Ночная жажда - Скотт Сиглер

Все перепуталось, и его напарник сейчас был в полном дерьме… Кроме того, в полицейском управлении Сан-Франциско, похоже, давно существовал какой-то заговор… Но это вовсе не означало, что Пукки мог забыть о других своих важнейших обязанностях.

Напевая себе под нос, он принялся набрасывать комментарии для своего сценария, надеясь, что это занятие позволит ему несколько освежить голову и выбросить все лишнее. Хотя бы на время…

Рекс рисовал.

На этот раз – Алекса Пейноса. Никаких топоров, цепных пил и никаких монстров. Только Алекс.

Алекс и Рекс.

Ему было приятно рисовать. Рекс чувствовал, что, когда он изображал испуг в глазах Алекса, его член напрягается, как никогда…

Карандаш в его руке весело шуршал по бумаге, формы постепенно обретали свои очертания – круги, овалы и цилиндры превращались в лица, туловища, руки и ноги.

Кривые обозначали следы крови…

Да, да, это было хорошо, это было приятно.

Дыхание Рекса участилось. Лицо начинало гореть. Сердце колотилось все сильнее, и этот стук уже отдавался в голове. Возможно, ему не следовало так увлекаться, но теперь было уже все равно. Кровь, боль и смерть заводили его, и нынче он понял, почему мальчишки в школе постоянно болтали о порнухе.

Возникали все новые и новые линии. Рекс взял цветной карандаш. Вот появилась рука, отрубленная рука Алекса, вся забрызганная кровью. Рекс рисовал правой рукой. Левая рука опустилась вниз, расстегнула молнию на ширинке и скользнула внутрь…

Это будет его лучший рисунок. Лучший…

Время словно растворилось, исчезло. Рекс видел перед собой только линии и формы, линии и формы…

Дверь его спальни с грохотом открылась, нарушив эту приятную тишину.

Вскинув голову, Рекс оглянулся.

Там стояла Роберта. Женщина уже держала в руке ремень. Нахмурившись, она не сводила с него сердитых глаз. Рекс опустил глаза: у него в руке был маленький, но уже набухший член…

О нет!

– Меня вызвали в школу, – сквозь зубы проговорила Роберта.

Она зашла в его комнату, захлопнув за собой дверь.

Рекс оказался в ловушке.

– Мне сказали, что ты снова пропустил уроки. Я пришла сюда проучить тебя, и что же я вижу? Я вижу, что ты опять занимаешься этой гадостью! Мерзкий, противный, несносный мальчишка!

– Но, мама, я…

– Не смей называть меня мамой! Ты не мой сын, мерзкая тварь!

Рекс опустил голову и начал быстро застегивать штаны, когда вдруг услышал треск и почувствовал, как обожгло левую щеку. От неожиданности он затаил дыхание и осторожно потрогал щеку. Ему стало больно.

– Конечно! – сказала Роберта, покручивая ремнем в руке. – Сейчас я тебя проучу, грязный недоносок!

Ремень снова со свистом рассек воздух. Рекс нагнулся, но споткнулся о табурет. Опрокинув табурет, он упал и стукнулся затылком о пол.

– Грешник несчастный! Сейчас ты у меня получишь! Вот тебе!

Он попытался встать. Его руки и ноги сделались ватными.

Удар ремня пришелся ему по лбу, потом по носу; он инстинктивно закрыл лицо руками.

– Мерзкий мальчишка!

Сильно обожгло плечо – так сильно, что он даже вскрикнул.

– Противный!

Схватив перевернутый табурет, Рекс попробовал с его помощью подняться на ноги.

В этот момент ремень ударил по спине.

– Я сейчас проучу тебя, никчемный…

Он встал и резко повернулся, причем так быстро, что сразу даже и не понял, что наделал. Раздался звук, похожий на удар летучей мыши о мяч, а потом Рекс услышал, как что-то рухнуло на пол.

Рекс вытер лицо. Потом открыл глаза.

Он крепко держал табурет за одну из ножек. Край скругленного сиденья… на нем была кровь!

А на полу… Да, да! Лежала Роберта. Она двигалась еле-еле, словно пьяная. Из ее правой щеки текла кровь, глаза сделались стеклянными, взгляд был рассеянным.

Она по-прежнему сжимала в руке ремень.

– Отвра… тительный, – бормотала она. – Сейчас… я… тебе покажу…

И эта беспомощная тварь, которая сейчас корчилась на полу, ругала и избивала его?! Почему он позволял ей делать это? По той же самой причине, по которой он позволял хулиганам из «БойКо» разрушать его жизнь – потому что он был трусом, потому что боялся.

Но теперь Рекс уже не слабак.

– Тварь, – сказал он спокойно. – Я ненавижу тебя.

Она сморщила губы, затем выдохнула, словно пытаясь сдуть со лба длинную прядь волос. Ее губы были в крови. Она попыталась сесть.

Но ей это не удалось. Рекс приставил ей ногу к животу и сильно толкнул. Потом наклонился и вырвал ремень из рук.

Роберта растерянно заморгала. Она яростно взглянула на него, схватила за ногу и попыталась отодвинуть ее.

Нога не сдвинулась. Как он мог считать ее сильной? Ее руки, они такие слабые, они не могли даже сдвинуть его с места.

– Пусти меня! – закричала она, вонзив пальцы в его ногу.

На этот раз Рекс почувствовал сильную боль. Но он терпел и вскоре понял, что это не так уж плохо. Он еще сильнее надавил ногой.

Ее глаза расширились. Она не отпускала рук, а он давил еще сильнее. Теперь ее глаза выпучились, а рот приоткрылся в сдавленном крике. Роберта судорожно хлопала его по ногам и рукам.

Рекс улыбнулся. Как здорово. Все то, что он чувствовал, когда просто рисовал, было ничто по сравнению с этой бурей в его груди, с этим ураганом в голове…

Он опустил ремень так, чтобы его конец коснулся лица Роберты.

– Как тебе этот ремень, Роберта? Тебе ведь он всегда нравился? Давай-ка посмотрим, действительно ли он тебе нравится…

Он убрал ногу с ее груди, а затем размахнулся и изо всех сил ударил. На лице женщины мгновенно образовался кровавый шрам.

Роберта закричала. Она перевернулась на живот и поползла к двери, тщетно пытаясь подняться.

Она бежит от него!

Его возбуждение достигло небывалой высоты. Рекс бросился за нею. Роберта поднялась, потом, шатаясь, зашла в зал. Она почти добралась до входной двери, когда он настиг ее и ударил по ногам. Она тяжело рухнула на пол, ударившись лицом о деревянную дверь. Рекс остановился перед нею, преградив дорогу.

– Куда же ты, Роберта? Разве ты не собираешься проучить меня?

Она покачнулась, дернулась вправо и поползла обратно в зал.

Рекс следовал за нею. Он настиг ее у кресла. Она пыталась молить о пощаде, но успела пробормотать лишь несколько нечленораздельных слов, когда Рекс затянул ремень вокруг ее шеи. Она судорожно вцепилась руками в ремень, сдавивший горло, захрипела, глаза начали вылезать из орбит…