Наизнанку. Лондон - Маша Крамб

– Да неужели? – съязвил комтур.

– Ты понимаешь, что я имею в виду!

– Макс, я не думаю, что он хотел как-то меня обидеть, – Соня выступила миротворцем.

– Я последний, кто когда-нибудь захочет тебя обидеть, – очень твёрдо, очень решительно. – И закрыли эту тему.

Что-то в Эребе менялось, когда он говорил про Соню. Что-то неуловимое, неявное. Но стоило ему сменить тему, как всё возвращалось на круги своя. Всё тот же Хранитель, известный каждому воспитаннику Ока с самого раннего детства.

– Так вот, когда я понял, что прямо сию секунду мир рушиться не намерен, я начал думать. И вспомнил, конечно. Был такой грек смешной. Комедии он писал, довольно своеобразные комедии, надо сказать. Ещё немного, и их можно было бы отнести к категории восемнадцать плюс.

Пока Эреба не унесло в лекцию по литературе, он поспешил вернуться к пророчеству.

– Так вот, в его теории хаос – это воздушное пространство между небом и землей. У Окуляра своеобразное чувство юмора. Я должен был догадаться, что он не стал бы говорить напрямую. А уж к скабрезностям у него всегда тяга была. Неудивительно, что он выбрал трактовку этого комедианта.

– А что с мраком? – Соня не успела спросить сама, брат оказался расторопнее.

Эреб бросил быстрый взгляд на Нокс. Показалось, что в глазах пушистой промелькнула настоящая человеческая боль. Но откуда? Не может быть. Хранитель отвернулся.

– Это непростой вопрос. В данном случае мрак – это твоя кровь. Тот самый необходимый Окуляру катализатор.

Замолчал.

– Моя кровь? – не поняла Соня. – Продолжай, пожалуйста!

Этот разговор давался Эребу совсем нелегко. Не хотел он его продолжать, никак не хотел.

Застонал Грей.

Макс не успел и головы повернуть, как Хранитель оказался над парнем.

– Где развилка?

Грей не мог и вдохнуть, так сильно Эреб схватил его за ворот.

– Я спрашиваю, где развилка? Виттор тебе не говорил. Ты откуда-то ещё знаешь. Где она?

Ужас и паника, это всё, на что сейчас был способен Грей. Он попытался помотать головой.

Неожиданно спокойно подошёл Макс. Положил руки на кулаки Эреба.

– Отпускай. Пусть скажет. Пусть. Отпускай уже.

Хранитель послушался. Ярость прошла. Плечи опустились, сгорбились. На пол рядом с Греем опустился дряхлый старик.

– Где развилка?

– Я не понимаю, о чём ты говоришь! – то ли прохрипел, то ли прокаркал раненный.

Вмешался Макс.

– Не важно, понимаешь или нет. Что-то ты знаешь. Окуляру виднее. И ты сейчас напряжешься и расскажешь всё, что знаешь. И что не знаешь, о чём только догадываешься, тоже расскажешь. Это понятно?

Маленькая теплая ладошка дотронулась до спины комтура.

– Макс, пожалуйста, мне очень важно. Он же теперь никуда не денется.

Отказать Соне после того, через что она прошла, было невозможно. Макс помог подняться Эребу, отвел его в угол, усадил. Соня устроилась рядом с Греем.

– За что ты со мной так?

В мутных серых глазах не осталось и намёка на былые чувства. Или их и не было никогда? На Соню смотрел абсолютно чужой человек.

– Ты должна была выпустить меня на свободу.

Макс бежал по коридорам штаб-квартиры. Скорее, скорее добраться до дяди и всё ему рассказать. Маленький кулачок крепко сжимал вороново перо.

Он влетел в кабинет без стука. Старейший нахмурился, собрался уже отчитать сорванца. Но увидев, как сияют его глаза, как бережно он прижимает к груди перо, как не терпится поделиться своей жутко важной новостью, Виттор поманил Макса к себе, усадил на колени и принялся слушать.

– Ты представляешь, я был в птичнике. И мы играли… ой, ну то есть тренировались с Аликом.

– Когда же ты уже начнёшь проявлять уважение к его древнему имени?

– Прости! Тренировались с Маляком аль-маутом Третьим, – старательно выговорил будущий комтур. – И вот, когда мы кувырк… то есть отрабатывали приём, у меня в руке очутилось вот это!

Макс гордо протянул дяде перо.

– Я сначала жуть как испугался! Думал, я случайно вырвал. Сделал Алику больно, обидел его. Я протянул ему перыо, хотел извиниться. А он, представляешь, он клювом ткнулся мне в ладошку, ну, вроде как пододвинул перо ко мне. Понимаешь? Он специально! Он мне его подарил! Кусочек себя подарил.

Виттор ухмыльнулся в густые усы.

– Таких подарков не каждый удостаивается.

– Ты тоже так думаешь? Я теперь знаешь, что хочу? Я хочу такую татуировку. Вот здесь, на шее. Перо. Будет же здорово, правда?

– Правда! Но давай только немного подождём, хорошо. Пять лет – не самый подходящий возраст для татуировок. Согласен?

Макс задумался. Насупил брови. Потом кивнул.

– Согласен, немного рановато. Я подожду. А пока я буду звать себя Перо Маляка аль-маута Третьего!

– Не длинновато? – Виттор изо всех сил старался не рассмеяться.

Макс снова нахмурился.

– Пожалуй. И что же делать?

– Тут я тебе помогу. Ну-ка, слезь на минутку.

Старейший достал толстенный том, полистал его, нашел нужную страницу. Снова усадил Макса на колени.

– Гляди.

Со страницы на маленького новиция смотрело лицо без лица. Огромные чёрные крылья ангела, рваные лохмотья балахона, костлявые крючья рук.

– Кто это?

– Это Азраил, он же Маляк аль-маут, ангел или вестник смерти. Его ещё называют «тот, кому помогает Бог».

– Ух ты! Это же мой Алик!

– Ну, можно сказать и так.

Макс тихонько шептал: «Азраил… Азраил»

– Тогда я буду Пером Азраила! И пусть мне помогает Бог, – и скромно добавил, – и Алик тоже.

– Я не понимаю… – Соня всё ещё цеплялась за призрачный шанс, что вся история с Греем – просто глупая ошибка, что этому есть какое-то логическое объяснение.

– Да куда уж тебе! Как ты можешь понять безысходность заточения на Изнанке? Погрязнуть в исследованиях? Сгноить себя в архиве? Чистить ботинки комтурам? Чёрный исход – это как приговор. У меня украли будущее, мою жизнь, мои мечты. Мне нужен был способ сбежать. Сбежать так, чтоб Око не нашло, чтобы оно ослепло.

– Ах ты ж, эгоистичный гадёныш! – не выдержал Тим.

– Не тебе меня судить! Ты хоть примерно представляешь, какие возможности открываются на Изначальном уровне перед человеком, который прошел подготовку в Оке? Безграничные. Абсолютно! Да вы же там просто дети все малые!