Волчий корень - Николай Старинщиков

Машина накренилась к обочине и остановилась. К ней со всех ног торопились Лодкин и Родионов. Из кабины, со стороны пассажира, высунулся ствол автомата.

Борис не дышал. Неужели они пойдут на это?

В кабине грузовика знали, что делают. Из кабины целились в Лодкина.

Большая пула, выпущенная из винтовки, опередила. Голова «пассажира» разлетелась на части, забрызгав лобовое стекло. Водитель выскочил с другой стороны и бросился в степь. Там ему чудилось спасение. Пробежав метров сто, он присел на колено, вскинул автомат. Борис опередил. Водителя бросило навзничь. Видно, как бьется в конвульсиях тело. Медики вряд ли ему помогут.

– Они честно отработали хлеб, – послышался голос Лодкина в микрофоне. Он приближался к «КамАЗу».

– Что в кузове? – спросил Борис.

– Коробки… Водка… Продукты питания.

– Отойди. Я сожгу ее. Обоим возвращаться.

Лодкин и Родионов быстро отошли с линии огня и залегли в траву. Бронебойно-зажигательная пуля ударила в бак, под ним возникло сначала небольшое пламя, потом разрослось и вскоре объяло весь грузовик вместе с товаром.

Бойцы под прикрытием бетонного забора побежали к Борису. Через минуту они лежали рядом в траве.

– Всё, командир. Никакой ошибки. Ты всё сделал правильно…

Борис припал к отверстию в стене. От здания к проходной бежала группа людей, среди которых был начальник областной криминалки Садыков. Скорее всего, он был в курсе последних событий. Позади всех колобком торопился Мутный.

Полковник был самым опасным. От него исходила сила. Он мог организовать отпор, уйти от преследования и выйти сухим из воды. Борис вставил в отверстие ствол винтовки, поймал бегущую цель. Тофик боднул головой асфальт, перевернулся и затих. Еще одна пуля опрокинула любителя газет – охранника у проходной. Тот лежал в траве за перилами. Подошвы ног торчали над крыльцом.

Остальные метнулись назад, стреляя из пистолетов и автоматов. Пули клацали в тонкий бетонный забор. Куски стены колотились на арматуре. Лодкин, Родионов и Ефремов прятались позади бетонных опор ограждения. Их пули не брали.

– Лодкин, беги в корпус, – торопил Борис лейтенанта. – Ты знаешь путь. А мы не пустим их внутрь. Выручай, дорогой!

Ефремов выглянул из-за опоры: один из бандитов успел достичь цели. Секунда, и тот скроется в здании за стальной дверью.

Пуля, выпущенная торопливой рукой, ударила в бетон и страшно завыла над самым ухом бегущего. Этого оказалось достаточно. Пятерка метнулась в обратном направлении и тут же залегла, прячась за мусорные баки. Огонь с их стороны почти прекратился. Автомат вообще молчал.

– Интересно, сколько они будут так лежать? – смотрел в отверстие Борис.

– Главное – не пустить их в здание, – возбужденно повторял Родионов.

В прицел видно, как один чешет языком по телефону: попали в жуткий переплет. Присылайте авиацию.

Будет вам авиация! Будет и минометная батарея!

На самом верху бетонного корпуса зазвенело стекло, оттуда донесся выстрел. Тот, кто говорил по телефону, вскочил, махая руками, и опрокинулся в кучу масляного тряпья.

Борис выстрелил в переполненный мусорный бак – тот сразу же стал разгораться, пустив к небу черный шлейф.

– Сроку одна минута. Уходим, – поторапливал Борис.

– Бнатов здесь якобы объявился, – сообщил Лодкин.

Борис не ослышался. Но Бнатова быть не должно – ведь тот обнаружен у Гайкина в подвале, позже опознан и погребен. Примета стопроцентная – ухо со шрамом.

Автоматная очередь сверху чиркнула около баков. Чья-то голова откатилась в траву. Пистолет из окна вновь ударил. Прицельно бьет. За баками кто-то визжал нечеловеческим голосом. Страх захлестнул мужика, но он продолжал лежать.

– Сдаемся! – доносилось оттуда. – Вы должны гарантировать нам жизнь! Нас двое всего! И мы без патронов!

– А нам какое дело, – бормотал Родионов. – Им нельзя верить.

– Пусть выходят. С поднятыми руками…

– Выходите! По одному!..

Однако за баками продолжали лежать. Там шел разговор.

Борис оторвался от прицела, посмотрел вдоль стены: из-за угла вдалеке показались родные фигуры. Лодкин сопровождал их, держа автомат наизготовку.

Борис махнул рукой, забыв про радиосвязь. Те поняли и отошли от стены, углубляясь в заросли полыни.

– Бегом, Коля! Сейчас здесь станет жарко! – подгонял Борис.

Он дернул за плечо Родионова. Ползком они отступили от ограждения, потом поднялись и побежали к машине. Родионов сел за руль. Наташа, Царев, Степаныч и Лодкин прыгнули в салон, и машина понесла их от опасного места.

Наташа плакала. Степаныч шмыгал носом и беспрестанно смотрел в окно. Громадный Царев колыхался на кочках.

Кощея Бессмертного никто не заметил, словно это была вещь, не стоящая внимания.

Наташа наконец обратила не него внимание:

– Дядя Петя, ты-то как здесь оказался?!

Однако тот не отвечал, свалившись плечом в угол. Небольшому телу было достаточно в нем места. Сидел и не моргал.

Борис открыл дверцу, тронул за плечо. Тот повалился в бок.

У выхода с промплощадки, автомашина остановилась.

– Что будем делать? – спросил Борис. – Он мертв.

– Со страху скончался, когда услышал стрельбу. Старый все-таки…

– В полынь бросить, и пусть лежит…

– Не пойдет так дело, – не согласился Степаныч. – Отвезите в морг. Хотя бы к воротам.

– Большего он не заслуживает…

– Удар для старухи будет. Шабашник скончался…

– Тоже человек, – напомнил Степаныч и обвел всех пристальным взглядом.

Борис словно впервые видел отца. Он не стал с ним спорить, решив, что тот сам узнает про то, какую роль сыграл в их жизни этот «тоже человек».

Машина вошла в больничный городок и остановилась в дальнем углу. Лодкин и Родионов вышли из машины, открыли заднюю дверцу. Взяв умершего за руки и за ноги, они вынули его из машины, положили у дверей на асфальт. И тут же отошли.

– Вы куда?! – из подвала выскочил санитар. – А направление?! Кого привезли?!

Он привык орать на всех подряд.

– Сторож из магазина…

– Кто доставил?

– Да пошел ты, – огрызнулись «гаишники»…

Они быстро сели в машину с затемненными окнами и торопливо отъехали, а за воротами больничного городка вновь остановились. Водитель вышел из кабины и вновь вернулся, держа в руках жестянку с номером автомашины.

Машина вновь набрала скорость. Навстречу по проспекту Ленинского Комсомола мчались сразу несколько милицейских автомашин с «маяками» и включенными сиренами. Следом за ними торопились несколько пожарных автомашин.