Город в деталях. Как по-настоящему устроен современный мегаполис - Роман Марс

изощренные и, пожалуй, кружные стратегии. В английском городе Мансфилд ассоциация жителей района Лейтон Бэрроуз установила розовые фонари, которые подчеркивают недостатки кожи, чтобы застенчивым подросткам, страдающим от угрей, было некомфортно под ними находиться. В некоторых общественных туалетах в Соединенном Королевстве установили синее освещение; цель – отпугнуть наркоманов, колющих вены, ведь при таком свете вены видны плохо. В Японии тестировали применение синих ламп на станциях метро – проверяли теорию о том, что успокаивающий эффект может снизить количество самоубийств. Эффективность социального контроля с помощью специального цветового освещения измерить трудно, но это не помешало городам опробовать широкий спектр его применения.

Цель – возрастная группа

Неприятные звуки

Многие звуки шумных городских районов – следствие повседневной деятельности, но некоторые из них предназначены, чтобы предотвратить определенные действия – например, праздношатание. У входа во многие коммерческие организации играет классическая музыка – не для того, чтобы привлечь искушенных поклонников Моцарта, а чтобы оттолкнуть молодежь, которую эта «старческая» музыка должна раздражать.

Но подобные вмешательства не всегда ограничены музыкальными предпочтениями. Чтобы отпугивать подростков, иногда применяются высокочастотные акустические устройства – они используют те частоты, которые могут слышать только молодые уши. С возрастом люди теряют способность слышать высокие частоты, поэтому в теории эти раздражающие шумы могут воздействовать только на подростков или людей до 25 лет. Одно из таких электронных устройств под названием Mosquito («Москито») рекламировали так: устройство способно помешать праздношатанию, вандализму, насилию, торговле наркотиками и злоупотреблению психоактивными веществами. Его то хвалили за эффективность, то критиковали за огульное посягательство на права молодых.

«Москито» изобрел в 2005 году Говард Стэплтон, который протестировал его на собственных детях, подтвердивших, что оно действительно раздражает. Идею устройства изобретатель почерпнул из собственного детства, когда он жаловался на раздражающие звуки с фабрики, которых не слышал его отец. Когда Стэплтон вырос, он стал консультантом по промышленной безопасности, а к изобретению его подтолкнул один случай, когда его дочери докучали какие-то мальчишки в местном магазинчике в Барри (Южный Уэльс). Владелец магазина планировал включать классическую музыку для отпугивания нарушителей порядка, но Стэплтон предложил ему прототип своего «Москито». В отличие от громкой классической музыки, «Москито» не беспокоит приходящих и уходящих покупателей, а действует только на праздношатающуюся молодежь.

Как бывало со многими благими проектами, предназначенными для общественной сферы, критики указали на ряд потенциально опасных побочных эффектов, которые могут возникнуть при использовании акустических средств отпугивания. Наибольшее беспокойство вызывало то, что длительное звуковое воздействие способно повредить слух у детей, что особенно опасно по той причине, что их родители эту проблему не осознают. Также отмечалось воздействие на чувствительные группы населения – например, лиц с тиннитусом[111] или аутизмом. В различных зданиях и целых муниципалитетах в Соединенном Королевстве и за его пределами устройства, подобные «Москито», полностью запрещены. Как и во многих других спорных проектах, предназначенных для использования в общественных местах, это устройство было создано для одной группы населения без учета влияния на целый ряд других.

Внешние мотивы

Обманчивые конструкции

Когда Сиэтл установил под городской эстакадой новый ряд стоек для велосипедов, большинство жителей не увидело в этом ничего странного. Но некоторым наблюдателям показалось, что это место труднодоступно и вряд ли будет удобным для велосипедистов. Поэтому один из местных жителей решил провести расследование по открытым источникам, а его результаты были опубликованы в газете The Stranger. Обнаружилось, что эта непритязательная конструкция на самом деле финансировалась из средств, предназначенных для инициатив, связанных с бездомными. Стало ясно, что город хотел с помощью этих стоек ликвидировать возможное место для лагеря бездомных, но власти скрывали свои намерения, прикрываясь совершенно другой целью.

Откровенная враждебность таких вещей, как острые шипы, яркие фонари или направленные звуки помогает обнаружить и, соответственно, критиковать некоторые враждебные элементы дизайна. Критиковать подлокотники на скамьях несколько сложнее, поскольку они как минимум иногда полезны – вне зависимости от того, что было движущим фактором их создания. Но некоторые вещи особенно хорошо завуалированы: их скрытое назначение замаскировано в попытках обмануть наблюдателей. Классический пример такого крайнего случая – спринклеры на улицах. Они выглядят как элементы инфраструктуры для озеленения города, но размещаются так, чтобы отпугивать нежелательную публику. Такие замаскированные конструкции могут принимать самые разные формы – от обычных стоек для велосипедов до сложных «объектов искусства».

Во всех городских проектах есть элемент принуждения. И все же горожане имеют право знать об истинном назначении объектов: не стоит запутывать людей или маскировать свои цели. В некоторых случаях городские организации открыто заявляют, что сдерживающие факторы необходимы по соображениям безопасности. В Портленде вдоль одной оживленной автострады положили груды булыжников, и департамент транспорта штата Орегон назвал их средством снижения риска в зоне интенсивного движения, где транспорт может сбивать людей, наносить им травмы и даже убивать[112]. Подобного рода методы могут казаться спорными, но в этом отдельно взятом случае организация открыто заявила о своих намерениях, что позволило публично обсудить и изучить ситуацию.

Как бы то ни было, защитные проекты ограничивают диапазон деятельности, которой могли бы заниматься люди. Кроме того, они создают реальные проблемы для пожилых людей и инвалидов. Некоторые цели неприятного дизайна могут показаться благородными, но они следуют потенциально опасной логике в отношении общественных мест. Если предлагаемое решение борется не с причиной проблемы, а с ее симптомами, то вместо того, чтобы решиться, проблема просто перемещается в соседний квартал или микрорайон. Шипы порождают шипы, а целевую группу просто вытесняют в другое место, так и не разобравшись в сути проблемы. Во многих случаях такие процессы загоняют уязвимые группы людей в менее заметные и более опасные районы. Такой дизайн можно воспринимать по-разному: считать его ограничительным, но признавать, что он служит общему благу, или клеймить его как враждебный и отталкивающий; но важно, чтобы мы всегда знали о решениях, которые принимают за всех нас.

Частные инициативы

Некоторые масштабные проекты – например, метро или систему канализации – может реализовать только государство. Но бюрократия способна помешать любым попыткам исправить, изменить или приспособить городскую инфраструктуру по потребности постоянно меняющегося населения. Иногда мелкие действия «снизу вверх» со стороны обычных жителей заполняют такие разрывы. К таким действиям может относиться что угодно – от улучшенного дорожного знака до несанкционированной велосипедной дорожки. Некоторые перемены мотивируются чистым альтруизмом, причиной других может быть откровенный корыстный интерес. Заметить такие вмешательства в стиле «сделай сам» иногда непросто, особенно если они выглядят как официальные и эксплуатируют наше доверие к власти.

Муниципальные рабочие перемещают камни, установленные местными жителями