Хамелеон и бабочка - Татьяна Александровна Грачева

Ольга потянула Максима к скамейке, села первая и похлопала по доске.

— Садись, поговорим.

Он опустился, посмотрел на неё пытливо.

— Ты скоро снова уедешь, да?

— Уеду, — кивнула она, пряча взгляд, — расскажи лучше, что тут с тобой произошло? Кое-что я знаю из новостей, кое-что от бабушки. Прямо какой-то апокалипсис в отдельно взятом городе и везде ты поучаствовал.

Максим задумался.

— Много что произошло.

Макс? — Ольга дождалась, когда он поднимет взгляд и спросила почти шепотом: — ты ещё получаешь открытки?

— Откуда ты знаешь?

— Ты мне сам вообще-то рассказывал давно ещё, перед тем, как я уехала.

— Получаю. К чему ты клонишь?

Ольга вздохнула.

— Я всё объясню, только ты сначала расскажи, что произошло, с самого начала.

Максим потёр переносицу, склонившись вперед, упёр локти в колени.

— С какого начала? Я и не знаю, где оно.

Ольга придвинулась ближе, коснулась его запястья пальцами.

— Ну например с того момента, как в твоей жизни появился кто-то новый. Девушка, коллега, знакомая.

Максим резко дёрнулся, посмотрел на маму в упор.

— Откуда ты… мам, может, ты сначала расскажешь?

— Нет, Макс, мне нужно убедиться, что я не зря так рисковала и приехала к тебе.

Максим вздохнул, перевёл взгляд на высокое здание. Несколько минут рассматривал силуэты людей, занимающихся в тренажёрном зале. Начал рассказ с переезда Дины, вспомнил и про Катюшу, а потом добрался и до Зои. Старался не выдавать волнение, но всё равно в некоторых моментах голос срывался и затихал. Эмоции сдавливали горло, не давали дышать.

Ольга слушала внимательно и с каждой минутой мрачнела всё больше. Когда Максим закончил рассказ, она склонилась и молча обняла его, погладила по густым взлохмаченным волосам, поцеловала в макушку, успокаивающе и нежно, как когда-то в детстве.

— Как мне жаль, Макс. Тебе будет больно.

Максим поднял взгляд.

— Почему ты уехала?

Ольга задумчиво покрутила на пальце кольцо.

— Я думала, что спасаю тебя от проклятия. Тебя и бабушку. Слишком уж много было совпадений и смертей. Но теперь я знаю больше, — увидев, что Максим собирается её перебить, остановила движением руки, — погоди, моя очередь рассказывать. Я знаю, что ты получаешь открытки и вмешиваешься в судьбы людей. Это не только с тобой происходит. Таких как ты, не так уж и много, как я думала. Да и вы обычно не в курсе, почтальоны знают больше, но и они не распространяются. Те, что на периферии больше действуют интуитивно, в принципе, как и вся эта странная система. Каждый сам по себе и знает только то, что должен делать. Всё держится на инстинктах, интуиции и эмоциях. Казалось бы, на случайностях. Наверняка почтальоны, отправляющие открытки тем, кто ближе к власти, знают гораздо больше. Я выяснила не так уж и много. Это просто существует.

— Это врождённое? — Максим слушал внимательно, не перебивал, пока не дождался паузы.

— Нет. Спящие — так почтальоны называют тех, кто видит будущее, получают свои способности, когда лишаются зрения, и естественно, это происходит не с каждым. Почему — не знаю. Тут много белых пятен. Почтальоны с рождения видят ауры, а ты начал получать открытки где-то в переходном возрасте. Наверное, тогда судьба и выбирает счастливчика, способного менять будущее. Где я только не была, чтобы всё это разузнать.

Максим повернулся, посмотрел пытливо и пронзительно:

— Если дело не в проклятии, то в чём? Почему ты уехала?

— Потому что нам опасно находиться рядом.

Максим недоумённо нахмурился:

— Опасно?

— Опасно для других. Для всех, кто оказывается в непосредственной близости к нам. Твои задания не просто так проваливались, чтобы ты не делал, всё оборачивалось масштабной трагедией или личным горем, — Ольга тяжело вздохнула. — У ацтеков, таких как я, превозносили, называли дочерями богини судьбы Ицпапалотль — Обсидиановой бабочки. В большинстве других стран просто убивали, как исчадие ада, ведьм и несущих неприятности чёрных кошек. Нас мало.

— Элемент хаоса? Человек без судьбы и без ауры?

Ольга хмыкнула.

— Без ауры, да. Это всегда жутко пугает почтальонов, привыкших видеть людей, как сгустки энергии. Только это не совсем так. Элемент хаоса? Возможно. Но благодаря нам будущее вариативно, и появляются новые развилки. Ты способен запустить реальность по выбранному пути, но создать новую не можешь.

Максим сощурился.

— Так ты… Бабочка?

Ольга пожала плечами.

— Называй, как хочешь. Суть это не меняет. Проблема в том, что рядом нам нельзя находиться, и чем ближе — тем хуже. Тут срабатывает закон равновесия. Ты фиксируешь выбранную развилку, а я создаю веер новых, причем наиболее отдалённых от той, что озвучил Спящий. Там, где ты спасаешь, я несу смерть. А твоя миссия почти всегда связана со спасением, хоть ты это и не знаешь. Иногда это происходит опосредованно через ворох незначительных на первый взгляд событий. По отдельности мы прекрасно существуем и выполняем своё предназначение.

Максим тряхнул головой, взлохматил волосы. Многое теперь прояснилось, он ведь и сам заметил, что рядом с Зоей всё идёт наперекосяк, срывается и летит в тартарары.

— Ты думаешь Зойка такая же, как ты?

— Уверена. Тут ещё есть кое-что. Самое важное.

Максим настороженно прислушался.

— Это я узнала в своей последней поездке. Бабочки всегда действуют интуитивно, спонтанно, без раздумий. Со мной всё ещё опасно, но я больше не могу менять реальность, потому что теперь обдумываю каждый шаг, каждое действие, пытаюсь просчитать, к чему это может привести. Можно сказать, я лишилась способности создавать реальности. С тех пор, как я всё это узнала, я не слышу интуицию. Такие, как ты, в некоторых верованиях вас называют Хамелеонами, тоже не должны знать. Ваша задача — мгновенно принимать решения, прислушиваюсь к внутреннему голосу. Но вас хотя бы больше и даже зная правду, ты всё ещё можешь вмешиваться, правда теперь никто не гарантирует результат. Знания убивают интуицию.

Максим встал, прошёлся по тротуару напротив скамейки, снова сел, несколько минут молчал.

— А если Зойка выберет меня, а не эту дурацкую способность? Может, ей тоже не нужно это всё?

— Макс, ты не хочешь меня слышать. Рядом с тобой она всё равно опасна для всех, а ты опасен для неё лично. От этого нельзя отказаться. Это ваша суть. Как бы тебе объяснить? Когда вы рядом, может случиться что угодно. Рухнет здание, и погибнут люди, но кирпич, который предназначался тебе, упадёт на неё. Потому что ты наделен редкой удачливостью. Ты чертовски везучий, а она нет. Рядом с тобой она всегда под ударом.