Мертвым не мстят, или Шутка - Наталья Андреева

Леня весело насвистывал, а проходя мимо торговой палатки, небрежно бросил:

– Люда, купи пива.

Она послушалась. Он понял, что так теперь будет всегда. Управлять этой женщиной, на вид такой неприступной, такой важной, а главное, богатой, было очень приятно! Почти как управлять шикарной иномаркой. Мчаться на бешеной скорости, получая от жизни только удовольствия. Он глотнул пива и в момент опьянел. Эх! Хорошо!

Люда же ежилась от вечерней прохлады и уже жалела о том, что затеяла эту прогулку.

– Может, вернемся? – спросила она.

– Да мы до озера почти дошли!

– Уж не купаться ли ты собрался?

– Да ну, купаться! Холодно!

Это было не озеро, а одно название. Небольшой, но глубокий водоем, где дачники и местные коротали вечернюю зорьку. Но сегодня никто почему-то не пришел ловить рыбу. Вода была темная и от бьющих по берегам ключей ледяная. Тихое, славное место. С трех сторон лес, с четвертой – дачные участки. Густой ельник вокруг озера весь был изрезан тропинками, то и дело мелькали гуляющие, которые спешили насладиться последними, еще теплыми сентябрьскими вечерами. Этот год выдался урожайным на орехи, их было великое множество, и все с удовольствием их щелкали. Люда тоже потянулась к ветке, сорвала несколько крупных соцветий. Орехи уже начали осыпаться, и некоторые гнезда были пусты.

– Смотри, здесь лодка! – Леня подбежал к берегу, покачал старую посудину, на дне которой плескалось немного воды.

– Рыбаки, наверное, оставили, – Люда подошла поближе. – Скоро вернутся.

– И весло есть! Хочешь, я тебя покатаю?

Она заглянула в лодку, поежилась:

– Там вода.

– Ну и что?

– Нет, я не сяду. А если она перевернется?

– Еще чего!

– Леня, перестань! Это глупо.

– Подумаешь! Что я, плавать не умею?

– Вода холодная.

– Не зима же.

Он прыгнул в лодку, а Люда осталась на берегу, села на поваленное дерево, достав из кармана орехи. Леня быстро выгреб на середину, потом направился к противоположному берегу. Обогнул озерцо и снова оказался на середине. Люда все никак не могла разгрызть орех. Перекатывала его языком во рту, пробуя то передними, то коренными зубами. Орех не поддавался.

– Вот черт, не хватало еще зуб сломать! – вслух выругалась она.

Лене стало скучно, он начал шлепать по воде веслом, крутиться в лодке. Туда все больше затекала вода.

– Леня, выгребай к берегу! – крикнула ему Люда.

– Сейчас! – Он поднялся в лодке во весь рост.

Люда все мучилась со своим орехом. Вдруг скорлупа хрустнула, она почувствовала во рту ее осколки и привкус крови. Лодка на середине озерца перевернулась, и Леня упал в воду. Она даже не забеспокоилась. Метров десять до берега, не больше. Пустяки, даже если учесть, что вода холодная. Люда не сразу поняла, почему он не выныривает. И тут заметила вбитый в дно кол почти у самого берега и тянувшуюся от него веревку. Там были сети. Рыбаки, оставившие на берегу лодку, перегородили озерцо сетями. Леня, похоже, в них запутался.

Сначала она хотела закричать. Потом прыгнуть в воду. Леня был там, под водой, и ему всего-то требовалось глотнуть немного воздуха. Люда знала, что вокруг полно дачников. Она и сама прекрасно плавала. Надо хоть что-то делать. Кричать, нырять, звать на помощь, ведь он тонет в нескольких метрах от берега, всего пара гребков, и под ногами окажется спасительное дно. Нужно поднять его голову над водой. И тут она, не вставая с земли, уткнула лицо в колени, ладонями закрыв глаза. Скорчилась и оцепенела. Бога нет.

Она не чувствовала, что лицо ее и руки мокры от слез, в горле ком, а дыхание такое прерывистое, будто это ей не хватает воздуха, будто она тонет. Казалось, что прошла вечность, а не каких-то пять минут. «Все, теперь должно быть все», – пробормотала она несколько раз подряд перед тем, как открыть глаза.

И только увидев, что на воде кроме перевернутой лодки никого и ничего больше нет, Люда поднялась и, спотыкаясь о корни деревьев, кинулась в ту сторону, где, как она раньше заметила, гуляли люди:

– Помогите! Помогите!

Двоих увидела сразу же на тропинке, выходящей из леса.

– Что случилось?!

– Мальчик тонет! Помогите!!! Похоже, в сетях запутался!

Мужчина тут же понесся к воде, сбросив куртку, нырнул. А Люда побежала к дачному поселку, отчаянно крича и собирая людей. Она не слышала своего голоса, в глазах стоял туман. Она не понимала, что плачет. Вскоре людей на берегу стало много. Всю эту суету она воспринимала как-то отстраненно. Будто это случилось не с ней. И не с ним. С кем-то другим. Кто-то сегодня утонул в озере… Она-то к этому какое имеет отношение?..

Его запутавшееся в сетях тело вытащили достаточно быстро. Какой-то человек крикнул, что он врач, и принялся делать Лене искусственное дыхание. Но Люда-то знала, что он мертв. Должен быть мертв, ведь все, что могла, она для этого сделала.

– Эх, чуть-чуть бы пораньше! – отчаянно сказал стоящий на коленях перед Ленечкиным телом мужчина.

– Надо же, какой молоденький! – выдохнула пожилая женщина.

– Это вы с ним были, да? – Люда даже не поняла, кто задал вопрос. Врач? Стоящая рядом девушка? – Он ваш родственник, знакомый? Или… вы здесь случайно?

– Что?

– Я говорю, жалко парня. Молодой.

– Да, – машинально кивнула она. – Родственник.

– Ты поплачь, милая, – жалостливо посоветовала какая-то старушка. – Легче будет.

«Да-да, я плачу, – Люде казалось, что она говорит вслух. – Все уже позади, и я плачу. Я хотела стать ему матерью. Но я не знаю, что это такое. Ни одна мать не поступила бы так. Она бы не дала своему ребенку утонуть. Или утонула бы вместе с ним. А я сидела на берегу и ждала, пока он захлебнется водой».

А потом вдруг ей захотелось крикнуть всем этим людям: «Я сделала для него больше, чем мать! Я не дала ему стать негодяем! Я его спасла!»

Она даже не сознавала, что человек, назвавшийся врачом, сует ей в рот какую-то большую, пахнущую ментолом таблетку, и все на самом деле уже кончено. Бога нет…

…Валентин позвонил ей на мобильный на следующий же день поздно вечером. Люда вернулась в Москву, как только были улажены все необходимые формальности. Вызвали полицию и зачем-то «Скорую». Опросили свидетелей, ее, слава богу, не тронули. Сделали какой-то укол и отпустили. Якушев уехал за Лениными родителями, и Люда впервые в жизни обрадовалась его существованию. У нее на это не было сил.

И вдруг этот звонок:

– Ты не передумала? – спросил Валентин.

– Нет.

Она вспомнила лицо мужа в тот момент, когда Леню, словно живого, осторожно несли в дом. И Люда поняла, что никакого поезда в новую жизнь не будет. Ни на юг, ни на север. Есть только поезд в один конец. На тот свет. Либо для него, либо для нее.