Опасность желания - Элизабет Эссекс

— Как будто… — Залившись краской, она все равно засмеялась. — Ты делаешь, сам знаешь что.

— Нет. Я сейчас ничего не делаю. Я только думаю о том, что буду делать. И планирую заняться этим позже. Намного позже. Помни об этом, когда мальчики из церковного хора станут соблазнять тебя.

Где-то под кожей поселился жар, который будоражил, пьянил, не давал покоя. Вечер превратился в бесконечный вихрь. После первого танца виконтесса стала знакомить ее с новыми людьми, и Меггс безупречно играла свою роль, скромно принимала приглашения и танцевала с джентльменами, улыбаясь, но почти не раскрывая рта, а если и говорила, то ничего не рассказывала о себе. Все было очень мило, тихо, приятно.

Поэтому Меггс расслабилась и оказалась неготовой к новой встрече. Не ожидая никакого подвоха, она подошла вслед за виконтессой к сидевшей у стены пожилой женщине.

— Моя дорогая Анна, — приветствовала мать Хью свою давнюю подругу, — позволь тебе представить мою протеже мисс Эванс. Маргарет, я хотела бы познакомить тебя с моей лучшей подругой, ее светлостью вдовствующей герцогиней Фенмор.

Меггс обратилась в столб, почувствовав, как сердце в груди перестало биться и разлетелось на ледяные осколки. Но ей только показалось, что оно перестало стучать, потому что она продолжала стоять на месте, видеть, слышать и дышать, вот только никак не могла вымолвить ни слова, не в силах нарушить повисшее ледяное молчание.

— Ваша светлость, — наконец выговорила она и посмотрела старухе прямо в глаза, исполненная решимости не моргать и уж тем более не запинаться. В ее голосе был лед и что-то еще, чего она не смогла скрыть, — вина и жгучая ненависть.

Старая дама выглядела заметно встревоженной и захваченной врасплох почти оскорбительным тоном, но она лучше владела собой.

— Прошу прощения, мисс…

— Мисс Эванс, — подсказала виконтесса, нахмурилась и недоуменно посмотрела на Меггс. — Это моя дальняя родственница… С тобой все в порядке, дорогая?

Меггс не могла отвести глаз от герцогини, которая смотрела на нее озадаченно и взволнованно. Меггс знала, что должна что-то сказать, возможно, извиниться, но не могла вымолвить ни слова и только сверлила старуху взглядом. Потом откуда-то появился Хью, что-то пробормотал насчет жары и необходимости выйти на свежий воздух и потащил Меггс прочь, крепко держа за локоть.

— Что на тебя нашло? — прошипел Хью, устремив на нее пристальный немигающий взгляд. — Ты восстанавливаешь против себя герцогиню Фенмор. Не забывай, что ты скромная молоденькая безмозглая дурочка и должна вести себя соответственно.

— Мне очень жаль, — солгала Меггс, и Хью понял это по ее голосу, который все еще дрожал.

— Меггс, что происходит?

Как она могла объяснить? Все равно он не поверит.

— Ничего. Ты прав, здесь очень жарко и душно.

— Попробуй запомнить, что твое поведение непосредственно отразится на моей матери.

Упоминание виконтессы произвело впечатление.

— Да, — согласилась она, — я понимаю. Извини, мне нужно зайти в дамскую комнату.

Теперь Меггс действительно сожалела. Она чувствовала себя ужасно. Смятение чувств последних недель было ничем по сравнению с кипевшим теперь в ее душе ядом. Меггс тысячи раз представляла себе этот момент, но в своем воображении она всегда была ликующей победительницей, а на долю старой дамы выпадали слезы и раскаяние. Но действительность оказалась ужасной — неловкой и неприятной. Все началось и закончилось раньше, чем она успела собраться и что-то сказать.

В дамской комнате стояли бокалы, наполненные искрящимся шампанским. Меггс взяла один и выпила залпом. Пузырьки защекотали в носу, она собралась чихнуть, но не чихнула и взяла второй, чтобы справиться с режущей сухостью в горле. Неудивительно, что многим людям нравится этот чудесный напиток. Вино было легким и сладким. Оно имело вкус надежды.

Меггс сделала один глоток. И еще один.

Кому нужна одна жалкая старая дама? Уж точно не ей. Есть еще мальчики из церковного хора. Лучше обратить внимание на них.

Леди Бэлфор взяла сына за руку:

— Хью, дорогой, позволь дать тебе один материнский совет. Ты сводишь на нет мой великолепный триумф с твоей милейшей мисс Эванс, поскольку мечешься по залу со свирепой физиономией воинственного дикаря.

— Она не моя мисс Эванс.

— Правда? Зачем тогда все это? Брось, Хью, ты прозрачен, как оконное стекло. А теперь пойдем со мной. Ты уставился на мистера Блайтвина, танцующего с мисс Эванс, с такой яростью, словно хочешь придушить его.

Хью вспомнил, как сказал нечто подобное своему другу полковнику Руперту Делакорту. Ну и что с ним стало? Связан по рукам и ногам восхитительной мисс Бурк. Но ведь восхитительная мисс Бурк не была лгуньей, карманницей и взломщицей. Она не была «первоклассной воровкой».

Хью не понимал, что сегодня случилось с Меггс, но не мог отвести от нее глаз. И ни на секунду не мог расслабиться. Что-то было не так. Он это чувствовал и поедом ел себя за то, что затеял этот глупый эксперимент. Ему следовало знать, что Меггс не сумеет справиться с тягой к воровству. Она вела себя в бальном зале так, словно находилась на площади Ковент-Гарден. Ну а мистер Блайтвин не упускал ни одного случая бросить плотоядный взгляд за корсаж ее платья.

— Проклятый валлиец!

— Ничего подобного, — возразила виконтесса. — Он просто разговаривает с ней, а она отвечает и учится очаровательно улыбаться окружающим — все, как ты хотел. Ты сам решил, что девушке необходимо войти в общество, так не мешай ей. Она пользуется большим успехом.

Вряд ли можно посчитать успехом, если ее поймают на воровстве. Тогда очаровательная улыбка не поможет.

Мать приняла его молчание за согласие.

— Спасибо, дорогой. Я бы предложила тебе пофлиртовать с другой симпатичной молодой леди, но понимаю, что это выше твоих сил.

— То, что она сейчас делает, называется флиртом?

— Да, Хью. Но только в самом хорошем, правильном смысле слова. Девушка должна флиртовать и разговаривать, иначе молодые люди будут тупо таращиться на ее грудь и мечтать заманить ее в ближайший темный уголок. — Она взглянула на него умными коварными глазами. — Ну вот, танец и закончился. Я хочу ее еще кое с кем познакомить.

Сияющая Меггс прошла мимо. Она одарила Хью озорной улыбкой, и он сразу же почувствовал странную тяжесть в жилетном кармане, в котором обнаружились часы. Две пары.

— Меггс! Что ты творишь?

— Должна же я практиковаться. Иначе потеряю сноровку. А красть все время твои мне надоело, хотя они, конечно, самые лучшие.

И она удалилась вслед за виконтессой, которая что-то говорила о дочери своей бедной кузины.

— …Я так рада, что девочка со мной. Наконец-то я ее могу вывести в свет. Это такое удовольствие. Красивое платье, правда? Ей очень идет этот шелк. Конечно, от мадам Эгремон.