За милых дам - Ирина Арбенина

Оставался двор — пустынный и просматриваемый, как ладонь. Покрытые снегом газоны, редкие, недавно посаженные вдоль забора елочки… Аня, скользя вдоль стены, обошла дом вокруг… Снег здесь был не тронут… Значит, Ревич не кружит неслышно по периметру дома, ускользая от нее… Где же эта дрянь?!

Оставался садовый, похожий на теремок, домик в углу участка, где хранилась летняя плетеная мебель и дрова для камина… Если Ревич не спряталась там, значит, она ушла пешком, без машины… Сбежала!

Аня бросилась к «теремку». Дверь домика была открыта. Она заглянула внутрь. Спрятаться здесь негде — перевернутые плетеные кресла и все… Аня выскочила наружу, держа перед собой пистолет, осторожно заглянула за угол дома… Неужели и там никого?!

Первое, что она увидела, была высокая поленница заготовленных дров и… колода для рубки. Лоснящаяся, изрубленная, в засечинах от тяжелого острого топора… Единственного острого предмета в этом доме… Как же она забыла про это оружие!

Странный сдавленный смешок вывел ее из оцепенения.

Затаившаяся за поленницей, Женщина дождалась своей добычи…

Она стояла с топором в руках, торжествующе, гордо выпрямившись, как палач, приготовившийся исполнить свой долг…

Еще секунда, и яростный удар обезумевшей от злобы Женщины раскроил бы светловолосую Анютину головку…

Их разделяли несколько шагов.

Эти несколько шагов спасли Анюте жизнь.

Держа пистолет в вытянутых руках, Анна попятилась назад, за угол садового теремка.

Угрожающе замахнувшись тяжелым топором с длинной рукоятью, Ревич двинулась на нее…

— Стоять!

Ревич продолжала, словно не замечая пистолета, приближаться к Анне.

«Неужели придется стрелять… — Аня лихорадочно обдумывала, как обезвредить Риту, не прибегая к оружию: — На выстрел сбежится вся охрана Стародубского. Если я убью ее, то не выпутаюсь из этого дерьма по гроб жизни…»

Женщина с безумной ухмылкой на лице сделала еще шаг вперед…

— Стоять, гадина!

Анна навела на нее пистолет, целясь прямо в детский ангельский лобик.

Марина вырывалась из пут глубочайшего тяжелого сна… Видения и лица, кружившиеся вокруг нее в этом сне, никак не хотели ее отпускать. Потом все застлала ослепительная белизна… «Ну все… я уже на том свете…»

Однако в этой белизне не было ничего особенно потустороннего, к тому же она не была абсолютной, в ней чуть помигивал крошечный сигнальный огонек пожарной сигнализации… «Неужели турки установили точно такую же и на том свете?.. Да нет же! Елки-палки, это потолок… Просто потолок, очень белый потолок… как в ее спальне…»

В ту же минуту она почувствовала, как неизвестно откуда появившийся Лорд облизывает ей щеку…

— Лорд, собака родная… Неужто ты последовал за мной и на тот свет, верный пес?

Лорд поскуливал от счастья.

— Ну-ну… Я знала, что мы с тобой никогда не расстанемся… ни на том, ни на этом свете…

Однако почему так холодно?.. Она окоченела, как в склепе, как в гробу. И все-таки, она на том свете или на этом? Лорд — живой, как на этом, пованивает вполне реальной псиной… А вот холодно — как на том… свете…

Чувствуя себя невероятно слабой, Марина с трудом попыталась приподнять голову.

Окно! В ее спальне открыто настежь окно… Вот почему так холодно!

Обрадованная, она рывком села на постели — на своей собственной постели. Ее не убили! Она жива. Она в своей спальне, и рядом Лорд, но отчего-то открыто в зимний холод окно на улицу… И никого рядом.

Где Рита?! Ее арестовали?

Чуть пошатываясь от слабости, Марина поднялась с постели.

— Пойдем, Лорд… Поглядим, что тут творится… — Она подняла Лорда за ошейник. — Вставай, хватит валяться… Где Рита? Где?!

Это была любимая игра Лорда: стоило назвать кого-нибудь из знакомых ему людей, постоянно бывавших в доме, и добавить: «Где?» — Лорд с лаем бросался на поиски. В огромном доме, где гости постоянно разбредались по разным этажам и комнатам, эта игра часто оказывалась очень полезной. Сейчас, как никогда, Марине очень хотелось в нее поиграть… Но Лорд с сомнением разглядывал свою хозяйку. Порядком переволновавшись, пока она лежала «мертвой», Лорд не хотел теперь оставлять ее в одиночестве ни на минуту…

— Где? — настаивала Марина. И сработала привычка к игре: Лорд неохотно потрусил вниз. Марина осторожно стала спускаться за ним.

Дом был пуст… Ни Риты, никого… Бормотал включенный телевизор… Как будто вот только что здесь были люди… Она накинула шубу и отворила дверь наружу… Лорд выбежал на улицу, притормозил, понюхал воздух — и лениво направился к садовому домику.

Появившись вслед за ним на высоком мраморном крыльце, Марина зажмурила глаза от яркого дневного света, а когда открыла их в поисках Лорда, то увидела, что из-за садового летнего теремка в углу участка появляется, пятясь спиной, женщина… с пистолетом в вытянутых руках.

— Лорд, фас! — Волкова не узнала на расстоянии стоящую к ней спиной Анну, она скомандовала «фас» автоматически, без раздумий, повинуясь страху и потрясению — не выдержали измотанные всем предшествующим нервы…

Это была не игра… Это был голос хозяйки, и это была команда, вбитая в Лорда профессиональным дрессировщиком, команда, которую немецкая овчарка выполняла безупречно… Живой снаряд с массой в шестьдесят килограммов устремился к цели…

Рита видела, как Лорд повалил на снег ненавистного ей человека, как отлетел в сторону пистолет…

Плотно прижав Анну к земле, навалившись на нее всей тушей, овчарка скалила зубы, но и не думала причинять Анне вреда…

— Лорд, хватит!

Женщина услышала Маринин крик… Марина, ее Марина жива и здорова… Это было чудо! Все у нас получится. Ее план остается в действии…

Отбросив топор, она выбежала из-за угла… Из снега чернело дуло «беретты». Женщина схватила оружие и обрушила тяжелую рукоятку на голову поверженного врага…

Потом она бросилась к Марине со слезами на глазах, растрепанная, несчастная…

— Прости меня, прости меня… Анна хотела меня убить, — пролепетала она, бросаясь к подруге. Но Марина ничего не успела ответить: глаза ее закрылись, и она стала медленно опускаться на снег.

Не выдержавшая стольких потрясений, Марина была в глубоком обмороке. Это было очень кстати… Женщина отволокла ее в дом и принялась наводить порядок… У турецких строителей заканчивался обеденный перерыв, и с минуты на минуту на недостроенной, высящейся невдалеке вилле должны были появиться люди…

Ликвидировать теперь Анну было бы слишком опасно — Марина, когда придет в себя, может «неправильно прореагировать». Ведь она привязалась к этой девушке… Узнав о ее смерти, она могла бы повести себя непредсказуемо.