Стукач - Олег Вихлянцев

– Прыткий ты больно. Насчет веры скажу: не верят они вообще никому. Даже самим себе. И слово к делу не пришьешь. Нужна крепкая доказательная база. А потом, бриллиант. Ты что ж, думаешь, Соленый так его всем и показывать станет? Не-е-ет, брат. Когда и где он засветит камушек, никому не известно. А наше дело – не ждать сложа руки, а собирать материал для будущего обвинения. Найдет Багаев бриллиант – хорошо. Тогда мы их скопом и прихлопнем. Но одновременно необходимо вести работу по установке всех без исключения преступных связей Бизона и их устранению либо нейтрализации. Имея своих людей в банде, мы сможем предупредить ряд преступлений еще до их совершения. Вот что важно. Бизон со своими подельниками теперь под нашим контролем. Придет время, ответят они и за старые грехи, и за те, что еще натворят… А тебя, капитан, нужно срочно переводить из Ленинграда. Не ровен час вычислят они, что жив ты да здоров. И тогда грош цена всем нашим усилиям.

– Погодите! – недоуменно воскликнул капитан. – Я не хочу никуда переезжать из Питера. Может, как-то по-другому решить вопрос?

– Ну во-первых, тебя никто не спрашивает, хочешь ты или нет. А во-вторых, приказом министра внутренних дел ты уже переведен в Главное управление уголовного розыска России. Собирай чемоданы, тебя ждут в Москве.

…Никто из задействованных в операции офицеров не мог даже предположить, на сколько долгих лет затянется их работа по ликвидации банды Бизона.

Близок локоть, да не укусишь. Хитрый и осторожный, Бизон еще долгое время будет успешно обходить капканы, расставленные уголовным. розыском. В его тени спрячется и Соленый. Забегая вперед, скажу: рецидивист Солонов так никогда и не узнает, что ходить ему по этой земле лишь до тех пор, пока в его руках находится заветный камень…

Информация о том, что все подразделения Северо-Западного управления таможни будут подвергнуты московской проверке, поступила еще неделю назад. И именно этот день Бизон выбрал для переправки из Польши в Ленинград контрабандного груза – синтетического концентрата для процветающего подпольного производства виски. Нескольких капель этой темно-коричневой жидкости было достаточно добавить в спиртовой сорокатрехградусный раствор, чтобы получить десяток литров готового продукта, по вкусу неотличимого от фирменного.

Свой человек на таможне сообщил Бизону о грядущей проверке и был несказанно удивлен; услышав от него:

– Самое то! Готовьтесь встречать машину.

На контрольно-пропускном пункте соберется все высокопоставленное начальство. Инспекторы будут из кожи вон лезть, чтобы показать москвичам свое служебное рвение и высокий профессионализм. Переправлять в это время запрещенный груз равно самоубийству. Какой же нормальный человек потащит через границу контрабанду в такой ситуации?

И правда. Терминалы пустовали. В том смысле, что не было ни одной машины, кроме той, что везла товар для Бизона. Фура в гордом одиночестве на первой передаче проследовала к платформе таможенного досмотра и остановилась в указанном контролером месте.

Иннокентий Всеволодович Монахов в это время находился в салоне своего автомобиля, припаркованного вне зоны контроля. Со стороны он имел возможность наблюдать за происходящим. Сюда его попросил отправиться Зэизон, дабы тот лично проконтролировал прохождение таможенного контроля.

Водитель грузовика спрыгнул на платформу и предъявил таможеннику документы на перевозимый груз. Тот внимательно изучил бумаги и хотел было уже распечатывать пломбы на контейнере, когда из административного здания вышел высокий грузный человек в темно-сером костюме. Его сопровождала многочисленная свита.

– Я сам! – властно подал голос грузный.

Таможенник вытянулся в струнку. Видимо,

обладатель темно-серого костюма был высоким чином, если один его вид заставлял трепетать рядовых инспекторов.

– А почему таможня пустая? – недовольно спросил грузный. Похоже, он не понимал, что никто не сунется сюда в день проверки. – Одна машина всего. Вы что, людей здесь распугиваете? – продолжал выражать недовольство начальник. Свита сохраняла почтительное молчание. – Э-эх! Не умеете работать. Не умеете…

Он с важным видом подошел к фуре, осмотрел ее со всех сторон. Даже для чего-то постучал носком черного лакированного ботинка по колесным скатам. Похлопал ладонью по борту контейнера, но тут же одернул запылившуюся руку и вытащил из кармана пиджака белоснежный носовой платок. Брезгливо стал отирать запачканные пальцы. Кто-то из сопровождающих негромко прыснул. Начальник резко оглянулся на звук.

– Смеются они! – возмутился в очередной раз.

Его можно было понять. Направляясь сюда из Москвы, он надеялся застать на границе большое скопление машин. И уж тут, в гуще, так сказать, событий показать этим провинциальным служакам, как надо работать. Московские аппаратчики тщательно засекретили дату проведения инспекторской проверки. Но жизнь есть жизнь. Информация просочилась из кабинетов Главного управления таможни на места. Те, в свою очередь, поставили в известность «своих» бизнесменов и руководителей транспортных предприятий. А на пустой таможне что проверять? В бумагах копаться? Так бумаг и в Москве хватает. Другое дело – нагрянуть с проверкой внезапно, обойти пяток-другой автопоездов. Не в одном, так в другом что-нибудь недозволенное обнаружится. А нашел дерьмо, так подчиненных – носом, носом! Вот, мол, что у вас тут творится, контрабандисты внагляк парадным маршем у вас перед глазами шествуют! Не вышло. Досада. Стоит у платформы фура одна-одинешенька, и все. В ней-то наверняка ничего путного, в смысле недозволенного, нет. Стал бы этот водила в одиночку на терминал переть…

– Что везете? – не глядя на водителя, спросил грузный.

– В товарных документах указано, – пожал плечами тот. – Пищевые красители.

– Хм-м… Красители… – задумчиво пробормотал начальник. Свита по-прежнему не встревала. Сказал «я сам» – действуй. – Петров! – повернулся начальник к инспектору. – Открывай!

Рядовой таможенник сорвал пломбы. Водитель снял замки и отворил задние дверцы фуры. Нутро автопоезда доверху было набито пластмассовыми бочками по пятьдесят литров каждая.

– Что в таре? – вновь задал вопрос начальник из Москвы.

– Я ж сказал – краска! – удивился водитель такой непонятливости.

– Да… сказал, – согласился начальник. Внимательно просмотрел предложенные документы. В них все было в порядке. Придраться пока не к чему. Как это не к чему?! Всегда должно быть к чему придраться!

– Ага! – радостно воскликнул обладатель темно-серого костюма. – Краска в чем, в бочках?

– Ну, – кивнул водитель.

– А цена бочек входит в сумму, указанную в накладных? – У него был вид победителя. Наверняка никто из этих местных проверяльщиков не додумался до такой простой истины.