Долететь и вернуться - Владимир Перемолотов

В комнате висела тишина. Это там, за каменными стенами, свистел ветер и собиралась гроза — горе для путников, а тут воздух был наполнен уютом и запахом расплавленного воска. Тихонько потрескивала свеча, сонно плескалась пара поющих рыб, что жили в подвешенной на крюке посредине комнаты лохани.

Он прошелся по комнате, стараясь не нарушать благопристойной тишины. Спать в обители, по заведенному обычаю, ложились рано. И то дважды в ночь приходилось братьям вставать на ночную охранительную пляску, отгоняющую от стен обители злых духов, да и без этого монахи любили поспать. Ничего предосудительного Старший брат в этом задолго до него заведенном порядке не находил. Не зря у блаженного Кейзи он трижды натыкался на мысль, что «…ночной сон есть посрамление дьявола, а дневной — его услада!».

Мысль, что и говорить, глубокая, и давно уже Старший брат подступался к ней, чувствуя в ней глубину, как раз по своему разуму, но всякий раз что-то мешало.

Так и сейчас — сесть бы, подумать, разобраться в тонкостях, но все некогда.

«К людоловам сходить, что ли? — подумал глава обители. — Не спят ли?»

Но эту мысль опередила другая: «А чего идти-то? Раньше не спали, да и теперь с чего бы?»

Ах, какие дела творились вокруг!

Брат шел на брата, сын на отца… Это все, конечно, в порядке вещей. Родственные свары — дело в Империи обычное, да и везде так, только вот главное отличие — там, где кровь льется, обязательно есть братья, отцы, дядья и племянники. Старший брат сбился с шага и встал.

Нарожали благородных столько, что и ступить некуда, а тут…

Он потер ладони и заплясал благодарственную.

Надо же! Под самым боком у Братства! Брат с сестрой и никаких других родственников!

Он щелкнул пальцами.

Ну, сестра, положим, не в счет. По Имперскому уложению деда нынешнего Императора Мовсия Эмирга, храни его Карха, не мог майорат перейти в женские руки, и ввиду такого расклада появлялась у Гэйльского монастыря возможность прибрать к рукам родовой замок Маввеев — замок Керрольд с угодьями, пашнями, озером…

Найти бы только Хэста да поговорить, как нужно, чтобы с пониманием отнесся к нуждам Братства, любовью проникся. Конечно, там и Трульд был, будь он неладен со своим колдуном, но это уже другая забота. Были у Старшего брата ходы в Имперский совет, были… Так что можно было надеяться. С тем и были посланы в разные стороны монахи, чтобы донести до скрывающегося где-то Хэста Маввея Керрольда благую весть, что ждет его в Гэйльском монастыре сестра под защитой святых стен и Старшего брата Атари. Он не сдержался и, умиленный собственной хитростью, снова заплясал. Ай да брат Атари! Ай да умница! Харрарский ковер под ногами глушил шаги, и он вздрогнул, когда за ставнями громыхнуло. В прорезь плеснуло резким синим светом, ковер под ногами вспыхнул яркими красками. «Уснут! — подумал он. — Конечно, уснут! В такую погоду и умалишенный из дому не вылезет. Посидят, посмотрят немного и спать завалятся…»

На мгновение замешкавшись, он шагнул к двери. За спиной опять ударил гром, и дверь, словно перепуганный Божьим гневом грешник, шмыгнула в сторону. Ярко-лиловый свет рассек темноту дверного проема надвое, отразившись внизу ярким серебряным блеском и высветив три фигуры. Он узнал среднюю. Радость колыхнулась в нем, словно вода в луже, когда в нее попадает камень удачи.

«Значит, не спали! — мелькнула в голове совсем уж глупая мысль. — По кувшину вина каждому… По два… И закуски вволю!» Вслух он ничего этого несказал, только произнес:

— Ага! Господин Маввей.

Сопровождавшие его монахи почему-то не сняли ряс, но радость не оставила времени на размышление. Несколько мгновений он смотрел на расплывающийся в темноте силуэт Маввея, но потом все же перевел взгляд за спину рыцаря. Что-то там все же было не так.

Через долгое мгновение он сообразил, что фигуры за его плечами не такие крупные, как должны были быть, и только тут стало понятно, что означает этот смутный блеск внизу, около его ног. Сперва он понял это головой, а не сердцем, и от этого у него еще вырвалась фраза:

— А где?..

— Людоловы? — спросил Хэст, и губы его раздвинула нехорошая усмешка. — Где ты их поставил, там я их и положил…

В темноте трудно было что-либо разглядеть, но рыцарь что-то увидел, и усмешка его стала еще шире. Старший брат Атари, человек, умудренный четырьмя годами учебы в университетах Братства, успешными интригами при императорском дворе и схоластическими спорами с приверженцами Просвещенного и разных лжепророков, понял, что переделка, в которую его затащил его хитрый ум, может для него кончиться очень и очень плохо. Он молчал, удивленно рассматривая гостей. Те двое, что прятались за спиной…

— Интерес должен быть обоюдным, — перебил его мысль рыцарь. — Я на твой вопрос ответил, ответь и ты на мой…

Старший брат склонил голову, не зная, что сказать. Лицо хозяина замка Керрольд стало жестким.

— Где Мэй?

Время для Атари остановилось. Полыхни сейчас молния, он успел бы прочесть не меньше трех страниц из жизнеописания любого святого мученика. Он понимал, что правильный ответ оттягивал неизбежное.

Брови на лице сами собой удивленно поднялись, а в голове в то же время одна за другой бежали мысли: «Конечно, отвечу! Правду? Только правду! И дальше? Нельзя признаваться! Это смерть, смерть, смерть… Ему терять нечего… Только бы продлить разговор!»

— Мэй? — наконец сказал он. — Не знаю. Если все, что нам удалось узнать, правда, то скорее всего она у Трульда. Я уже послал в его замок Среднего брата Унду, чтобы он поддержал ее… Мы ведь все думали, что ты погиб!

Он увидел, что Хэст не слушает его. Входя сюда, Маввей все еще надеялся на чудо, но чуда не произошло. Увидев, что стало с лицом рыцаря, Старший брат участливо сказал:

— Я знаю, знаю о твоем горе! Еще вчера я направил. Императору письмо о том, что тут произошло. Голубиной почтой. Мне кажется…

Хэст словно и не слышал его.

— А мне сказали, что Мэй в монастыре.

— Кто? — удивился Старший брат. — Кто сказал? Тебя обманули!

— Нынче вечером я встретил брата Таку.

— Я послал его в Саар! — объявил Атари так, словно это оправдывало его и снимало все подозрения рыцаря.

— Он и шел в Саар. Он сказал, что своими глазами видел, как…

— Он ошибся.

Старший брат хотел было утешительно положить руку на плечо печальному рыцарю, но не решился.

— Спроси его о шкатулке, — прозвучал голос из темноты.

Старший брат вскинул голову. От этого голоса дрожь прокатилась по его спине. В нем не было ни тепла, ни чувства. Пересилив страх, он спросил:

— Что за людей ты привел? Воины? Ты ведь знаешь, что в монастыре не положено быть воинам. Хэст очнулся:

— Они и не понадобились бы мне, если бне твое гостеприимство.