Любовные чары - Елена Арсеньева

– Чему ты удивляешься? Почему лорда Десмонда туда моглозанести, а меня нет? Вот и занесло. Только мы были по разные стороны баррикады.Что ж, такая судьба! – пожал плечами Линкс, и острие, направленное на Флору,задрожало в дюйме от ее горла.

Молодая женщина отпрянула, закрыла глаза, и Хьюго, одной рукойпродолжая держать ее, другой схватил за грудь.

– Ну-ну, стой спокойно! И не прижимайся ко мне так, не то мыс Линксом подеремся тут из-за тебя.

– Ты хочешь? – вскинул брови Линкс. – На здоровье, Хьюго! Яне скажу миледи. – Он так ухмыльнулся, что не было сомнений: еще как скажет.

– Делай свое дело, Линкс, – с досадой сказал Хьюго, убираяруку. – И не смей стращать меня. Джессика станет миледи, только если я захочу.Понял?

– А, вот ты о чем… – протянул Линкс. – Хм, у мисс, похоже,большой выбор. Надо полагать, из двух лордов Макколов она предпочтетдостойнейшего, а значит… Но не о том речь. Я бы хотел закончить свой рассказ.Многие аристократы пытались убежать из Парижа. Переодевались в лохмотья, мазалисвои ручки и личики сажей… Кое-кому удавалось ускользнуть, но не тогда, когда вкарауле у Северных ворот стоял я. Особенно мне нравилось видеть возы с соломой.Но ведь не возят из города в деревню солому… Если только не прячут в нейчто-нибудь. И вот когда появлялся воз, например, такой, как этот, – Линкспохлопал ладонью по краю телеги и хищно улыбнулся Флоре, – мои люди хваталивозчика и держали его, как держит тебя Хьюго, а я начинал ворошить солому.Совершенно так, как делаю сейчас…

И он ткнул в солому саблею, а когда вырвал ее, все увидели,что лезвие обагрено кровью.

Флора испустила страшный крик, а Линкс торжествующезахохотал. Но смех его тут же оборвался, потому что Марина взметнулась из-закуста и обрушила ему на голову дубинку. Линкс рухнул, не пикнув, весь осыпанныйдревесной трухой: столкновение с его головой не прошло бесследно – онаразлетелась вдребезги… Однако Марина добилась, чего хотела: Линкс лежалнеподвижно, а Хьюго впал в столбняк на то краткое мгновение, котороепонадобилось ей, чтобы выхватить из-за пояса Линкса пистолет и приставить его квиску Хьюго.

– Отпусти ее, – приказала Марина, и руки Хьюго упали.

Флора повалилась на четвереньки, но тут же вскочила,бросилась к телеге. И замерла от окрика Марины:

– Стой! Свяжи чем-нибудь руки мерзавцу.

Флора взглянула на нее полубезумными глазами, нопослушалась.

Хьюго стоял недвижимо, закрыв глаза. Марина не боялась, чтотот рванется, набросится на Флору. Уж она-то знала, как действует на человекаледенящее прикосновение дула, знала, что ужас сковывает тогда покрепче любыхкандалов. А потому не стеснялась, все сильнее прижимая пистолет к покрытомуиспариной виску Хьюго.

– Покрепче затягивай! – велела она, увидев, как трясутся уФлоры руки. – Мне кажется, наш молодец большой умелец убегать из-под замка,поэтому не стоит давать ему новых возможностей. Так, хорошо. Ложись на живот! –скомандовала Марина конюху, и Хьюго послушно рухнул плашмя. – А теперь, Флора,свяжи ему ноги. Ну, все?

Женщина обратила к ней молящий взор. Марина с досадойвзглянула на пистолет – Флора явно считала себя тоже пленницей! – и сунула егоза пояс так ловко, словно проделывала это каждый день. Впрочем, оружие изрядномешало, а потому она положила его на землю под телегу, а сама зарылась руками вворох соломы, почти тут же нащупав что-то теплое, мягкое, недвижимое. Это быладетская ручка…

У Марины подкосились ноги. Алан… Линкс достал его… Убил!

Не веря себе, она рванула ребенка из телеги – и едваудержала, когда он вдруг испустил истошный крик и забился в ее руках.

Флора, доселе замершая олицетворением ужаса, вышла изстолбняка и подхватила малыша. Он мгновенно перестал орать. Сталкиваясь руками,Марина и Флора торопливо ощупали его, расстегнув одежки, но не обнаружили ницарапины.

– Кого же тогда… – пробормотала Марина, но не договорила,потому что Флора, ахнув, вдруг сунула ей Алана в руки и принялась расшвыриватьсолому.

Алан было завопил, но Марина с такой силой прижала его ксебе, что он пискнул, поперхнулся и умолк, верно, от удивления. Марина наскорочмокнула его в тугую щечку, неотрывно глядя на Флору, не в силах понять, почемутеперь, когда ясно, что Алан цел и невредим, та продолжает плакать и почему наее лице такое отчаяние.

– Боже мой! – хрипло выдохнула Флора и, став на колесо,проворно вскочила в телегу. – О нет!

Марина перегнулась через край, ближе, глянула – и едва невыронила Алана. На дне телеги, среди окровавленной соломы, лежал Джаспер.

Флора закричала так, что у Марины зазвенело в ушах, аперепуганный Алан уткнулся ей в шею и даже, кажется, дышать перестал. Онарасцеловала мальчика, отчего тот малость приободрился, усадила на край телеги.Затем оттолкнула Флору от Джаспера, пучком соломы отерла его грудь и плечо,рванула окровавленный рукав – и с облегчением перевела дух: лезвие прошлосквозь мышцу левой руки у плеча. Рана явно была не опасна. Несколько дюймовправее, и Линкс убил бы Джаспера, но сейчас он, вероятно, лишился чувств отболи. Марина ощупала его лицо и удивилась: несмотря на изжелта-мертвеннуюбледность, кожа Джаспера казалась раскаленной. У него был страшный жар! Неужелиот раны? Однако она ведь только что нанесена… Впрочем, думать над этойстранностью не было времени: из раны сочилась кровь, и ее следовало как можноскорее остановить.

Марина сорвала с Флоры чистенький батистовый передничек иразорвала его на полосы. Из пояса с завязками получился отличный жгут, рануприкрыл чистый носовой платок, который оказался в кармане Джаспера, ну а сверхуМарина навертела ленты из фартука. Подождала мгновение – кровь не проступала.Улыбнулась Алану – он тем временем совершенно успокоился, – Флоре, котораяпришла в себя и, молитвенно сложив руки, наблюдала за Мариной, а потом иДжасперу, открывшему глаза.

Сначала взор его был затуманен, но вот мысль сверкнула в нем– и в то же мгновение, прежде чем Марина успела слово молвить, Джаспер резкоприподнялся и кинулся на нее, угрожающе выставив правую руку. Впрочем, прытиего хватило ненадолго: он тут же неловко завалился на бок, испустив короткий,болезненный стон. Женщины помогли ему лечь на спину, и Джаспер бессильноприкрыл глаза.

– У него жар, – сказала Марина, отодвигаясь на всякий случайподальше.

– Малярия, – со слезами в голосе пояснила Флора, прикладываяпрохладные ладони ко лбу раненого. – Джаспер едва смог приехать, чтобыпредупредить меня о том… – она замялась, – о гибели леди Урсулы. И тотчас емустало плохо. Я так боялась и за него, и за Алана…