Волчий корень - Николай Старинщиков

– Может, мне светом тебе просигналить?

Степаныч посмотрел на Саню и не ответил. Дилетант Саня не представлял, что такое кислородная резка. При чем здесь свет, когда металл горит, и весь мир уплывает куда-то.

Ефремов поднял с земли продолговатый пруток арматуры и протянул Сане.

– Теперь подставь-ка спину, дружек…

Царев нагнулся. Степаныч встал на него коленями.

Не издав ни звука, Саня распрямился.

Степаныч ухватился руками за нижнюю ступеньку.

– Стой, Саня… Еще немного. Сейчас я подтянусь, – и принялся возить каблуками по Саниным плечам.

Тот лишь пыхтел, шатаясь под грузом. Потом ему вдруг стало легко – словно вспорхнул Степаныч, уцепившись за лестницу.

Царев подобрал с земли брошенный пруток и отошел к машине. Темное человеческое пятно едва двигалось по лестнице. Степаныча практически не было видно. И это при том, что Саня смотрел на него, заранее зная, что по лестнице поднимается человек. Городок правоохранителей располагался среди частных домов. В доме через дорогу светились окна. Оттуда, если и захочешь увидеть, не сразу различишь, что на улице творится. Кроме того, высокие тополя достигают чуть ли не крыши. Правильно Степаныч рассчитал.

Саня присмотрелся: Степаныч перебирался с лестницы к противоположному краю решетки. Потом вспыхнуло пламя. Металл раскалился, затем вспыхнул струей. Ничего страшного – всего лишь фейерверк по поводу Петрова дня. А может, Ильи пророка. Кого-нибудь из них. Ведь лето давно в разгаре.

Быстрая струя иссякла. Степаныч переместился. Металл вновь закипел и побежал яркой струей.

«Решето» держалось в четырех местах. Для его крепления обычно бурят в стенах отверстия, забивают арматурные штыри и затем приваривают. В данном случае осталось срезать еще две точки опоры. Степаныч перебрался на лестницу, перерезал третий штырь – «решето» продолжало держаться в оконном проеме. Срезал последний, четвертый, перекрыл кислород, затем топливо. После этого тронул конструкцию за верхний край. Железная «городьба», стоя на подоконнике, качнулась и пошла верхним краем книзу. Ее падение оказалось тихим, почти беззвучным. Во вскопанную клумбу угодила «ограда».

Оконная рама оказалась просто прикрыта. Степаныч снял аппарат с плеч, поставил его на ступеньку лестницы, прижав к стене. Затем толкнул раму внутрь и, держась за косяк, шагнул на подоконник, пролез в проем, опустился на пол. Сейф стоял в углу на подставке. Как свидетель геройского акта. Резать его на месте было нельзя – в кабинете могла сработать пожарная сигнализация.

Степаныч подошел к нему, присел, обнимая, и приподнял. Рывок – и сейф на подоконнике. Поднять его с поля ветеран вряд ли смог бы.

Внизу под окнами было пусто: оконная решетка лежала теперь в стороне от клумбы, а Саня стоял возле машины. Степаныч махнул ему из окна рукой, предупреждая об опасности, и толкнул сейф с подоконника.

Следом отправился и Степаныч. Уцепился рукой в косяк, второй дотянулся до пожарной лестницы. Перенес туда ногу, затем тело и, с трудом накинув аппарат на плечи, стал опускаться, перебирая всеми четырьмя.

Пока Ефремов спускался, Саня подогнал к клумбе машину и распахнул заднюю дверь. Вдвоем они легко оторвали сейф от земли и кинули в задний отсек. Туда же отправили Степанычев аппарат. Саня прыгнул в кабину. Степаныч за ним едва поспевал. Осторожно съехали с лужайки, повернули направо и тихонько поехали по улице Мелекесской. Мимо трех мужиков с цигарками в зубах.

Через полчаса они уже поворачивали за троллейбусное депо. Вошли в лес. Дорога шла по направлению к Волге. И вскоре уперлись в небольшой овраг. Приехали. Вдвоем они вытолкнули «железного рыцаря» из машины, пихнули с обрыва – сейф лежал теперь внизу кверху дверцей.

Степаныч вновь взялся за свой аппарат. Совсем не обязательно резать замки, когда у двери имеются петли – круглые штучки, вставленные одна в другую и приваренные внахлест. Деньги, если они внутри, не должны пострадать от высокой температуры.

– Посветить, Степаныч?

– Не беспокойся…

Зажигалка скрипнула в газовой струе, и тут же вспыхнуло пламя. Степаныч поправил его. Сделал тугим. Направил на шарниры. Остро запахло горелой краской. В газовой струе металл быстро закипел, по нему побежала окалина. Степаныч включил режущий кислород и разрезал петлю. То же проделал со второй.

Однако сейф не хотел открываться.

– Ломик бы, Саня…

Тот полез в машину, достал оттуда сразу две монтировки с тонкими концами.

– Пойдут?

– Вполне…

Степаныч подцепил из углубления дверцу, слегка надавил рычагом. Затем вставил в щель другую монтировку, вновь надавил. Дверца поднялась одним краем кверху, но дальше не двигалась. Конструктор точно рассчитал размеры.

– Давай, Саня, тросик. Попробуем рывком…

Саня снова поднялся к машине, вынул буксировочный трос и кинул конец Степанычу. Тот зацепил трос карабином за ручку сейфа и возвратил конец троса Цареву. Тот прицепил его карабином к фаркопу.

– Пробуй, Саня… нам нужен рывок.

– Коробку бы не порвать…

Царев сел в кабину, запустил двигатель. Степаныч отскочил в сторону. Саня открыл кабину и позвал к себе товарища.

– Садись для веса…

Степаныч поднес к машине свой аппарат, положил в машину, сел и обернулся к заднему окну. Машина дернулась, широкая лента буксировочного троса скользнула по траве – сейф с грохотом выбросило из оврага.

– Выдержал, зараза, – негодовал Степаныч.

– Еще не утро… – пыхтел Саня, глядя по сторонам. В свете фар замерли в тишине темные стволы деревьев.

Саня включил передачу и поехал, волоча сейф за собой. Потом остановился: перед ним стояли впритык два дуба, за которым топорщились мелкие кусты.

Остальное было минутным делом: подминая кусты, машина объехала деревья и остановилась. Трос отцепили от машины, продернули его между стволов и снова прицепили к фаркопу. Саня опять включил передачу и тронулся на пониженной передаче. Степаныч остался снаружи.

Сейф медленно полз по траве, прижался к деревьям, норовя проскочить между ними. Однако не смог: ему мешали собственные углы. Зато дверце ничто не мешало: она выгнулась изнутри и с хрустом прыгнула между деревьями.

– Картина Репина «Приплыли», – радовался Саня.

– Всю ночь гребли, а лодку отцепить забыли… – добавил Степаныч.

Саня снял трос, отбросил дверцу в сторону.

Степаныч стоял у сейфа, прижатого открытой частью к деревьям. Выпавшие из него пачки банкнот валялись в развилке.

Саня свернул трос, убрал в машину и, взяв из салона брезентовую сумку, тоже подошел к сейфу. Вдвоем они опрокинули его, опустились с двух сторон на колени и стали опустошать.