Ночная жажда - Скотт Сиглер

Мексиканец быстро положил шест на каменный пол, наступил на него ногой и переломил надвое, схватив ту половину, которая заканчивалась длинным и острым концом. Усмехнулся и вонзил обломок прямо под маску Хелло Китти…

Брызнула кровь.

В этот момент лежавший на полу Свинорыл схватил Гектора за ноги. Сбоку на мексиканца бросился Волк и обхватил его руками за грудь. Демон взмахнул железной трубой и обрушил ее на голову Гектора.

Мексиканец тяжело осел вниз. Он исчез за белыми мантиями, в шквале кулаков, облаченных в черные перчатки, и бесконечных пинков ногами. Металлическая труба то и дело взметалась вверх и опускалась с глухим стуком.

Эгги не мог отвернуться, не мог зажмуриться, не мог заткнуть себе уши. Металлическая труба продолжала без устали молотить Гектора по голеням, коленям, по рукам и плечам. Каждый раз, когда на пути металла встречилась плоть и кость мексиканца, раздавался мучительный крик. Вскоре эти крики прекратились…

Гектор не шевелился, но избиение продолжалось.

Через некоторое время Волк и Свинорыл выволокли безжизненное тело мексиканца за дверь. Его пропитанная кровью пижама оставила на полу длинные красные следы.

Появились еще двое в белых мантиях: в масках Джокера[38]и Джейсона Вурхиза[39]. Они помогли Свинорылу и Жуку оттащить еще дергающееся тело Хелло Китти и неподвижное – Дарта Мола.

Кровь из шеи Хелло Китти собиралась между булыжниками на полу и стекала в то самое отверстие, которым Эгги и другие узники пользовались в качестве унитаза.

Хиллари спокойно покатила свою тележку к выходу. Раздался легкий скрип колес. Старуха остановилась и оглянулась в сторону Эгги.

– Скоро придет работник и все уберет, – сказала она.

Она закрыла за собой решетчатую дверь. В ярко освещенной камере воцарилась тишина, прерываемая лишь негромкими всхлипываниями китайца.

Гектор сражался отчаянно. Терять ему было нечего. Эгги Джеймс понимал, что ему тоже нечего терять, но драться он не умел.

Он знал, что когда люди в масках придут по его душу, то не сможет оказать им сопротивление…

Скоро, наверное, об этом пойдут разговоры…

Вторую ночь подряд Пукки помогал Брайану добираться до квартиры. Парень просто валился с ног. Как только ему удавалось изображать из себя бравого служаку во время встреч с Биз-Нассом и шефом Зоу? Это Пукки было невдомек.

Он и сам едва не слег от гриппа, однако помогли отличные капли, и теперь он чувствовал себя весьма неплохо.

– А я чувствую себя как полное дерьмо, – словно прочитав его мысли, проговорил Брайан. – Я не хочу в постель. Мне надоели эти мерзкие сны!

Сны в данном случае являлись для него необходимым злом, поскольку сон сейчас представлял для Брайана лучшее лекарство. Клаузер не мог все время двигаться и не отдыхать. Подобные вещи быстро изнашивали организм.

Как и прыжки на восемь футов, не так ли, Пукс?

Нет, Пукки не собирался вспоминать весь этот вздор. Того, что он увидел, просто не могло произойти. Но отрывочные воспоминания периодически мелькали у него в голове, сбивая с толку.

Пукки поставил Брайана возле стены на лестничной площадке, а сам открыл ключом дверь в квартиру.

– Клаузер, ты меня просто достал!

– Это почему же?

Пукки помог ему проковылять внутрь.

– Потому что ты заполучил себе в няньки толстого китайца с чикагским акцентом, вместо того чтобы нырнуть под крылышко горячей брюнетки с высшим медицинским образованием…

– Послушай, Пукс! Ты что, надумал теперь читать мне нотации по поводу Робин?

– Вы с Робин просто созданы друг для друга, – улыбнулся Пукки. – Это как дважды два.

– Ты же терпеть не можешь математику.

– Но от моей ненависти эта наука не стала менее точной. И попомни совет моего дедушки: ты можешь трахнуть свою математичку, но саму математику ты никогда не поимеешь.

Брайан повалился на кровать, полежал минуту, потом приподнялся.

– Не думаю, что твой дед мог выдать такое.

– Ну, кто-то же все-таки это сказал. Возможно, даже я сам.

– Надо же… Ты каждый раз меня поражаешь.

Клаузер соскользнул с кровати. Его колени подкосились, и он едва не упал на пол.

– Брайан, засыпай, не мучай себя.

Тот покачал головой:

– Я же сказал, что не буду спать. Не могу, Пукс.

Если Брайан не отдохнет хотя бы немного, подумал Пукки, то его сны, Дети Мэри и все эти убийства перестанут иметь для него значение. Он просто умрет от истощения. Чанг понимал, что должен убедить своего напарника.

– Вот что я тебе скажу, – начал он. – Свои зловещие сны ты обычно видишь в самые ранние утренние часы. Давай укладывайся, а в полночь я тебя разбужу.

Брайан взглянул на него впалыми, измученными глазами. Его темно-рыжая борода была нечесаной уже дня три, не меньше. Теперь он начинал походить на Чарли Мэнсона[40]; это было не самое приятное сравнение.

– В полночь? Обещаешь?

– Конечно, – кивнул Пукки. – И останусь здесь, рядом с тобой. Только не броди во сне и не приставай ко мне.

Брайан с трудом выдавил из себя улыбку. Чанг помог ему улечься на кровать. Его потная голова легла на холодную подушку. Пукки остался вместе с напарником. Он решил, что эту партию надо доиграть до конца…

– Я поддержу тебя, друг, – тихо сказал Пукки. – Не подведу…

Брайан не ответил.

– Брайан?

Раздался негромкий храп. Клаузер уже заснул.

Пукки выключил свет, вышел в загроможденный картонными коробками зал и закрыл дверь спальни. Еще одна ночь на кушетке у друга. Чанг не спал на кушетках с тех пор, как был женат.

Он включил телевизор и начал смотреть новости. Главной темой репортажей была гибель Джея Парлара. Лицо ведущего казалось мрачным. Журналистка, ведущая репортаж возле дома Парлара, тоже выглядела очень озабоченной. Хотя… кто такие репортеры? Они, как вампиры, живут за счет чужой крови…

Пукки выключил телевизор и снял куртку. Ему тоже требовалось расслабиться. Он вытащил из кармана куртки блокнот.