Миф об идеальном мужчине - Татьяна Устинова

Кому-то она нужна. Кому-то, кто уже давно наблюдает за ней.Может быть, наблюдает и сейчас.

Человек, у которого сегодня было вполне определенноезадание, смотрел на нее из темноты. Она стояла очень близко и как-то странножалась. Мерзла, наверное. Он решил изменить весь план своего не слишкомсложного предприятия, когда увидел, что она не успела на автобус.

Пожалуй, лучше места не найти и ждать ничего не надо.

Он быстро посмотрел по сторонам.

Никого. Никто ему не помешает.

Он опустил руку в карман, нащупывая то, что там лежало,сделал шаг вперед и оказался у нее за спиной.

Клавдия почувствовала, как шевельнулись волосы на затылке,но оглянуться уже не успела. Ее сильно ударило сзади, головой вперед онаполетела на асфальт и, кажется, что-то еще раз ударило ее под коленки. Со всегоразмаха она упала лицом вниз – в черную грязную воду.

Андрей открыл дверь своей квартиры и неизвестно зачем сказалгромко: – Я дома!

Он всегда так говорил, когда возвращался с работы.

Без него квартира как будто остывала, и ему хотелось сразувключить везде свет.

Если бы у него была собака, она бы уже выбежала навстречу,обезумев от счастья, и прыгала бы, и вскидывала лапы, и тыкалась мордой в егоколени, и порывалась лизнуть.

Не хнычь, приказал себе Андрей, с кряхтеньем расшнуровываяботинки. Какая еще собака!

Он прошел в кухню и остановился посередине, раздумывая.Потом снял трубку и набрал номер. Никто не отвечал, и он стряхнул на запястьезастрявшие под водолазкой часы.

Девять.

И где же она может быть?

Он достал из внутреннего кармана куртки записную книжку ипроверил номер. Набрал снова. Безнадежные сонливые гудки кололи ему ухо.

Да где она, черт бы ее взял?! У Таньки?

Он набрал Танькин номер, но там трубку снял довольноудрученный Павлов и сказал, что жена его, Андреева сестрица, сегодня ночует сшефом в Сергиевом Посаде.

– Что значит – ночует с шефом? – переспросил Андрей голосоммайора Ларионова.

Да то и значит. У шефа там совещание, они ночуют вгостинице, потому что с утра совещаются опять. И если Ларионов думает, что ему,Павлову, все это очень нравится, то он может проваливать к черту.

– Ладно, не злись, – сказал Андрей своему зятю. – Всего однаночь…

Павлов, не стесняясь в выражениях, послал Ларионова подальшеи повесил трубку. Они очень хорошо относились друг к другу, понимали и уважалиодин другого, поэтому вполне могли позволить себе время от времени не обращатьвнимание на политес.

Андрей вытащил из холодильника кусок мяса и поставил наогонь сковородку. Есть хотелось ужасно. Он мечтал об этом куске мяса с самойКольцевой и представлял себе, как вкусно сразу запахнет, едва только он уложиттолстые розовые куски на огненную сковородку, как оно будет аппетитно шипеть икак он съест все без остатка в тишине и покое собственной квартиры, а потомляжет, задерет ноги на валик дивана, покурит и наконец подумает.

Он стянул свою шикарную кашемировую водолазку – Танькинподарок – и надел любимый бесформенный свитер с дырками на локтях, старательнозаштопанными мамой.

Он надеялся, что прошло хотя бы минут двадцать.

Оказалось – пять.

Он уложил на раскаленную сковородку мясо и снова набралномер. Никто не отвечал.

Рассеянно посвистывая, он посолил и поперчил свой ужин, итут заверещал телефон. От неожиданности Андрей обжегся, выругался и схватилтрубку.

– Да!

– Андрей, – сказала ему бывшая жена с кроткой печалью вголосе, – видишь, как все получилось? Я же специально звонила тебе, чтобы тызанялся этим делом. А ты? Давай встретимся, Андрей. Я считаю, что тебе нужносерьезное и продолжительное лечение. Если ты не хочешь лечиться, тебе вближайшее время придется оставить работу.

От ненависти у него потемнело в глазах. Он заставил себякрепко взяться за край плиты, чтобы не начать бить посуду.

– Жанна, – попросил он хриплым от ненависти голосом, – япрошу тебя… нет, я умоляю тебя – не звони мне больше. Или я за себя не отвечаю.

– Андрюша! – воскликнула бывшая жена со жгучим сочувствием вголосе. – Ты напрасно думаешь, что я не понимаю тебя. Я понимаю тебя лучше, чемкто бы то ни был. Я врач и знаю, как мучительно ты переживаешь то, чтослучилось. Но я-то всегда знала, что рано или поздно это должно было произойти.Рано или поздно существующий только в твоем воображении профессионализм долженбыл изменить тебе. Ты оказался перед лицом проблем, с которыми не можешьсправиться. У тебя наконец-то открылись глаза. Ты понял, что впустуюрастрачиваешь жизнь, убеждая себя, что делаешь нечто важное и нужное.

Что было у него в башке, когда он решил, что эта женщинаможет быть его женой?! Почему он жил с ней, спал с ней, возил ее в Отрадное,выслушивал ее наукообразный обезьяний бред?!

Он занимает телефон, а между прочим, ему должна звонитьКлава Ковалева. Может, она уже дома.

Почему-то всю его ярость как рукой сняло, и, не дослушав, онсказал в трубку ледяным тоном майора Ларионова:

– Вот что, дорогая моя бывшая жена Жанна. Как мы ужеустановили, я – элемент социально опасный. При этом я майор, работаю в уголовкеи знаю всех и вся, начиная от руоповцев и кончая налоговиками. Если ты еще разпозвонишь мне, вот просто позвонишь, и все, я устрою вашей психотерапевтическойконторе такую развеселую жизнь по линии пожарников, налоговой инспекции исанэпидстанции, что твоему любимому шефу мало не покажется. Кажется, он ещелюбил переночевать в моей квартире? Я обещаю это тебе совершенно серьезно.Профессионал я никакой, это мы тоже установили, зато я ловко могу испортитьжизнь кому угодно. Это понятно?

– Да, – ответила жена нормальными человеческими словами. –Понятно.

По тому, что она не стала разражаться очередной речью,Андрей понял, что она наконец-то восприняла его слова всерьез.

– Значит, договорились, – подытожил он. – Прощай, дорогая.

Он вдвинул трубку в аппарат, пристроенный на стене, и пропелрассеянно:

– И за борт ее бросает в набежавшую волну… Потом онперевернул на сковородке мясо и еще раз набрал номер. Клавы дома не было.

Могло случиться всё, что угодно.

Она могла неожиданно собраться в кино. От ее аптеки до“Пушкинского” рукой подать. Она могла пойти в театр. Как-то раз онарассказывала Тане, что заведующая время от времени выводит ее в театр, когдамуж этой самой заведующей устраивает забастовки. Она могла остаться на работе,если у них там какой-нибудь аврал. В МУРе авралы то и дело. А в аптеке бываютавралы?