Девушка из высшего общества - Татьяна Бонкомпаньи

— Роберт, я люблю тебя, — сказала она. — Но мне нужно услышать твой ответ прямо сейчас.

Он кивнул, но отвел глаза.

— Как я понимаю, все кончено?

Его глаза блестели, полные слез.

— Черт возьми, скажи что-нибудь! — Лили потеряла терпение и почувствовала, что теряет над собой контроль.

— Мне нужно еще время, — повторил он. — Просто дай мне несколько месяцев.

У Лили зачесался нос, но она сдержалась и не расплакалась.

— Если ради спасения нашего брака ты не можешь простить меня сейчас, тогда ты никогда не сможешь этого сделать. Ты или любишь меня и хочешь быть со мной, или нет. И время тут не поможет.

Роберт снова промолчал, и тогда она встала и, вскинув руки к потолку, произнесла:

— Все кончено, Роберт.

Он взял пиджак и ушел, и на минуту мир вокруг погрузился в такую тишину, что Лили услышала щелчок замка на входной двери и звук шагов Роберта на лестнице, покрытой ковром. С каждым шагом муж удалялся от нее все дальше и дальше. Она схватила диванную подушку, прижала ее к лицу и горько заплакала, чего не позволяла себе несколько месяцев.

— Мой брак разрушен, — громко произнесла она. — Мой брак разрушен, — снова и снова повторяла Лили, пока слова не начали сливаться друг с другом и потеряли всякий смысл.

Она долго сидела на диване, охрипшая от слез, пытаясь найти ответ на миллион вопросов одновременно.

«Стоит ли мне вернуться в Нэшвилл? Снова выйти на работу? Женится ли Роберт еще раз? Если да, я убью его».

А потом она подумала о сыне, которому придется расти между двумя домами, каждую неделю уезжать и возвращаться. Он никогда не узнает, как это бывает, когда все твои вещи собраны в одном месте. Лили снова расплакалась. Прошло много времени — двадцать минут или два часа, Лили точно не могла сказать, — прежде чем она поднялась с дивана и, словно зомби, прошла через холл в ванную комнату и умылась холодной водой. Осторожно заглянув в детскую, она залюбовалась сыном, который сладко спал в кроватке, раскинув руки над головой, как ангел.

— Все будет хорошо, любимый, — прошептала Лили, глотая вновь подступившие слезы.

В конце ноября Лили пригласили на вечер в пользу детской благотворительной организации из Бронкса. После известных событий на балу она намеренно старалась не появляться в свете, так как не хотела видеть неизбежных косых взглядов в свою сторону и перешептываний. Хотя Бет Дженклоу достаточно благосклонно отнеслась к Лили в своей статье, Форд оказался прав: все, а особенно богатые и стремящиеся к известности, любят винить во всем журналистов. Они рассказывали ей гадости о своих лучших друзьях, приглашали на лучшие вечеринки, но стоило один раз оступиться — и ее выбросили на обочину. Теперь Лили потеряла всякое желание снова стать своей в кругу избранных. Последнее посещение благотворительного бала стало для нее чем-то вроде прыжка в мясорубку, из которой она выбралась разбитой, с кровоточащими ранами и полностью дезориентированной. Никогда больше она не подвергнет себя таким испытаниям. Никогда в жизни.

И все же Лили скучала по подругам — вернее, по тем, кого она ошибочно считала подругами. Большинство из них не хотели иметь с ней ничего общего. Случайно встретившись с Лили в отделе детской одежды в «Барниз», они тут же скрывались в соседнем бутике канцелярских принадлежностей миссис Джон Л. Стронг. С качелей в Центральном парке они уводили детей в песочницу. Однажды Лили заметила Сноу, которая перебегала Парк-авеню, чтобы избежать встречи с ней, и чуть не угодила под грузовик. Такое отношение со стороны Сноу — одной из немногих, кого Лили раньше считала настоящей подругой, — поначалу обидело, но боль быстро уступила место разочарованию.

Из полутора десятков женщин, с которыми она подружилась за прошедший год, верными ей остались только Эллисон и Кейт. Отношение Эллисон не удивило Лили — она всегда отличалась независимыми взглядами и не питала иллюзий по поводу Морган и Дианы, справедливо считая их задирами и интриганками. А вот отношение Кейт удивило и она была ей очень благодарна. Как и Лили, Кейт рассталась с мужем — это стало поводом для множества злых сплетен, так что у девушек было много общих тем для обсуждения. Кейт любила сказать что-нибудь вроде: «Я поняла, что возникли проблемы, в тот момент, когда начала мечтать, как буду называть Александро бывшим мужем», — и они обе падали на пол, корчась от смеха. В их судьбах произошли немыслимые изменения, так что же еще оставалось делать, как не пытаться отыскать в этом хоть что-то смешное? Все лето они поддерживали друг друга и обменивались книгами из серии «Помоги себе сам», женскими журналами и юридическими советами. И к началу осени их уже связывала крепкая дружба.

На самом деле именно Кейт настояла, чтобы Лили присоединилась к ним с Эллисон на вечере фонда «Дети — это любовь».

— Ты обязательно должна пойти, — ныла она. — Иначе у нас за столом будет пустое место и все будет испорчено.

Через пару дней таких уговоров Лили уступила просьбам подруги.

Через несколько минут телефон зазвонил снова. Это была Эллисон.

— У тебя есть сногсшибательный наряд? — спросила она.

— Найду что-нибудь, — ответила Лили.

— Хочешь, я позвоню Карлосу в «Валентино»? Или Саманте в «Энджел Санчес»? Его платья творят чудеса с такими… гм, соблазнительными фигурами, как у тебя. А Сэм такая лапочка, уверена, что она…

— Нет, пожалуйста, не надо никому звонить, — запротестовала Лили. — Мы можем обсудить еще что-нибудь, кроме нарядов?

Вечером, уложив Уилла спать, Лили проверила все углы гардеробной и достала все подходящие вечерние платья. Потом начала примерять их. Большинство оказались малы — Лили опять набрала вес, и сейчас скорее ей нужен был шестой, а не четвертый размер. Но одно оказалось впору — длинное черное платье без каких-либо изысков, к которому обязательно требовалось достойное ювелирное украшение. Сюда идеально подошло бы колье из платины с бриллиантами, но оно было заперто в ячейке Роберта в банке, а ей было неудобно просить у него ключ. Кроме того, Лили сомневалась, правильно ли носить семейные драгоценности, если она больше не является членом этой семьи.

Она уже собиралась расстегнуть застежку на спине, когда позвонили в дверь. Лили никого не ждала и на мгновение решила, что это Хасинта зашла проведать Уилла. Она теперь сама сидела с ребенком и редко пользовалась услугами няни, так что иногда девушка просто приходила, чтобы немного поиграть с малышом, угостить леденцом. Но сейчас было уже слишком поздно.

— Хасинта, я как раз занимаюсь… — сказала Лили, распахивая дверь.

Но на пороге стоял Роберт с огромным букетом: каллы, азиатские и тигровые лилии, несколько белых орхидей и розы. Как только он вошел в квартиру, аромат цветов тут же разнесся по всему холлу.

Он внимательно оглядел Лили: строгое платье, растрепанные волосы, удивленное лицо — ее внешний вид несколько смутил его.