Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953 - Джеймс Хайнцен

Мосгорсуд, по-видимому, представлял плодородную почву для незаконных сделок между судьями и просителями. К августу 1948 г. в ходе следствия по его делу под арестом оказались 49 чел.: 18 обвиняемых в даче взяток, 17 посредников, 4 адвоката и 10 бывших судебных работников, в том числе 5 судей. Судья Гуторкина, к примеру, якобы взяла деньги у нескольких лиц, осужденных за спекуляцию, согласившись пересмотреть назначенные им 5-летние сроки заключения15. Конечно, уверенным быть нельзя, но, видимо, и Обухов, и Праушкина, и Гуторкина действительно брали взятки, работая в Мосгорсуде в 1943-1948 гг., судя по судебным протоколам и вспомогательным материалам. Все они признали свою вину (на процессах, где многие подсудимые заявляли о невиновности), и, кажется, никто из них не обжаловал приговор, когда имел такую возможность, даже после смерти Сталина, несмотря на хорошее знакомство с процессом обжалования.

Самая любопытная персона в деле Мосгорсуда – судья В. А. Чурсина. Ее арестовали 5 апреля 1948 г. по обвинению в получении взяток за смягчение приговоров по множеству дел16. Чурсина оказалась ключевой фигурой и катализатором распространения скандала на другие суды. Она родилась в 1909 г., в Мосгорсуде работала судьей в 1938-1946 гг. В 1946 г. была избрана членом Верховного суда СССР. Как рассказала Чурсина следователям, некоторое время после смерти Ленина в 1924 г. она являлась личным секретарем ленинской вдовы Н. К. Крупской.

По словам знавших ее людей, Чурсина была обаятельной, но, как минимум, эксцентричной особой17. Одни считали ее блестящим, прямодушным юристом, другие – ненормальной и продажной до мозга костей. После ареста в апреле 1948 г. Чурсина созналась в получении более чем 20 взяток в связи с делами, которые попадали в Мосгорсуд в первой половине 1940-х гг. Судя по ее показаниям и показаниям нескольких ее коллег, она мастерски владела искусством взятки. Как рассказала сама Чурсина следователям, работая судьей, она опутала всю Москву тщательно сплетенной сетью неформальных – и весьма выгодных – отношений. Она завоевывала доверие (и заручалась верностью) подчиненных, которых втягивала в свои махинации, устраивая их, например, на лечение к хорошим врачам или доставая для них редкие лекарства. Одна сотрудница сказала, что из-за услуг Чурсиной чувствовала себя связанной по рукам и ногам18. Чурсина даже к себе на свадьбу пригласила потенциальных взяткодателей. Ради благоприятного решения своих дел те подносили ей роскошные подарки и водили ее в лучшие рестораны Москвы.

Как показывают документы прокуратуры и судебные протоколы, Чурсина в скандале с верховными судами играла ту же роль, что и Баканов в делах военных судов в 1947 г. Она представляла собой определенный «тип», характерный для сталинской правоохранительной системы, – ответственного работника, который злоупотреблял служебным положением, а попавшись, наговаривал на сослуживцев (зачастую абсолютно лживо) в безуспешных попытках выгородить себя и спасти шкуру. Оказавшись под арестом и под прессом следствия, Чурсина стала вовсю сдавать десятки людей, которых знала. Следователи прокуратуры поощряли ее к показаниям на других судебных работников, особенно коллег-судей19. Прокуратура предназначила ей функцию главного обвинителя старших судей в высших судах Москвы. Следователям больше всего хотелось раскрыть установленные Чурсиной, по ее словам, преступные связи, чтобы получить доказательства существования среди работников важнейших судов столицы сплоченных преступных групп. Она сотрудничала со следствием, подбрасывая ему подробности о ряде якобы коррумпированных судей и других соучастников во взяточничестве. В «Деле верховных судов», в противоположность репрессиям 1930-х гг. против ведущих фигур судебного аппарата, судей никогда не называли «контрреволюционерами» и «врагами народа». О них говорили как о морально разложившихся правонарушителях, продавших совесть и поступившихся честностью, но не как о саботажниках и «вредителях».

Разговоры следователей с Чурсиной на допросах в тюрьме дали понять, что главной мишенью в Мосгорсуде для них служил его председатель А. В. Васнев. Упомянутый как пламенный председатель Московского военного трибунала времен Второй мировой войны в знаменитой книге воспоминаний Виктора Кравченко «Я выбрал свободу», Васнев являлся одним из самых известных судей Советского Союза20. Он родился в 1906 г., в партию вступил в 1930 г., окончив юридический факультет МГУ. В 1938 г. стал судьей Мосгорсуда, где проработал десять лет, и возглавлял этот суд с 1941 г. до своего ареста 14 июля 1948 г. Васнев и его обвинительница Чурсина, по словам обоих, некоторое время были любовниками, когда работали вместе в суде.

Чурсина уверяла, что это Васнев развратил ее морально и профессионально, виня его в своих проблемах и с законом, и с алкоголем21. Когда нацистские армии осенью 1941 г. подступили к Москве, Васнев встал во главе военного трибунала столицы, приговаривая к смерти или заключению военных дезертиров, заподозренных шпионов и тех, кто сеял панику22. В конце войны его в числе немногих юристов (вместе с председателем Верховного суда СССР Голяковым и министром юстиции Рычковым) наградили орденом Ленина за «успешную работу… по укреплению революционной законности и охране интересов государства в условиях Отечественной войны»23.

На основании, в сущности, весьма ненадежных свидетельств прокуратура заявила, будто Васнев на протяжении многих лет неоднократно брал взятки за отмену или смягчение приговоров, в частности по делам о хищении государственного имущества, спекуляции и должностных преступлениях. По словам следователей, ряд директоров магазинов и ресторанов Москвы обращались к Васневу с просьбой о помощи в уголовных делах, касавшихся их самих или их родственников24. Следователи побуждали Чурсину рассказывать – или выдумывать – грязные подробности о судьях Мосгорсуда, особенно о Васневе. Они явно добивались от нее заявлений о моральной деградации судей, а также каких-нибудь деталей насчет преступного сговора судебных работников и всякого рода подозрительных национальных или профессиональных групп.

В показаниях Чурсиной о Мосгорсуде можно увидеть кульминацию нескольких тем, служивших лейтмотивом дел о взяточничестве в верховных судах в те годы: сговора среди судей, сексуальной распущенности и других тяжких моральных прегрешений, национальных групп с особо преступными наклонностями, развращения подчиненных руководством суда.

Летом 1948 г. прокуратура начала в переписке называть Васнева «организатором, возглавляющим в Мосгорсуде группу взяточников»25. Десятистраничная справка, написанная генеральным прокурором Сафоновым 16 февраля 1949 г. для административного отдела ЦК, подытоживает обвинения против Васнева26. Она содержит ряд признаков складывающегося в СССР после войны стереотипного портрета коррумпированного должностного лица. Васнев обвиняется в руководстве «организованной группой членов суда, тесно связанной между собой, которая систематически на протяжении ряда лет за взятки освобождала от наказания уголовных преступников и выносила неправосудные приговоры и решения»27. Он также будто бы развращал подчиненных. По выражению Сафонова – «своими преступными действиями способствовал разложению значительной группы работников Мосгорсуда»28.