучало обнадеживающе, но не скажу, что меня отпустило.

— То есть князь одолжил нам свою собственность на время? — позволила себе понадеяться я. Может, цена за помощь будет не так высока.

— Насовсем отдал.

В окружении нечисти, ведьм и боевых магов ни одна надежда долго не протянет. Прибьют. Или сама загнется от такой компании.

— А взамен что? — спросила обреченно.

Здесь ожидалась засада.

И лицо моего персонального исчадия тьмы таким разнесчастным стало…

Остальные помалкивали, предоставив ему объясняться со мной самому. Смелость, сочувствие и взаимовыручка? Не-а, не слышали!

— Месть, — угрюмо сообщил жених.

Ведьма рядом со мной нервно поерзала.

— И теперь я месяц должна пробовать все блюда, которые подают на стол Его Темнейшеству? — размечталась я, памятуя, что на этой почетной должности менялось по три дегустатора в неделю, и они отнюдь не по собственному желанию уходили… да даже не уходили, чего уж там, а у Лазайри на меня зуб. — Прилюдно молить о прощении на коленях? Обрить голову?

Приличные варианты закончились.

Ал просветлел лицом, и уголки его губ чуть заметно дрогнули.

— Милая, все не так плохо, — заверил он, уже не изображая мировую скорбь.