Призови сокола - Мэгги Стивотер

«Я никогда не жила своей жизнью», – подумала Джордан.

– Что, уложив тебя на живот, можно было бы заняться чем-нибудь поинтереснее? – предположила Хеннесси.

Сенко поднял бровь. Он оценил шутку.

– Я подумал: я никогда не пытался ничего исправить. Хоть машину, хоть свою жизнь… ничего. Я всё только портил. Максимум повернул несколько гаек. Не видел дальше собственного носа. Я должен был умереть, и после меня осталось бы одно дерьмо… ладно бы я попытался что-нибудь сделать, но не смог. Я даже не пытался.

– Надеюсь, история заканчивается тем, что ты поговорил с ними по душам, и те три поддонка – это Элиот, Прэтт и Мэтт, – сказала Хеннесси.

Элиот, Прэтт и Мэтт работали в мастерской.

– Я плюнул одному парню в глаз, выкрутил у него пушку и три раза выстрелил в другого через дверь. Получил за это два года, там-то и заинтересовался татуировками… и вот я здесь, – завершил Сенко.

– Очень вдохновляюще, – сказала Хеннесси.

Джордан чувствовала, как пульс бьется у нее на шее, прямо там, где Сенко собирался нарисовать очередной цветок. На шаг ближе к смерти. Она подумала, что не ХОЧЕТ этого. Она хотела перестать бояться, хотела позвонить Диклану Линчу и подарить ему что-нибудь, нарисованное тирским пурпуром, хотела иметь будущее, которое не выглядело бы в точности как прошлое.

Они наверняка могли найти выход.

Так жить было невозможно. Они сдавались, все еще продолжая дышать.

– Готова? – спросил Сенко.

Джордан села. И поймала взгляд Хеннесси.

– Я не буду делать татуировку.

– О, начались нервы, – заметила Хеннесси.

Вскочив с кресла, Джордан вытащила из лифчика десятку.

– Купи себе что-нибудь хорошее, – сказала она Сенко, который ничуть не удивился, возможно потому, что выражение лица у него не менялось настолько быстро.

Джордан направилась к двери. Она услышала, как Хеннесси что-то насмешливо сказала хозяину, прежде чем зашагать следом.

– Джордан, – позвала Хеннесси, – ну перестань дурить.

Джордан вышла в холодную ночь. У нее сразу же замерзли нос, шея, всё тело. Она слышала, как на далеком шоссе выли и сигналили машины. На соседней улице кто-то орал. Джордан чувствовала себя бодрой как никогда.

Дверь у нее за спиной хлопнула.

– Не злись на меня, – попросила Хеннесси.

Джордан свернула на парковку и зашагала к «Супре».

– Тогда пообещай, что попросишь Ронана помочь.

Хеннесси прикусила губы, удерживая ответ.

Джордан раскинула руки, словно говоря «вот видишь».

– Почему ты совсем не думаешь обо МНЕ? – прорычала Хеннесси. – Это не ты истекаешь черной дрянью и выворачиваешься наизнанку. Ты – сон. Я сновидец. Именно мне приходится с этим жить. И именно я вправе принимать решения.

У Джордан отвисла челюсть.

Хеннесси не спешила брать свои слова обратно. Она хотела, чтобы они причинили боль, но Джордан была слишком потрясена даже для этого.

– Ну и развлекайся, – сказала она, села, захлопнула дверцу и посмотрела на Хеннесси через открытое окно. – Вызови себе такси.

Она сорвалась с места. Джордан не знала, что чувствует по этому поводу Хеннесси, потому что, оставив ее на парковке, даже не посмотрела в зеркальце заднего вида.

Впервые она была абсолютно уверена, что у них с Хеннесси – две разных жизни.

Фарух-Лейн и в голову не приходило, что Парцифаль, возможно, солгал, когда сказал, что вернется пешком в отель. В число неприятных фактов о Парцифале вроде бы не входила склонность врать. Но, тем не менее, он не вернулся в отель, не отвечал на звонки и эсэмэски, кроме самой первой. Он написал: «Я все еще слышу вас». Фарух-Лейн несколько часов ждала его в номере и кипела.

Позвонил Лок, и она проигнорировала звонок, как будто парцифальность передалась и ей. Ей-богу, ей недоставало сил признаться Локу, что она потеряла Провидца. Что за всё это время она никого не нашла, кроме той старушки. Фарух-Лейн чувствовала себя так, как будто ей поручили что-то смастерить, но не дали инструментов, или велели сложить головоломку, где недоставало фрагментов. Пройти квест, единственным проводником в котором был Парцифаль Бауэр. В нынешнем виде эта задача была нерешаема, и, тем не менее, во всем винили ее.

Несколько часов она искала Брайда на форумах. Она нуждалась хоть в каких-нибудь подсказках, помимо тех, что содержало видение. Фарух-Лейн сделала себе скверный кофе. Съела несколько яблок, которые Парцифаль счел безвкусными.

Наконец она полезла в его чемодан.

Фарух-Лейн поступила дурно и знала это, но дурно было и выйти из машины и исчезнуть, в то время как мир буквально зависит от тебя.

Вещи Парцифаля были аккуратно сложены. Неудивительно. Трехдневный запас одежды – костюм на каждый день аккуратно свернут, так что можно просто достать его и надеть. Туалетные принадлежности в безупречно чистом холщовом мешочке. Два комикса Николя Малера. Записная книжка с одной-единственной записью. 14 марта: Ich versucht so zu t.

Он нарисовал уродливую злобную собаку в нижнем углу, твердыми недружелюбными линиями. Фарух-Лейн было всё равно.

В тонком боковом кармане чемодана она нашла поцарапанный старый диск. Опера. «Парцифаль» Вагнера. Убирая его обратно, Фарух-Лейн обратила внимание на имя исполнительницы. «Иоганна Бауэр». Сестра? Мать? Она перевернула диск, ища дату выпуска. Все было написано по-немецки. Она открыла обложку – внутри оказалась фотография. Хотя никто на ней не смеялся, по лицам участников было нетрудно понять, что все они, тем не менее, находили процесс уморительным. Пухлая женщина (мать?) и три девочки (сестры?) сгрудились вместе, драматическим жестом указывая на другую сторону снимка, где со страдальческим видом стоял гораздо более юный Парцифаль – с таким подчеркнуто страдальческим выражением лица, что было ясно, что он пародирует сам себя. Это читалось в композиции фото, в четырех руках, переключавших внимание зрителя с их потрясенных лиц на его сокрушенное.

«Я убил их всех», – сказал Парцифаль.

Неконтролируемые Провидцы были опасны в своей разрушительной силе, даже для самих себя. Лок сказал, что не встречал ни одного, кто не имел бы за плечами какой-нибудь трагедии.

Перед ней была трагедия Парцифаля.

Он всё не возвращался.

Через несколько часов досада Фарух-Лейн сменилась тревогой. А вдруг он потерялся. Попал под машину. Его похитили. Многое может случиться с подростком, у которого куча пищевых особенностей и минимум социальных навыков.

Он не отвечал на звонки.

Фарух-Лейн собрала для него небольшой пакетик еды и вышла, убедившись, что на двери номера по-прежнему висит табличка «Не беспокоить».