Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953 - Джеймс Хайнцен

Скандал в верховных судах – весьма показательный момент в истории сталинизма, советской уголовной юстиции, развития и преследования коррупции в СССР7. Первая часть этой главы посвящена ряду важнейших вопросов. Некоторые из них касаются места и времени происходившего. Есть много вопросов и по поводу самого следствия. Как именно расследовались крайне щекотливые и потенциально скандальные обвинения? Какие роли играли руководящие партийные органы и прокуратура, реагируя на сигналы о широком распространении преступности в высших судах страны? Что может сказать нам этот скандал о послевоенной сталинской государственной политике и правовой системе? Во второй части главы предпринята попытка заглянуть глубже официальных обвинений и нарративов, задаваясь вопросом, почему вообще некоторые судьи и другие работники высших судов вступали в сделки с просителями и посредниками, идя на огромный риск.

Сейчас, после стольких лет, мы не можем абсолютно точно понять, что именно тогда происходило, но кажется ясным, что некоторые судьи в главных судах Москвы иногда брали взятки во время войны и в послевоенные годы. Взяточников среди судей и других работников обнаружили почти одновременно в нескольких важных судебных учреждениях. Началось агрессивное следствие, и прокуратура методами, сочетающими законную следственную работу с принуждением и оговорами, стала грести в свою сеть и виновных, и, по-видимому, невиновных. Во многих случаях руководители партии и прокуратуры, наверное, сами не знали, кто виновен, а кто нет. Проще всего сказать, что все высокопоставленные судьи были одинаково коррумпированы либо что Сталин и его окружение полностью высосали скандал из пальца, однако обе эти крайности представляются неверными.

Если процесс «наведения порядка» в высшем военном суде страны сводился к фабрикации ложных обвинений в коррупции против работников Военной коллегии (как описано в предыдущей главе), то, когда следователи начали присматриваться к поведению персонала других ключевых судов, картина стала несколько сложнее. Повторюсь, все наши знания о созданной Сталиным политической системе заставляют предположить, что атака на самых главных и знаменитых судей страны могла последовать только с прямой санкции генсека, пусть даже сам он не вникал во все детали следствия. В скандале с Военной коллегией алгоритм действий заключался в том, чтобы наметить конкретных лиц в качестве мишени и затем ударить по ним, используя кое-какие из множества доносов, которые продуцировала система. «Дело верховных судов» имеет с этим определенное сходство, но есть и существенные отличия. Сталин явно хотел с помощью обвинений в коррупции приструнить московские суды, однако документы предоставляют немало свидетельств, что следователи действительно разоблачили в судах досадное количество взяточников. Как показывает ход дела, оно, возможно, вышло за рамки, первоначально поставленные Сталиным, и тому пришлось приложить усилия, чтобы затормозить стремительно разрастающийоя скандал.

* * *

С самого начала Управление кадров ЦК (существовавшее до июля 1948 г.) и его преемник, административный отдел (созданный в июле 1948 г.), активно участвовали в расследовании коррупции в судах. Они сотрудничали с занимавшимися им следователями прокуратуры и внимательно за ними наблюдали. Генеральный прокурор Сафонов постоянно докладывал этим органам ЦК о ходе следствия. Во время работы над серией дел, из которых вырос скандал, аппарат ЦК – почти наверняка с разрешения Сталина – вмешивался в решающие моменты, задавал тон следствию и принимал решения о том, как вести расследования и судебные разбирательства. Документы оставляют впечатление, что Управление кадров, по сути, уполномочило прокуратуру с неподдельным энтузиазмом преследовать коррупцию среди судебных работников, однако в определенные моменты придерживало следствие.

10 июля 1948 г. Политбюро решило ликвидировать Управление кадров ЦК и разделить его обязанности между несколькими отделами помельче, которые отныне отвечали за надзор над политическими действиями и кадрами различных хозяйственных и государственных учреждений8. После упразднения Управления кадров, возглавлявшегося секретарем ЦК А. А. Кузнецовым, другие отделы ЦК стали принимать более активное участие в назначении кадров в поднадзорные организации и контроле над ними. В делах верховных судов огромную роль теперь играл новый, имевший непритязательное название, но крайне важное значение, административный отдел. Несмотря на чисто бюрократическое наименование, административный отдел фактически заведовал всем комплексом правоохранительных ведомств и органов безопасности с их персоналом, включая Министерство государственной безопасности, Верховный суд, Министерство юстиции и прокуратуру9. Кузнецов руководил партийным контролем над следствием.

Когда следователи весной 1948 г. обнаружили взяточничество в Военной коллегии, вспыхнул скандал, мгновенно охвативший судебные учреждения Москвы. Как свидетельствует переписка, под следствие почти одновременно попали главные судебные инстанции страны – Верховный суд РСФСР и Верховный суд СССР вместе с Московским городским судом.

Сначала прокуратура проследила цепочку взяточничества от московских военных судов к высшему судебному органу г. Москвы -Московскому городскому суду. Он был создан в 1932 г. для рассмотрения дел, поступавших из нижестоящих судов Московской области. Весной 1948 г. на нескольких работников Мосгорсуда дал показания А. Г. Баканов10. Он назвал трех человек, включая помощника председателя. Те, в свою очередь, показали на председателя Мосгорсуда A. В. Васнева11.

Если движущей силой выискивания взяточничества в военных судах служили «контрреволюционные» дела, касающиеся «измены родине», то главным основанием скандала в Мосгорсуде стали дела о «преступлениях против социалистической собственности», особенно хищениях государственного имущества и, в меньшей степени, спекуляции дефицитными товарами. Сотрудники прокуратуры утверждали, что судьи во время и после войны за подарки и деньги из-под полы выносили чересчур мягкие приговоры расхитителям госсобственности и прочим «опасным» преступникам12. В послевоенные годы сталинская кампания против расхитителей государственной собственности вызвала повышенное внимание к обжалованию и пересмотру приговоров. Особенно после указа от 4 июня 1947 г. Сталин оказывал огромное давление на суд и прокуратуру, требуя карать расхитителей по всей строгости закона. В первые послевоенные годы режим прямо упрекал суды в том, что судьи не рассматривают преследование хищений госсобственности как настоятельный государственный приоритет. Контуры и масштабы разразившегося скандала нужно понимать именно в контексте этой кампании, которая достигла апогея в 1948 г., после выхода указов от 4 июня.

8 мая 1948 г. генеральный прокурор Сафонов написал секретарю ЦК Кузнецову, что следствие обнаружило «преступную группу» взяточников среди работников Мосгорсуда13. В группу входили судьи B. В. Гуторкина, В. В. Обухов и А. А. Праушкина, обвинявшиеся в неоднократном получении взяток14. Арестованы были также двое судебных секретарей.