Перуновы дети - Юлия Гнатюк

– Рарога!

– Согласны!

– Слава единому князю!

Все руки взметнулись вверх, утверждая принятое решение.

Воины потрясали оружием, и эхо выкриков и звон мечей разносились над ближайшими просторами, над густыми лесами и высокими травами, над старыми могилами безвестных народов, что шли на Русь полками несметными, а потом исчезли, словно и не было, не оставив после себя ни славы, ни памяти. Так ветвь засохшая не может дать ни плодов, ни листьев, а только рассыпаться в серый прах.

– А теперь я хочу говорить только с кудесниками, – изрёк Великий Могун, – чтоб решить на Коло наши дела волховские.

Князья и старейшины спустились вниз, к подножию Лысой горы, а волхвы оставались у священного огня до утра.

– О чём же они говорили? – прервал повествование Светозар, высказав нетерпеливое любопытство.

– Волхвы не посвящают других в свои тайны. Многое осталось неведомым…

– Но ведь ты тоже волхв, отец Велимир, ты должен знать! – Очи Светозара горели то ли отражённым светом, то ли внутренним огнём.

Суровые морщины на лице старца разгладились.

– Ты воистину хочешь об этом ведать?

Светозар поспешно кивнул, весь обратившись во внимание.

– На Раде Верховных кудесников было решено, что надобно сохранить память об Отцах и Дедах наших, о Богах русских и Вере праведной. Чтоб передана она была потомкам и сбереглась в памяти русов тысячи лет, когда придёт конец долгой и страшной Ночи Сварога.

Верховная рада поручила нескольким волхвам выполнить непростую, но крайне важную и ответственную работу: записать сии слова в Книгу, которую вместе с прочими Священными письменами хранить пуще живота и передавать только в самые надёжные и верные руки. Среди тех волхвов был отец Хорыга, который записал свою часть освящённого Радой текста. Его Книгу хранил потом кудесник Велесдар, мой наставник, после смерти которого Книга перешла ко мне, – закончил отец Велимир.

Светозар глядел на старого волхва, сидящего у Вечного огня, и ему почудилось, что один из тех самых кудесников перенёсся сюда из древности.

– Те деревянные дощечки, буковицы… что мы читали, и есть Священная книга? – взволнованно спросил он.

Отец Велимир утвердительно качнул головой.

– А что сталось с избранным тогда князем? – поинтересовался юноша.

– Князь Рарог начал объединение Северной Руси, заключил союз с окрестными племенами и народами, воевал с хазарами. После смерти Рарога его воевода Ольг пришёл с малолетним сыном Рарога-Рюрика Игорем в Киев. За ратные подвиги и волховское умение видеть сокрытое его Олегом Вещим прозвали. Вернул он Руси былую славу, заключил союз с варягами-русь и с нурманами, освободил престол киевский от Аскольда, изгнал в свои пределы хазар и навёл великий страх на греков. Истинным князем и воином был Ольг Вещий, и смерть принял, как предрекли кудесники, от собственного коня, вернее, уже от черепа его, откуда выползла змея и ужалила князя в ногу.

Игорь же Рюрикович и сын его Святослав Игоревич также Русь хранили, заветы отцовские чтили, и Священная книга кудесников завсегда им в помощь была…

Светозар, после того как старец умолк, долго сидел, размышляя.

– Я хочу ещё посмотреть на дощечки… – промолвил он наконец.

– Возьми там, в деревянном ларе, – кивнул отец Велимир.

Светозар бережно извлёк стопку дощечек и вновь подсел с ними к огню, совсем другими очами разглядывая Священные письмена.

– Говоришь, эту деревянную книгу отец Хорыга написал? – переспросил юноша. – Странное имя для волхва. Что оно значит?

– Древнейшее славянское имя, таких уже мало осталось. Первая часть – ХОР – обозначает, что кудесник сей был служителем Хорса, солнечным жрецом. А окончание – ГА указывает на движение, то есть движущееся солнце. Ну и ещё то, что волхв сей отличался особой величиной тела, по всему – крепким был и могучим… Поскольку все предметы, что на ЫГА оканчиваются, обозначают не только движение, но и нечто весьма значительное по размеру. КРЫГА, например, – большая движущаяся льдина, ГЕРЛЫГА – длинный пастушеский посох…

– МОТЫГА – тоже не маленькое орудие труда, – добавил Светозар. – А как всё это происходило? Хорыгу я уже представил: высокий, могучий, седой, но ещё крепкий, с длинной бородой и усами, как у всех волхвов. А дощечки когда он писал, осенью, наверное, или зимой, летом ведь всякой другой работы много?

Светозар говорил уже больше сам с собой, поглаживая дощечки и всё больше окунаясь в мир волшебного воображения, которое способно перенести человека туда, где он никогда не бывал. Отец Велимир не мешал ему, напротив, прикрыв глаза, старался помочь юноше усилить видение, и скоро оба погрузились в состояние волховской прозорливости.

Они перенеслись в прошлое и увидели осень, золотую и солнечную. Потом вдруг небо нахмурилось и тихо заплакало по прошедшему лету мелким частым дождём.

Отец Хорыга вытащил из озера свою долблёнку и уложил её на взгорке вверх днищем. После дождей, по всему, начнутся холода, и лодка до весны уже не понадобится. Потом кудесник жарко истопил баньку, что казалась крохотной для его богатырского роста, как он сам шутил: «Хороша, только в плечах чуть жмёт». Банька эта, как и избушка, осталась от прежнего волхва, который был обычного телосложения. Все постройки: избушка, банька, пристройка для коз, а также сарайчик для рыбацких снастей и снарядья для обработки небольшого огорода на солнечном склоне – были сработаны добротно, из хорошего дерева, чтобы стояли не одну сотню лет. Могучий Хорыга вначале страдал от тесноты, а потом привык и стал чувствовать себя весьма уютно. Конечно, можно было поднять ту же баньку на пару венцов, но для этого требовалось спилить несколько крепких деревьев. Хорыга же считал, что не вправе губить их ради личного удобства. Да и затевать перестройку жилища – дело хлопотное, требующее времени, а лишнего у волхва не бывало. После него в избушке поселится другой кудесник, и тому все постройки окажутся как раз впору.

Наслаждаясь крутым паром баньки, смешанным с дурманящим запахом целебных трав, Хорыга нынче особенно тщательно очищал тело и душу. Сегодня приспел тот день, которого он ждал почти всё лето и осень, вынашивая в себе мысли, как женщина драгоценный плод. Из одной простой клеточки-мысли рождалась другая, третья, сотая, они множились и собирались в отдельные сообщества, а эти сообщества, в свою очередь, составляли части единого будущего плода раздумий – Книги. Он ещё не видел перед собой её страниц, а только собирал мысли, образы и чувства, выстраивал их так и этак, чтобы они были живыми, действенными и посредством устремлений души создателя передавали всю чистоту и силу славянских Вед. Ходил ли отец Хорыга по лесным полянам в поисках разных трав и кореньев, мерил ли широким шагом тропинку среди хлебов, спеша на помощь больному, рыбачил на утренней или вечерней зорьке в лодке на озере, косил сено впрок для коз или тащил из леса сушняк целыми лесинами, чтобы заготовить дрова на зиму – всё это время он не переставал думать о решении, принятом Радой Кудесников, и мысль его работала над будущей книгой.