Третья Раса - Андрей Ливадный

Яна сама того не заметила, как ладонь ее левой руки машинально погладила одну из голов. Ей показалось, что существо вздрогнуло и инстинктивно еще плотнее прижалось к ней, словно пыталось взять от человека частичку жизненного тепла.

Впереди показалась долгожданная развилка коридоров.

Светящиеся стрелы загибались налево.

* * *

…Медицинский модуль «Святого Петра», как и все остальные помещения этого странного корабля, с первого взгляда производил не лучшее впечатление, но более близкое знакомство с аппаратурой тут же говорило в пользу ложности первых визуальных ощущений.

Николай и Алан внесли бессознательное тело Кейна в отсек и, не теряя ни секунды, принялись снимать с него скафандр.

— Ты что-нибудь соображаешь в медицине? — спросил Хоук, стягивая с Кейна нижнюю часть герметичной экипировки.

— В пределах первой помощи при ранениях… — сознался Николай, ловко орудуя руками.

— Я тоже… — в тон ему ответил Алан. — У нас на борту функции врача исполнял Сергей…

— И что теперь делать?

— Будем надеяться, что кибермозг «Святого Петра» действительно так хорош, как кажется… — С этими словами Хоук выпрямился, подошел к одной из двух установленных в отсеке реанимационных автоматических камер и нажал расположенный сбоку сенсор, активируя привод прозрачного каплеобразного колпака, а заодно и всю связанную с камерой реанимации аппаратуру.

— Взяли… — Он нагнулся к телу Кейна.

Вдвоем они перенесли его на жесткий реанимационный стол.

— Будем надеяться… — повторил Хоук, глядя, как медленно опускается колпак камеры и оживают огни на многочисленных приборных панелях.

Николай кивнул.

Он понимал состояние капитана, которому пришлось отдать волевой приказ о старте, чтобы спасти их всех…

Неловкую паузу нарушила Яна, вошедшая в отсек.

Ксеноморф распластался на ее груди, положив обе головы на правое плечо Монтгомери. Оба глаза твари были широко открыты.

— Кажется, он благополучнее Кейна пережил старт, — вяло усмехнулся Николай.

— Монтгомери, тебе идет, — попытался криво улыбнуться Алан.

— Хоук, твои шуточки… — огрызнулась она, озираясь.

— Ладно, клади его во вторую камеру, может, наш бортовой умник справится и с его проблемами… — Алан мрачно взглянул вокруг и добавил: — Я пошел в рубку. Николай, мне нужно кое о чем потолковать с тобой.

— Иду… — ответил Лоури. — Яна, ты справишься?

— Постараюсь, — вздохнула она.

* * *

— «Маневр завершен, капитан Хоук. Прошу задать дальнейший курс». — Голос бортовой киберсистемы действовал Алану на нервы, он никак не мог отделаться от ощущения, что с ним говорит не машина, а сам Кейн.

Он посмотрел на приборы, затем поднял взгляд на экраны обзора.

Их опять окружала чернота.

Проклятый Рукав Пустоты растекся вокруг гигантской чернильной кляксой. Они вырвались из обломков «Спейсстоуна», но что дальше?

— Николай, у тебя есть какие-то соображения? — обратился он к Лоури, вдоволь насмотревшись на темноту, которую рождали разлившиеся вокруг облака пылевых туманностей.

Николай понимал, о чем его спрашивает капитан.

Только теперь, когда Кейн вдруг оказался вне игры, Лоури внезапно осознал, что именно Патрик держал в своих руках, вернее, в голове все связующие нити этого безумного мероприятия.

«Действительно, а что теперь следует делать? Куда лететь, где искать эту пресловутую границу искривления неевклидовой метрики пространства, если, конечно, оно существует вообще, а догадка относительно спрятанного в глубинах Рукава Пустоты шарового скопления не является бредом?..»

Очевидно, Хоук думал примерно о том же самом, мрачно вперившись в черные глубины экранов внешнего обзора.

— Далеко отсюда до того места, где дрейфует радиобуй? — спросил Николай, облокотившись о приборную панель пульта.

— Нет, — лаконично ответил Хоук — А на что он нам?

— Единственный способ двигаться в нужном направлении — это определить, откуда исходит его дрейф, — сказал Николай — Думаю, если мы проложим курс к той точке, где, по мнению навигационной системы, он был сброшен в космос, то там мы либо обнаружим искомое скопление, либо нет. Но в любом случае наша совесть останется чиста. Если Патрик к тому времени не очнется, то уже никто не сможет запретить нам развернуть «Святого Петра» назад, к обитаемым мирам. Верно я говорю, система? — уточнил он, задрав голову к укрепленной под сводом рубки видеокамере.

Хоук вздрогнул. Неужели Николай всерьез думает, что бортовой компьютер корабля слушает их?

— «Совершенно логичный вывод, навигатор Лоури», — раздался мягкий голос. — «Я легко смогу рассчитать дрейф объекта исходя из его сегодняшнего местоположения, скорости и курса».

И опять, как и тогда, при входе «Спейсстоуна» в поле исковерканных металлических обломков, капитана Хоука подспудно укусило это чувство неосознанной тревоги, какого-то скрытого, завуалированного подвоха.

Он не мог ответить, почему этот голос из-под сводов ходовой рубки вызывает у него не доверие, а дрожь.

«Быть может, я просто псих?» — не очень уверенно подумал Хоук.

— Хорошо, Николай. — вслух произнес он, посмотрев на Лоури. — Думаю, что в нашем случае это единственный разумный выход. Мы проверим то место, откуда прилетел зонд, и, если там ничего нет, повернем обратно.

Николай кивнул, соглашаясь.

* * *

— «Тревога!.. Падение уровня силовой защиты на шестьдесят процентов!..» — Голос бортового кибермозга бился в динамиках общей связи. — «Обнаружено неклассифицированное…»

— Черт!

Хоуку казалось, что он только сомкнул глаза, — и вот на тебе, очередные проблемы!..

На борту «Святого Петра» имелись каюты, но они оказались двухместными и были еще теснее, чем одноименные каморки на «Спейсстоуне»… Так что, вскочив с жесткой откидной койки, Хоук прежде всего врезался головой в выступ переборки и только потом, еще не очухавшись как следует после короткого обморочного сна, бросился по коридору в сторону ходовой рубки управления.

Вбежав туда, он замер как вкопанный.

Взгляд капитана застыл, примерз к экранам внешнего обзора.

ЭТО БЫЛО НЕВЕРОЯТНО!..

В глубинах космоса царило, скрытое вуалью забвения, огромное ослепительное шаровое скопление звезд.

В этот миг, застыв на пороге рубки, капитан Хоук внезапно понял, что за всю свою прошлую карьеру астронавта он не испытывал стольких потрясений, как за эти последние лишенные сна несколько суток субъективного времени…