Мятежное сердце - Эми Фетцер

Микаэла фыркнула, хотя каждой клеточкой жаждала, чтобы он начал прямо сейчас.

— Твоя уверенность раздражает. — Она погладила его по животу в опасной близости от чресл. Глаза у Рейна предостерегающе сверкнули, но она только усмехнулась, осознавая силу женских чар.

— Я разбудил в тебе искусительницу, — проворчал он, сожалея, что вынужден оставить эту сирену, взъерошенную, готовую к любви. Господи, он пропал. Совсем пропал.

Микаэла вскочила с кровати и прильнула к нему всем телом, но тут снова раздался стук.

— Минуту! — поморщившись, крикнул он. Она подтолкнула его к двери.

— Ты самое вкусное создание на свете, любимая. Кожа у нее порозовела, соски проступили сквозь тонкую простыню, и Рейну захотелось вернуться в постель.

— А какой вкус у тебя? — донесся до него тихий голос, когда он переступал порог.

Рейн крепко зажмурился, потом вышел и прислонился спиной к закрытой двери. Больше всего на свете он жаждал ее веры, ее потребности в нем. Он двинулся по коридору, готовый уничтожить бриг, чтобы поскорее снова оказаться в каюте.

Сердце у Николаса замерло, когда он прочел, что Рейн нашел убийцу Кэтрин. Дальше капитан сообщал о нападении, стрельбе и пожаре. Его пронзила жалость к загубленным жизням, а при мысли о том, что «Сыны свободы» могли послать убийцу к своим же товарищам, он почувствовал горький привкус во рту. Ведь Микаэла никогда бы не предала его.

Смяв письмо, Николас швырнул его в огонь и вернулся к обшарпанному письменному столу. Теперь, когда девушка в безопасности, он мог принудить своих людей к более решительным действиям.

Бриг совершенно неподвижен, подумал Рейн, наблюдая за судном в подзорную трубу. Он велел подойти к нему с подветренной стороны и поднять сигнальные флажки. Бриг ему незнаком, а с такого расстояния нельзя определить ни его принадлежность, ни намерения. «Белая императрица» — грузовой корабль, и хотя у нее есть пушки для защиты от пиратов, она все же не приспособлена для ведения боевых действий. Много бы он сейчас дал, чтобы находиться на палубе «Огненного льва».

Рейн нахмурился и опустил подзорную трубу.

Желание сводило его с ума. Ожидание убивало.

Но хорошо, что он сдержался, иначе причинил бы ей боль. Знает ли эта женщина, с какой легкостью может поставить его на колени?

— Капитан!

Рейн перевел взгляд на Лилана, тот кивнул в сторону трала.

— О Боже!

На квартердек поднималась Микаэла в темных штанах из оленьей кожи, старой муслиновой рубашке и с развевающейся на ветру гривой волос.

— Очаровательная картина, — усмехнулся рулевой.

Искоса взглянув на него, Рейн направился к трапу. Команда прекратила работу, и он сжал кулаки. Микаэла его жена! Только ему позволено восхищаться ее округлыми формами. Ледяной взгляд капитана заставил всех снова заняться делом.

— Можно подняться? — спросила она. Рейн скрестил руки на груди.

— Где ты это взяла?

— Кабаи ушил их для меня, — нахмурилась Микаэла. — Разве ты не приказал ему сделать это?

— Он должен был починить твою одежду, пока не сошьет тебе другое платье.

— Ты хотел, чтобы я сидела в каюте одна и ждала, пока ты не соизволишь появиться? Как бы не так. — Микаэла преодолела верхние ступеньки, и Рейн вынужден был отступить, хотя не сделал попытки ей помочь.

— Я надеялся, что ты покажешься команде в достойном виде.

— Я вполне прилично одета.

— Чертова рубашка совершенно прозрачна!

Он видел контуры ее груди с темными сосками. И все это видели. А проклятые штаны больше походили на ее собственную кожу, чем на выделанную шкуру животного. Рейн быстро снял жилет и протянул Микаэле.

— Надень и заплети волосы.

Между ними повеяло холодом. Наверное, он не хотел, чтобы она поднималась сюда.

Рейн смотрел вслед удаляющейся жене. Черт побери, она же носила штаны и раньше, но это нисколько его не беспокоило. В чем дело теперь?

— Да, у тебя не больше такта, чем у фыркающего на корову быка, — пробурчал Лилан.

Микаэла справилась с детским желанием хлопнуть дверью, тихо прикрыла ее за собой, под взглядом Раджин подошла к скамье под иллюминатором и забилась в угол. Черт бы его побрал! Как он смел разговаривать с ней подобным тоном! Она провела взаперти несколько часов скучая, и когда Кабаи принес одежду, решила, что Рейн хочет ее видеть. Ха! Наверное, она слишком невежественна относительно кораблей и поведения на них.

Когда дверь открылась, Микаэла повернулась к ней спиной и начала смотреть на маячивший вдалеке бриг.

— Тебе нельзя подниматься на палубу без разрешения, — сказал Рейн.

— Понимаю.

— Нет, не понимаешь. Женщина на борту уже достаточная причина для бунта или нападения, Микаэла. Твои волосы можно заметить за несколько миль, не говоря уже о фигуре.

— Простите меня за невежество, капитан. Я не знала, что общей у нас может быть только постель, а не жизнь.

— Неправда.

— Разве? Очевидно, мне следует дожидаться приглашения, чтобы увидеться с тобой.

— Микаэла!

— Ты поставил меня в неудобное положение, Рейн. Обращался со мной, как с неразумным ребенком, который не знает своего места. Совсем как мой дядя.

— Я не думал… Меня беспокоило, что вся команда смотрит на тебя влюбленными глазами, когда ты принадлежишь только мне!

— Ты должен был мне все объяснить, причем не на глазах у команды! — Раджин юркнула под стол. — Я не позволю так со мной разговаривать. Это грубо и оскорбительно. Не надейся, что будешь мной командовать! Надеюсь, мы понимаем друг друга?

Рейн кивнул. Господи, до чего она прекрасна в гневе! Жаркое пламя, запылавшее внизу живота, быстро распространялось дальше.

— Я не буду сидеть в каюте только потому, что тебя обуревают чувства собственника. А если тебе не нравится моя одежда, предлагаю остаться здесь со мной или найти мне подходящий наряд! Я устала от невнимания! Три года меня игнорировали, а теперь мне не нужно прятаться, и я не потерплю, чтобы со мной обращались как с любовницей. Если понадобится, я выйду на твою чертову палубу голой!

— Ты хочешь заняться со мной любовью? — Взгляд Рейна скользнул по ее телу. — Прямо сейчас? Ты настолько возбуждена, что не находишь себе места.

— Не надейся соблазнить меня любовью, Рейн Монтгомери. — Она толкнула его в грудь. — Я сейчас не в настроении.

Он начал целовать ее, крепко прижимая к себе, давая ей ощутить каждый дюйм его напрягшегося, жаждущего тела.

— А теперь скажи, что ты не в настроении. — Рейн заглянул ей в глаза.