На исходе ночи - Алексей Калугин

– Это о языках, засунутых в кошельки? – осторожно, боясь ошибиться, высказал предположение Хази.

Брови си-ноора недовольно сошлись у переносицы.

– А о чем же еще! – он еще раз ткнул пальцем в строку лежавшей перед ним книги. – По-моему, все ясно, как дневной свет!

– Да, конечно, – поспешил согласиться Хази.

Ше-Кентаро тоже кивнул: точно, мол, какие могут быть сомнения.

– Рассмотрим другую комбинацию тех же цифр, – продолжил си-ноор. – Цифры 2 и 1, написанные рядом, дают нам число 12. Снова обратимся к То-Кабре. – Он положил руку поверх раскрытой книги. – Книга первая, глава вторая, стих двенадцатый. – Си-ноор перелистал страницу и посмотрел на замерших в ожидании слушателей. Ему не нужно было заглядывать в книгу для того, чтобы процитировать: «И я разрушу эти обители лжи, населенные призраками, что пожирают их изнутри».

Пауза.

– Какое это имеет отношение к убийце? – спросил Хази.

– Самое непосредственное, – хлопнул ладонью по книге си-ноор и посмотрел на Ше-Кентаро, предлагая ему ответить на вопрос Слизня.

– И в первом, и во втором случае речь идет о лжи, – начал рассуждать вслух Ону. – «Лживые языки» – это понятно, вот они, в бумажники уложены. А «обители лжи»… – Ону задумчиво постучал согнутым пальцем по подбородку. – Должно быть, это какой-то эвфемизм?

– Совершенно верно, – кивнул си-ноор. – Под «обителью лжи» последователи культа Ше-Шеола подразумевают душу человека, не обратившегося в истинную веру.

– А «призраки, пожирающие их» – это, выходит, призраки Ночи? – догадался Ше-Кентаро.

– Именно так, – снова наклонил голову си-ноор. – В соответствии с учением Ше-Шеола призраки Ночи терзают души тех, кто отвергает истинную веру. И тут мы плавно переходим к другому вопросу: что объединяет между собой жертвы?

– Ничего, – уверенно ответил Слизень. – Я раскопал о них все, что только можно. Ни один из убитых скорее всего даже не подозревал о существовании других.

– Они могли не знать друг друга, но между ними непременно должно быть что-то общее, – с не меньшей убежденностью произнес си-ноор.

Захлопнув То-Кабру, он отодвинул книгу в сторону. При этом с угла стола упали толстая тетрадь в коленкоровом переплете и пара дискет. Си-ноор не обратил на это внимания, а Ше-Кентаро поднял и снова вернул упавшие предметы на стол.

– С чего вдруг ты взялся читать То-Кабру? – спросил у си-ноора Ону.

– Не понял? – озадаченно посмотрел на него глава общины просветленных.

– Ну, То-Кабра – это же священная книга культа Ше-Шеола. – Ше-Кентаро сделал жест рукой, как будто эти слова должны были все объяснить. Но си-ноор смотрел на него с прежним непониманием. Тогда Ону наклонился вперед и спросил: – Зачем тебе это? Ты же не знал, что встретишь там ключевые фразы.

– А, теперь понял! – едва не рассмеялся си-ноор. – Ты заблуждаешься, если думаешь, что я взялся читать То-Кабру в надежде найти в ней разгадку убийств. Я давно знаю эту книгу. Видишь ли, друг мой Ону. – Си-ноор поднял руку, собираясь еще раз хлопнуть ладонью по То-Кабре, но, не обнаружив книги перед собой, поискал ее взглядом, а когда нашел, пододвинул поближе, при этом предметы, что минуту назад поднял Ше-Кентаро, снова оказались на полу. – Видишь ли, друг мой Ону, – си-ноор звучно хлопнул ладонью по переплету, – врага нужно знать не понаслышке, а в лицо.

Мысль, не сказать чтобы очень уж свежая, прозвучала для Ше-Кентаро подобно откровению. Быть может, обстановка храма, прочистившая ему мозги, была тому виной, но Ону вдруг ясно осознал, насколько глуп он был, пытаясь уйти от мира, замкнуться в своем крошечном жизненном пространстве, чтобы таким образом отсечь все лишнее, ненужное, то, что постоянно напоминало ему о том, что вода – мокрая, лед – холодный, а жизнь – дерьмо. Ше-Кентаро так и не понял, догадался ли о его мыслях си-ноор, – глава общины просветленных как-то очень уж напряженно кашлянул в кулак и перенес внимание на Хази.

– Я просил тебя узнать, – обратился он к барыге, – имелись ли на шеях жертв схороники?

– Нет, – отрицательно качнул головой Хази.

– Точно? – прищурился си-ноор.

– Абсолютно, – подтвердил Слизень. – Ни у одного из убитых схороника на шее не было.

– Вот вам и сходство. – Си-ноор довольно улыбнулся, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – Ни одна из жертв убийцы не относилась к истовым последователям культа Ше-Шеола. При этом все они родились Днем и, следовательно, у каждого из них имелся свой призрак.

– А что, если это убийца снял с них схороники? – предположил Ше-Кентаро.

– Исключено! – решительно взмахнул рукой си-ноор. – Разрушить обители лжи, населенные призраками, – вот к чему стремится убийца. Это его идея фикс. И он находит самый простой путь для ее воплощения в жизнь – он убивает людей, которые видят призраков Ночи.

– Тогда при чем тут «лживые языки»? – спросил Хази.

– А это как раз самое интересное, – оживился си-ноор. – Убийца совсем не так примитивен, как может показаться на первый взгляд. Убивая людей ради того, чтобы освободить их от призраков, он тем не менее возлагает всю вину за это на высших иерархов культа Ше-Шеола, на его Патернат. Именно они, эти «лживые языки», набивающие свои кошельки, спекулируя на вере, повинны в смерти людей, не веривших в то, что схороники могут защитить их от призраков Ночи.

– Нет, это уж слишком надуманно, – недовольно протянул Слизень, рассчитывавший услышать нечто более конкретное.

– Отнюдь! – тут же возразил си-ноор. – Логическая цепочка очень проста и конкретна. Иерархи культа Ше-Шеола погрязли в грехе стяжательства, вера интересует их только с точки зрения возможности набивать собственные кошельки. Простые верующие видят это, и сие отвращает их от веры. Формально подавляющее большинство населения Кен-Ове исповедует культ Ше-Шеола, но на деле истинно верующих среди них единицы. И именно этот формальный подход к вере определяет то, что человек, которому с точки зрения догматика просто необходим схороник, не верит, что амулет может помочь ему совладать с призраками. Вот и все. Лживые языки, обращающие слова в деньги, порождают неверие, неверие лишает людей возможности бороться с призраками Ночи, неспособность защитить себя ведет к смерти. Скорее всего в представлении убийцы жизнь у людей отнимает не он сам, а алчные иерархи, он же лишь стремится привлечь внимание всех, кому это небезразлично, к тому, куда ведет культ Ше-Шеола его Патернат во главе с патернальным ка-митаром.

Ше-Кентаро логические построения си-ноора казались не то чтобы совсем уж безупречными, но, в принципе, не лишенными права на существование. Пусть так, убийца стремится разоблачить продажных иерархов культа Ше-Шеола, но каким образом это может помочь отыскать его?

– Если я все правильно понял, – задумчиво произнес Ону, – убийца непременно выбирает своей жертвой человека, который видит призраков Ночи и при этом отказывается носить схороник?