Любовные чары - Елена Арсеньева

– Еще чего! – усмехнулся Хьюго. – Джессика либо напуталачто-то, либо приврала. Да Маскарен на смертном одре с пеной у рта доказывал,что я его родимый сыночек и ни про какую леди Клер он отродясь не слыхивал.

– Так и не сознался? – с неподдельным сочувствием спросилДжаспер.

– Нет, не сознался, – тяжело вздохнул Хьюго.

– А вот скажи, Хьюго, – задумчиво произнес Джаспер, – тыАлистеру то же самое рассказал, прежде чем убил его?

– Ну да, – буркнул Хьюго.

– А он что? – допытывался Джаспер.

– А он меня на смех поднял.

– Хочешь, скажу тебе, почему упорствовал Маскарен и почемуАлистер смеялся? – вкрадчиво спросил Джаспер.

– Ну… – с любопытством уставился на него Хьюго.

– Да потому, что у Джорджа Маккола и Клер Крэнстон никогдане было сына.

– Как? – забормотал Хьюго.

– Да так! – тихо, но жестко сказал Джаспер. – У Клерродилась дочь!

У Марины закружилась голова, и Джаспер бросил на нее быстрыйвзгляд:

– Джессика черпала подтверждение своим измышлениям там же,где наткнулись на эти сведения вы: в моем дневнике. Вы ведь прочли мой дневник,Марион, не так ли?

– Только несколько листочков… нечаянно… – жалко забормоталаМарина.

– Вы – несколько листочков и нечаянно, Джессика – весьдневник и нарочно, однако сути дела это не меняет: я нигде не писал, каков былпол ребенка Клер. Много позже смерти леди Крэнстон я встретил ее старуюнянюшку, и та открыла мне тайну. Однако сколько я ни умолял старушку, она ненарушила клятву, данную Клер, и не сообщила, кому была отдана на воспитаниедевочка, которая, по выражению Клер, ничем не напоминала Макколов.

Марина похолодела от догадки, вдруг осенившей ее. Агнесс!Смуглая, черноволосая и черноглазая Агнесс, ничем не напоминала светловолосых,светлолицых Макколов. О господи… Она – дочь Клер Крэнстон? Но если так, то… тоДесмонд творил блуд со своей единокровной сестрой!

Бедный Десмонд, каково ему будет узнать об этом…

– Не верю ни единому твоему слову! – перебил ее мысли голосХьюго, наконец-то пришедшего в себя. – Да коли даже так, тебе-то что? Джессикамне говорила: ты ненавидишь Десмонда и свергнуть его хочешь, оттого и носишьсяс Алистеровым отродьем…

– Алистер и Гвендолин состояли в законном браке, – спокойноперебил Джаспер. – И есть бумаги, подтверждающие это.

– Бумаги? – выдохнул Хьюго. – А я не верил Джессике… Она всетвердила про какие-то бумаги и меня точила: добудь их, допытайся у Гвендолин,где они спрятаны…

«Вот как? Значит, Джессика и тут врала: якобы впала вотчаяние, прочитав листок из дневника. Она про венчание прекрасно знала, а дляменя разыграла горестную сцену. Зачем? Из любви к искусству, что ли? – Марина сотвращением покачала головой. – Что еще говорит Джаспер? Он знает, где бумаги,подтверждающие права Алана?»

– Врешь небось, – подал ехидный голос Хьюго. – Поди найди тебумаги!

Бледные губы Джаспера тронула легкая улыбка.

– Это не так трудно, как тебе кажется, Хьюго. Бумаги здесь.

– Здесь? – Хьюго захлебнулся, словно у него перехватилогорло. – Где – здесь?

Джаспер и Флора переглянулись, а потом молодая женщинаразбросала солому в углу телеги и достала большой клетчатый узел. В плед былиувязаны какие-то вещи – ее и Алана, а среди них лежал большущий шерстянойклубок. В него были воткнуты спицы с начатым детским чулком, невероятнопестрым. Что-то подобное Марина уже видела… Ну конечно! Они лежали в корзинке вдоме Флоры…

– Узнали, мисс? – перехватила Марина лукавый взгляд Флоры.

– Узнала. Ну, скажу я вам… – протянула Марина.

– Что? Где бумаги? – выкрикнул Хьюго. – В клубке? Они всевремя были в доме Флоры? Значит, Гвендолин врала нам? Значит, Джессика все жеошиблась и мальчишка – в самом деле законный лорд Маккол? Но… но кто же тогдая?

Раздался выстрел. Хьюго содрогнулся, забил ногами по траве,мучительно выгнулся. Страшная рана зияла в его груди. Дернувшись несколько раз,он затих, а из-под телеги выбрался доктор Линкс и ответил на его последний,предсмертный вопрос:

– Дурак, кто ж еще. И, если тебя это утешит, приятель, – неты один.

Линкс! Все про него начисто забыли. И вот он – восстал измертвых. Вернее, из бесчувственных. Теперь понятно, почему так осмелел, дажеобнаглел Хьюго. Он-то давно заметил, что его сообщник приходит в себя, и,ожидая скорого спасения, решил поиграть с беспечными «победителями». Похоже насказку про то, как мыши кота хоронили: тот прикинулся мертвым, глупые мышиосмелели – и ну выплясывать на его теле, ну дергать за хвост, а кот ка-акразинет пасть… Странно только, что его первой жертвой пал такой же котяра, нотеперь уж точно настанет мышиный черед.

Алан, разбуженный выстрелом, проснулся, закричал с испугу.На лице у Линкса изобразилась такая жгучая ненависть, что Флора кинулась кребенку и прикрыла его своим телом, словно почувствовала: Линкс не пожалеетникого.

Доктор одобрительно кивнул:

– Правильно, заткни ему глотку. Детей мы всегда кончали впоследнюю очередь, первым всходил на гильотину отец семейства. С него мы начнеми сегодня.

– Вы, похоже, спятили, сэр, – произнес Джаспер, и Маринапоразилась спокойствию, с каким звучал его голос. – Какая еще гильотина? Вы,милейший, в английском королевстве.

– Не волнуйтесь, мистер Джаспер, – ухмыльнулся Линкс. –Дайте срок – и на Трафальгарской площади мы поставим такую же гильотину, какта, что стояла в Париже. Eще и побольше! Скоро всем аристократам придет конец.Им и их приспешникам, таким, как этот ничтожный малый. – Он презрительно кивнулна мертвого Хьюго. – Лорд Маккол, вы только посмотрите… Самовлюбленный идиот!

– Не больно-то вы следуете общепринятому правилу, Линкс, –насмешливо повел бровью Джаспер.

– Какому еще правилу? – насторожился тот.

– Ну как же. De mortuis aut bene, aut nihil! О мертвых либохорошо, либо ничего. Неужто запамятовали латынь? – Джаспер с удивлениемвоззрился на озадаченное лицо Линкса. – Или… Может ли такое быть? Вы небось ине знали ее никогда! Похоже, вы такой же доктор, как я – Шарлотта Корде.