Долететь и вернуться - Владимир Перемолотов

— Что ты говоришь?

— Я шел дорогой, которую указал мне монах, и встретил на ней твоих людоловов. Или это случайность?

— Где индикатор? — подал голос господин благородный Штурман. — Маввей, не забывайте, зачем мы тут.

Несмотря на то что воин назвал имя Маввея, Атари понял, что вопрос адресован ему. Он вопросительно посмотрел на Хэста, давая понять, что говорить он будет только с ним. Нахмурившись, рыцарь отмахнулся от своих людей:

— Сейчас узнаю.

Он нерешительно потер щеку, исподлобья быстро глянув на монаха.

— Брат Така украл у благородных дворян шкатулку с самоцветами. Где он?

— Брат Така? — удивился Старший брат несуразице. Не мог же брат Така быть сразу в двух местах — по дороге в Саар и в монастыре! — Этот смиренный человек?

— Этот лгун, место которому на воротах! — вспылил Хэст Маввей Керрольд. — Он украл шкатулку!

Хэст сказал это с таким жаром, что и сам поверил в свои слова.

— Нам нужны Мэй и этот скверный монах со шкатулкой!

Дивясь сумасшествию, обуявшему благородного рыцаря, Старший брат успокоительно поднял руки:

— Хорошо, хорошо! Я попробую что-нибудь сделать. Подожди…

Хэст не придумал еще, что нужно сказать, как Старший брат быстро, но не так, чтобы это показалось кому-нибудь бегством, скользнул за массивный стол. Хэст что-то почуял, дернулся вперед, но остановился, не решившись на глазах колдунов остановить монаха. Он только прищурился, стараясь не упустить Старшего брата из виду.

За окном опять громыхнуло. Свет хлестнул по глазам, и за грохотом грома рыцарь различил тихий деревянный скрип.

Он перебросил меч в левую руку, стирая правой ладонью ослепление, — и вовремя. Ковер, что висел на задней стене, колыхнулся, глаз уловил смазанное движение, и Старший брат исчез за ним.

— Стой! — заорал Хэст, понимая, что его провели как младенца. — Стой, коровье вымя!

Он взмахнул мечом, и ковер с мягким треском сполз на пол. Колдуны за спиной ахнули, но он, не слушая их, вломился в комнату. Атари только что был тут, в комнате еще жил шум его шагов. В глазах еще плыли круги, и он махнул раз-другой наудачу, надеясь зацепить коварного монаха, но из темноты только отчаянно зазвенело. Хэсту почудилось движение впереди, и он прыгнул. Звона стало еще больше. По полу рассыпался не меньше чем малый обеденный сервиз, что, по слухам, состоял из тридцати двух предметов, а монах… Монах ускользнул… Хэст от отчаяния взвыл.

— Что ты там, Хэст?

— Он сбежал!

В отчаянии он плашмя ударил мечом по полу.

— Ну и пес с ним, — миролюбиво ответил откуда-то сзади господин благородный Штурман. — Где индикатор? Вы нашли его?

Хэст уронил голову на пол и глухо пробормотал, сдерживая рвущееся в воздух злое рычание:

— Не видишь, что ли? Ищу. Погоди…

Он сунул руку за пазуху. Под пальцами потеплело. Колдовская шкатулка ткнулась в ладонь, словно, соскучившись по хозяевам, понимала, что ему ничего не остается, как вернуть ее колдунам.

«Ничего! — подумал он, гася в себе отчаяние. — Не последний день живем!»

Борясь с соблазном, он вытащил руку из-за пазухи.

Волшебная шкатулка словно сама собой выскользнула из ладони.

— Держите!

В одну секунду Сергей оказался около него. Колдун в забывчивости чуть не вырвал ее из рук Маввея, но тот успел вовремя ее отпустить, и все получилось пристойно.

Сергей нажал на кнопку проверки, и индикатор успокоительно замигал. Только сейчас инженер почувствовал, что от прибора идет живое тепло. Он повернулся назад, нашел в темноте силуэт Мартина.

— За пазухой держал, гад!

Маввей вздрогнул и возблагодарил Карху, что тот не осветил тьму молнией. Ему остро захотелось стать на одну сторону с колдунами.

— Он ушел, — сказал Маввей. — Где-то тут тайный ход…

Господин благородный Штурман из темноты сказал:

— Насколько я понял, с сестрой он вас обманул? Ее здесь нет?

Хэст не ответил, но его молчание было красноречивее любых слов. Сергей поддержал Мартина:

— Ну, значит, наши дороги вновь сошлись… Почему бы нам не дойти до замка вместе?

Где-то рядом ударил колокол.

Хэст постарался, чтобы его голос не задрожал:

— Может быть, тревога, а может быть, ночная пляска.

— Прежде чем дойти, надо хотя бы выйти… — рассудительно добавил господин благородный Инженер и процитировал: — «Не спрашивай, по ком звонит колокол…»

— Да ладно тебе… Ты же вроде чудо там какое-то заготовил?

— Теперь моя фамилия Волшебник, — подтвердил Сергей.

В темноте двора кто-то протяжно заорал. Маввей наклонился к окну и, не выпуская меча, локтем отодвинул створки. За окном его ждали темнота и дождь. Ветер, налетавший порывами, бросал в лицо рыцарю мелкие капли, делавшие его лицо мокрым, словно от слез.

Господин благородный Штурман, мельком глянув на него, пробормотал:

— Не отчаивайся, господин благородный рыцарь. Она жива, а это главное! Раз есть жизнь — значит, есть время все исправить.

Хэст медленно кивнул и стер влагу с лица. Горе оставалось горем, но-в этом колдун был прав — жизнь давала время все исправить, хотя она же чинила к этому немалые препятствия.

Впереди чернел лес. Перед ним, за полосой черных кустов, отделяя их от него, стояла монастырская стена. Она отгораживала монастырский двор от дикого леса, а по двору, между двенадцатью ритуальными столбами, поднятые тревожным криком, носились монахи.

В темноте они показались Мартину похожими на больших летучих мышей — за каждым летали широкие полосы одежды, только вот мышиной увертливости у них не было.

То там, то сям слышались глухие удары и злые, непереводимые слова.

— Всерьез нас ищут-то, — сказал инженер, любуясь на суматоху внизу. — Очень похоже на начало второй фазы затухания ядерной реакции.

— Чем? — спросил Мартин, удивившись странной ассоциации.

— Нейтроны и графитовые стержни, — сказал инженер. Суматоху он всерьез не воспринимал. Разрядник в его руке мог разрешить любую проблему, которую смогли бы создать туземцы. Ощущение собственного всесилия даже подмывало его проорать что-нибудь, чтобы их заметили, но инженер понимал, что Мартин этого никак не одобрит.

Маввей наклонился ниже, заглядывая под ноги. В сырой темноте еле-еле видной полосой проступил карниз. Он повернулся, провожая его взглядом. Каменный выступ тянулся вдоль всей стены, и иного пути Маввей не представлял.

Не объясняя ничего, он спустил ноги вниз.

— Куда? — спросил господин благородный Инженер.