Хочу тебя навсегда - Татьяна Никандрова

- А разве мозговой штурм не подразумевает генерацию как можно большего числа идей без их критической оценки на начальном этапе?

- Я так ему и сказала! - закивала Лера. - Мол, можно предлагать даже самые глупые и фантастические варианты.

- А он что?

- Ответил, что нет смысла озвучивать идеи, которые заведомо не будут выбраны в финале, - вздохнула девочка.

- Этому Захару явно стоит изучить метод мозгового штурма получше, - проворчал Войнов.

Ему было неприятно, что какой-то прыщавый очкарик с раздутым самомнением задевает его дочь. И хотя Лера ничего не говорила о внешности своего надоедливого одноклассника, воображение Войнова моментально нарисовало образ неприятного очкастого пацана с проблемной кожей и редкими волосами. Именно так, по мнению Даниила, обычно выглядели все школьные псевдоинтеллектуалы.

Пообедав, отец и дочь отправились на каток, на этот раз открытый. Морозы в последние несколько недель стояли знатные, поэтому Войнов заставил девочку обмотаться теплым шарфом чуть ли не до глаз.

Посреди огромного ледяного полотна стояла нарядная елка с ярко горящими гирляндами, при виде которой Лера довольно захлопала в ладоши. Зеленое чудо было первым и самым символичным предвестником Нового года, и именно там, на катке, Даниил явственно почувствовал его приближение.

Несмотря на возраст, мужчина любил этот праздник за ту надежду на лучшее, которую он дарил. Можно было верить, что все плохое останется в старом году, а новый принесет только радость и счастье.

После катания на коньках и плотного ужина Войнов отвез Леру домой, а сам отправился в свою холодную холостяцкую берлогу. Раньше его собственное жилище казалось ему уютном, но с недавних пор уют в квартире ощущался только тогда, когда по ней ходила полуобнаженная Настя.

А сегодня на визит Ярцевой рассчитывать не приходилось: девушка собиралась все выходные готовиться к зачетам вместе с Олей Синичкиной.

Зачеты. Боже, у женщины, с которой он спит, на носу зачеты. Осознав это, Войнов в очередной раз почувствовал себя престарелым извращенцем. Тем самым, которые обычно встречаются под утро на танцполах в клубах. Они тянут свои жирные пальцы-сосиски к молоденьким девочкам в надежде потереться своим округлым брюшком об их упругие попки. Как же это мерзко!

И хотя у Войнова все было в порядке с фигурой, да и вообще, выглядел он вполне привлекательно, комментарий бывшей жены о том, что Настя смотрится почти как ровесница Леры, неприятно царапнул его. А вдруг окружающие при взгляде на Ярцеву думают, что она его дочь?

Даниил посильнее сжал руль и покачал головой, пытаясь отделаться от неприятных мыслей. Нет, такое вряд ли возможно. Настя, хоть и кажется юной, но все же благодаря сформировавшейся соблазнительной фигуре вполне тянет на совершеннолетнюю. Да и какая вообще разница, что думают окружающие?

Войнов уже очень давно не ощущал такой глубокой радости и умиротворения, как в часы, проведенные с Настей. Эта девушка удивительным образом сочетала в себе серьезность и озорство, эпатаж и изысканность, буйный нрав и кошачью мягкость. Она казалась ему нереальной, неземной, почти волшебной. И каждый раз, когда Настя появлялась в его квартире, помещение озарялось светом.

Да, он скучал по этой яркой безбашенной девчонке. Скучал по тому, с каким аппетитом она поедала приготовленную им еду, не думая о калориях. Как заразительно хохотала, услышав какую-нибудь глупую шутку по телевизору. Как надувала губы, когда по утрам Даниил будил ее поцелуями.

Он не видел Настю два дня и уже считал часы до наступления новой рабочей недели. Ему хотелось встретиться с ней в офисе, пройтись взглядом по налитой груди, заключенной в тиски ее тонкой блузки, поймать едва заметную полуулыбку и с трепетом ждать момента, когда она вечером войдет в его кабинет и насмешливо спросит, хотел ли он ее.

Войнову по-прежнему было совестно, что он спит с подчиненной, но он утешал себя мыслью, что, возможно, после стажировки Настя не захочет продолжать карьеру в "Линии права", и тогда их отношения перестанут быть запретными.

В понедельник утром Даниил приехал в офис в прекрасном расположении духа: он выспался, плотно позавтракал и находился в радостном предвкушении встречи с Ярцевой. На девять часов было запланировано совещание по делу Зорича, а, значит, он увидит девушку, которая поселилась в его мыслях, совсем скоро.

В назначенное время он вошел в переговорную, окинул взглядом присутствующих, которые наперебой здоровались с ним, и раздосадованно отметил, что Насти среди них еще нет.

У магнитной доски с ярко-красной папкой в руках стояла Лариса Немцова, и ее вишневые губы при виде Войнова изогнулись в приветственной улыбке.

- Доброе утро, Даниил Романович, - пропела она, делая шаг ему навстречу.

- Доброе, - отозвался Войнов, садясь на стул и поправляя галстук.

- Ну что, все в сборе? Можем начинать? - женщина перевела глаза на подчиненных.

- Насти Ярцевой еще нет, - заметил Кирилл Петренко.

- Опаздывает? - нахмурилась Немцова.

- Нет, она уже час как в офисе, - сказал Олег Семенов. - Сидит в кабинете, с какими-то бумажками возится.

- Позвать ее? - Оля Синичкина неуверенно приподнялась на стуле.

- Ей что, персональное приглашение нужно? - Лариса Аркадьевна недовольно цокнула. - Значит, обойдемся без нее! Как вы считаете, Даниил Романович?

"Просто стажер. Настя - просто стажер в твоей фирме. Сохраняй трезвость ума! " - внушал Войнову внутренний голос, и мужчина после секундной паузы коротко кивнул:

- Да, давайте начнем.

Немцова открыла папку, которую держала в руках, и принялась хорошо поставленным голосом озвучивать проблемные зоны текущего дела. Спустя пару минут раздался стук в дверь, а затем она распахнулась. Резко, быстро и чересчур уверенно. На пороге стояла Ярцева в вызывающе короткой юбке и с прической как у сбежавшей с шабаша ведьмы.

Лариса Аркадьевна, поджав вишневые губы, впилась в опоздавшую подчиненную недобрым ледяным взглядом. Будучи педантичной и в высшей степени внимательной даже в мелочах, она терпеть не могла взбалмошных девиц с соломой вместо мозгов, к коим относила Ярцеву. Настя казалась ей слишком шумной, слишком ненадежной, слишком самонадеянной. Типичная кукла, считающая, что жизнь обязана преподносить ей все блага на блюдечке с голубой каемочкой.